«Зато выглядишь ты так, будто прекрасно выспалась, — про себя ехидно заметила я. — И причесаться, и накраситься успела…»

— Но ты не волнуйся, — продолжала Темная, — я обязательно придумаю… Так зачем тебе к Никите?.. Или это секрет? — при этом она наигранно распахнула глаза.

— Секрет, — коротко подтвердила я, и снова мысленно добавила: «Потом сама узнаешь, если все получится…»

— А ведь я могу потребовать его рассказать, — ухмыльнулась Алина. — Как тот самый долг за помощь…

— Хорошо, но давай я сделаю это позже, — тихо отозвалась я, лишая ее возможности провоцировать меня дальше. — После того как дело будет сделано…

— Да уж… Заинтриговала… — протянула Алина. — Или ты просто хочешь попрощаться с Никитой перед тем, как его этапируют обратно к Темным? Ты же, наверное, в курсе, что сегодня состоится заседание Глав по этому поводу?..

Заседание сегодня? Эта новость повергла меня в шок. Но еще неприятней было то, что Власов скрыл это от меня. Ведь, наверняка, сам знал об этом заседании…

— Что, не слышала? — Алина искренне удивилась моему замешательству. — Разве Власов не передал тебе этого?.. Любопытненько…

Вот и я о том же… Впрочем, причина этого поступка адъютора сейчас для меня была кристально ясна. Но от этого на душе стало только горше…

— Так и быть, — между тем продолжала говорить Алина, — расскажешь все потом, оставим это на «сладкое»… Но учти, от меня ты не сможешь скрыть ни одну подробность… Я уж позабочусь об этом.

Я махнула рукой: мол, делай что хочешь. Потом будет потом…

— Половина пятого, — усмехнулась Алина, глянув на электронные часы в холле бизнес-центра. — Рановато для начала рабочего дня…

Проходя мимо человеческого охранника, Темная сделала какой-то пасс рукой в его сторону, после чего тот обмяк в своем кресле и, кажется, отключился.

— Чтобы не задавал глупых вопросов, — пояснила она мне. — Не волнуйся, скоро придет в себя…

Мы поднялись на этаж Спецотдела, где я уже раньше бывала. Теперь, в такой ранний час, тишина здесь казалась вполне естественной. Я устремила свой взгляд в пустынный коридор, пытаясь разглядеть в темноте дверь кабинета Ивана, но Алина повела меня совсем в другую сторону.

И снова перед нами тяжелая железная дверь, только на этот раз с более совершенной системой защитой: Темная не только приложила к датчику свой сигнум, но и ввела какой-то код на цифровой панели рядом.

— А у тебя не будет неприятностей? — запоздало обеспокоилась я.

— Да уж разберусь как-нибудь… — фыркнула Алина. — Ну или тебя подставлю… Что, впрочем, будет почти правдой…

Да уж… Темная есть Темная…

— Сколько тебе надо времени? — спросила она уже совершенно серьезно и остановилась около очередной двери, на этот раз без всяких мудреных замков.

— Не знаю… Может, пятнадцать минут, а, может, и больше… — честно ответила я.

— Ладно, я буду здесь, — в руках Алины, откуда ни возьмись, появился ключ, который она тут же вставила в замочную скважину и провернула его один раз. — Даю тебе полчаса, не больше… — и она нажала на ручку двери, жестом приглашая меня войти внутрь.

Я неуверенно ступила в комнату, которую уже озарял рассеянный утренний свет.

— Аня?! — Никита, немного сонный, но при этом полностью одетый, сидел на узкой кровати и смотрел на меня так, будто приведение увидел. — Что ты здесь делаешь?

— Тс-с-с, — я приложила палец к губам, сама едва силясь не закричать от нахлынувших чувств. — Никто не должен знать, что я здесь…

— Аня… — уже тише повторил Никита и бросился было мне навстречу, но вдруг остановился в шаге, с болью проговорив: — Нет… Мы не можем подходить близко друг к другу… Я опасен для тебя…

— Ничего подобного, — улыбнулась я и наконец осуществила свою давнишнюю мечту: крепко обняла своего любимого телохранителя.

Никита в первое мгновение застыл, словно испугавшись моего безрассудного поступка, но потом уже сам стиснул меня в объятиях.

— Аня, ты с ума сошла, — прошептал он, и еще сильнее прижал меня к себе. — Зачем ты так рискуешь?.. Зачем пришла сюда?..

— Я все расскажу тебе позже… А пока, — я заставила себя оторваться от Никиты, — надо сделать кое-что очень важное… У нас мало времени… Скажи, у тебя измеряли уровень Тьмы?

— Да, вчера, — он недоуменно посмотрел на меня.

— Сколько?

— Сорок три процента, — с горечью ответил Никита и отвел глаза в сторону.

Сорок три процента… Немало… Я ведь едва смогла забрать двенадцать у Полеваева… А еще и сигнум не до конца очистился от его Тьмы. Но я справлюсь. Обязательно справлюсь. Ради Никиты. Я не могу позволить ему вернуться обратно…

— Отлично, — я уверенно кивнула и потянула его к кровати, где заставила сесть, и опустилась сама рядом. — Теперь ничего не спрашивай… Не задавай никаких вопросов… И главное… Пообещай, что ты не будешь мешать мне, что бы ты не увидел и что бы не происходила со мной самой… Обещаешь?.. — уже с большим напором спросила я, заметив его недоверчивый взгляд. — Ну же! Это важно!..

— Обещаю, — отозвался Никита, хотя в голосе его сквозило явное сомнение.

Когда же я взяла его руку с сигнумом и соединила со своим, он, как я и думала, тут же выдернул ее, глядя на меня как на безумную:

— Аня, не смей этого делать…

— Со мной все будет хорошо, — как можно убедительней произнесла я, возвращая его руку обратно. — Доверься мне…

Никита промолчал, но руку не отнял, напряженно наблюдая за моими действиями.

— Все в порядке, — успокаивающе улыбнулась ему я, когда его Тьма, будто только и ждала сигнала, жадно накинулась на мой сигнум. — Я заберу ее у тебя… И мы сможем быть вместе…

Если в прошлый раз головокружение усиливалось постепенно, то сейчас оно почти мгновенно нахлынуло вместе с пульсирующей болью и тошнотой. Я просто физически ощущала, как Тьма расползается по моему телу, смешивается с кровью и бежит по венам и артериям. Но я продолжала улыбаться и повторять:

— Все хорошо… Только не убирай руку…

Никита же смотрел на меня с нарастающим беспокойством, и я боялась, что он в любую секунду может прервать наш контакт. Наконец его сигнум начал светлеть, и я счастливо выдохнула:

— Вот видишь… Она уходит…

Тьма действительно уходила из сигнума Никиты, воронкой втягиваясь в мой, а вместе с этим уходило и мое ощущение реальности… Все расплывалось у меня перед глазами, лоб покрылся испариной, я уже почти не различала лица Никиты, но от этого еще сильнее прижимала его запястье к своему, не давая ему возможности их рассоединить, и как заведенная просила:

— Только не убирай руку… Только не убирай…

Мое дыхание стало сбивчивым и частым, тело перестало слушаться, а отяжелевшие веки закрывались сами собой… И далекий голос Никиты, зовущий меня по имени, было последним, что я услышала, прежде чем погрузиться в глухую черноту…

Очнулась я в комнате, похожей на больничную палату: белый потолок, светлые стены, окно, прикрытое жалюзи.

— Наконец-то, — прошептал кто-то знакомый рядом, и чья-то теплая ладонь накрыла мою.

Я повернула голову на голос и сквозь едва приоткрытые веки посмотрела на своего отца.

— Папа… — мои губы с трудом шевелились, а горло болело от сухости. — Где я?..

— В клинике, при Управлении, — отец ласково погладил меня по руке. — Ты три дня была без сознания… Мы все очень волновались за тебя…

— А Никита? Что с Никитой? — спохватилась я, пытаясь приподняться, но слабость во всем теле не дала мне это сделать, и я обессилено упала обратно на подушку.

— Не напрягайся, тебе пока нельзя вставать, — отец с обеспокоенным видом поправил на мне сползшее одеяло.

— Папа, что с Никитой? — мое сердце болезненно сжалось в предчувствии беды.

Неужели, все было напрасно?

— Да в порядке все с твоим Никитой, — со странной интонацией ответил тот, и мне это не понравилось еще больше.

— Его забрали Темные, да? — выдавила я из себя страшную догадку.