В тот момент в том же отеле находился бывший израильский премьер Шимон Перес с многочисленной охраной.

На субботней встрече Лебедя с Бушем, Скоукрофтом и Бейкером присутствовал советник генерала по внешним делам Шалва Бреус, которого впечатлила, по его выражению, «сильная энергетика» этих бесед, как выразился очевидец. Был высокопрофессиональный разговор: с картой, со знанием фактов, с превосходным знанием биографии Лебедя.

«Во вторник вечером, – рассказывает мой знакомый, – перед вылетом Лебедя из Нью-Йорка в Вашингтон, генерал дал пресс-конференцию в своем отеле, где я спросил у него, какое впечатление он вынес из хьюстонских встреч. «Я увидел команду, которая продолжает работать, – сказал генерал. – Просто потому, что любят свою землю. Гордятся ею. Желают ей всякого добра. Мы ходили с президентом Бушем по ипподрому. Такое теплое, живое, человеческое к нему отношение».

«Используя военную метафору: какого калибра были ваши собеседники?» – спросил я. «Самого крупного, – сказал Лебедь. – Они патриоты своей страны с большой буквы».

В понедельник Лебедь провел почти 5 часов в Совете по международным отношениям, где, по словам Бреуса, его «очень доброжелательно» представил собравшимся бывший госсекретарь Генри Киссинджер. Во вторник Лебедь завтракал с бывшим послом США Джеком Мэтлоком, а к 12 часам дня длиннющий черный лимузин «Таун кар» с генералом, одетым в светлый костюм, подкатил к дверям Синода Русской Зарубежной Церкви.

«Я ее, мораль, везде искал, – сказал Лебедь. – И в Церкви искал православной… Я человек мирской, можно сказать, многогрешный, среди десантников тяжело с ангелами, и вдруг я увидел, что люди, которые по сану должны быть благочестивые, должны к свету разума вести, так они грешнее меня… Это не Зарубежной Церкви касается, это отечественной, православной. Погрязли они в разных прегрешениях… Я туда подошел и отошел. И не могу пока прийти из-за них».

Как мне впоследствии рассказывали в Джорданвилле, на православную иерархию Лебедь произвел отталкивающее впечатление. Но поддержать Лебедя требовали американские власти.

«России сегодня необходима умная, демократическая и сильная власть, – говорилось в заявлении Лебедя, сделанном в связи с его поездкой в США. – Вот для того, чтобы попытаться понять природу современной демократии, я и решил принять приглашение Совета по международным отношениям – посетить с визитом США, страну, где есть и развитая демократия, и сильная власть».

После православного Синода генерал встретился с руководителями Американского еврейского конгресса и заверил их в своей лояльности к ним.

Во время этой поездки Лебедю удалось заручиться твердой поддержкой руководителей мировой закулисы, в результате чего в начале 1997 года им было создано новое космополитическое движение «Третья сила», в числе основателей которого были многие его соратники по кампании 1996 года, а также своего рода комиссар мировой закулисы бывший активист антирусской организации «Выбор России», соратник Е. Гайдара Г. Каспаров.

1995–1997 годы были наполнены для меня нескончаемыми поездками по России и за рубеж. Огорчало то, что в этом калейдоскопе событий я почти не улавливал положительного содержания. Даже самые радостные встречи и события омрачались тем, что за всей нашей жизнью развивался неконтролируемый антирусский процесс. Казалось, демократы проиграли, большую часть депутатов от Государственной думы составляли люди, называвшие себя патриотами и государственниками, но государственное дело буксовало. Мои друзья из спецслужб сообщали о постыдных фактах подкупа депутатов Администрацией президента. Покупали поштучно не только за деньги, а за квартиры, дачи, земельные участки, должности, за предоставление возможности нажиться. Появились сонмы продажных депутатов – рыбкиных, селезневых, невзоровых, которые губили, дискредитировали патриотические идеи.

Тех, кто не продавался, шельмовали, пытались убить. В конце 1995 года по заказу «демократов» пытались взорвать депутата Государственной думы, лидера республиканской партии Н. Н. Лысенко. По счастливой случайности никто не погиб, сам Николай Николаевич в этот момент разговаривал по телефону в другой комнате, опасаясь прослушивания. Первоначальный замысел бандитов состоял в том, чтобы убить не только Лысенко, но и видного русского общественного деятеля В. Н. Осипова. Владимир Николаевич рассказывал мне, что взрыв прозвучал именно в то время, когда они с Лысенко должны были встретиться. Но Осипов опоздал на 40 минут. Следствие велось полгода. В результате во взрыве следствие обвинило самого Лысенко, хотя никакого основания для этого не было. По мнению Осипова: «Власти одним выстрелом убили двух зайцев: наносился удар по известному русскому патриоту, бескомпромиссно разоблачающему беловежское преступление, и делался подарок лично Черномырдину». Всем памятно июльское 1995 года заседание Госдумы, на котором поднявшийся на трибуну Черномырдин, «умиротворитель Басаева», получил публичную оценку Лысенко: «Негодяй, предатель». Полтора года Лысенко держали в тюрьме, а затем за неимением доказательств вынуждены были его отпустить. Эта история показала мне, как недружно и разрозненно патриотическое движение. Враги русского народа терзали нашего соратника, но только единицы из наших подняли голос в его поддержку. Для многих личные счеты и мелкие амбиции стали выше общего дела. По этой причине развалились многие наши объединительные организации, начиная с Русского национального собора и Фронта национального спасения до Народно-патриотического союза.

С некоторыми руководителями этих объединительных организаций мне приходилось близко общаться. Мне казалось, что в душе они в успех дела не очень-то верили. Среди многочисленных поездок по России в середине 90-х годов мне запомнилась недельная поездка с группой писателей в Сибирь и на Байкал, которую организовал Валентин Григорьевич Распутин. В группу, кроме Распутина, входили С. А. Лыкошин, В. А. Костров, Э. Ф. Володин, Л. И. Казинцев, певица Е. Смольянинова и актер Г. Жженов. В течение недели мы ездили по разным организациям, предприятиям, учебным заведениям Иркутска, побывали на озере Байкал. Распутин, Володин, Казинцев входили в руководство всех объединительных организаций России. За разговорами о политической ситуации в стране мы провели много часов. В разных аудиториях, особенно Распутину и Володину, задавали много вопросов. Было совершенно ясно, что конкретного плана действий у них, руководителей самых влиятельных патриотических организаций, не было. Не хватало средств. Многие мероприятия, проводимые патриотами, превращались в говорильню, «выпускание пара». Не было харизматической личности, способной силой своего авторитета объединить всех.

Распутин, Володин и Казинцев были членами руководящего органа Народно-патриотического союза России, возникшего совсем недавно. С большой симпатией относясь к ним как к писателям и публицистам, я с горечью почувствовал в их рассуждениях национал-большевистские нотки, попытки запрячь в одну упряжку коня и трепетную лань, красных и белых. Конечно, Народно-патриотический союз, руководителем которого был Г. А. Зюганов, не мог объединить всю Россию, потому что предлагал сделать это на основе коммунистических идей, сконструированных еще еврейскими большевиками. Попытки сочетать русский патриотизм и космополитическую теорию марксизма-ленинизма бесперспективны. Ту же горечь я почувствовал, когда незадолго до президентских выборов 1996 года беседовал с Зюгановым. Я подарил ему свою книгу «Тайная история масонства» и передал записку о современном российском масонстве и связанных с ним организациях, личностях. В ней, в частности, давалась информация о связи Ельцина и Лебедя с масонскими ложами в России и на Западе. Я предложил ему использовать эти материалы в предвыборной борьбе, и он, казалось, соглашался со мной. Как показали дальнейшие события, Зюганов это сделать не осмелился.

Сбор материалов о подрывной деятельности иудаизма и масонства. – Уникальные документы Бернского процесса. – Загадка Сионских протоколов. – Программа завоевания мира иудеями. – Музей Сионских протоколов