Если до августа 1991 года представители космополитической власти захватывали в свою собственность квартиры, дачи, особняки, то после августа – заводы, фабрики и комбинаты, институты, нежилые и жилые здания и другие виды общегосударственной собственности русского народа.

Подобно большевикам, создавшим институт комиссаров, наделенных абсолютной властью и направлявшихся на определенные участки военной, хозяйственной, финансовой и культурной жизни, криминально-космополитический режим воссоздает систему тех же комиссаров под видом так называемых «уполномоченных», т. е. лиц, облеченных от имени государства особыми правами для деятельности в определенной области экономики, торговли, туризма, «шоу-бизнеса». Уполномоченные эти были людьми, близко стоящими к власть держащим, нередко связанными с ними давними незаконными махинациями, а то и просто теневиками или представителями преступных группировок, получавшими право «стать уполномоченными» за огромные взятки. Немалую долю уполномоченных составляли родственники, друзья, близкие знакомые власть держащих.

Еще до начала так называемой массовой (чековой) приватизации все ключевые составляющие российской государственной экономики были захвачены фактически в личную собственность бывшей советской номенклатурой (высшим государственным чиновничеством) и теми, которых эта номенклатура «уполномочила» осуществить захват.

В первую очередь была захвачена (приватизирована) вся инфраструктура российской общегосударственной экономики – управление промышленностью, банковская система и система распределения. Вместо министерств появились концерны, вместо государственных банков – на основе их капиталов коммерческие (по сути дела, частные) банки, вместо госснабов и торгов – биржи, совместные предприятия и торговые дома.

В исследовании, проведенном Институтом социологии РАН, подробно рассмотрено, каким образом происходил захват (приватизация) общегосударственной собственности в частные руки: министерство упразднялось, на его обломках создавался концерн в виде акционерного общества (в том же здании, с той же мебелью и теми же кадрами); министр уходил в отставку; контрольный пакет акций переходил в руки государства, остальные акции распределялись между руководством министерства; главой концерна становилось, как правило, второе или третье лицо упраздненного министерства. Так, например, появился на свет могущественный «Газпром» (руководитель В. С. Черномырдин).

Иногда на базе финансового управления министерства создавался коммерческий банк, председателем правления которого становился бывший начальник финансового управления министерства (или его заместитель). Так было с Нефтехимбанком, Промрадтехбанком и другими «отраслевыми» банками.

Большая часть крупных банков была образована с помощью приватизации отделений бывших спецбанков. Из семейства промстройбанков выделились Промстройбанк РФ, Промстройбанк Санкт-Петербурга, Московский индустриальный банк, Московский межрегиональный комбанк и сотни других. Из семейства жилсоцбанков произошли Мосбизнесбанк, Уникомбанк, КБ «Мурман», Свердлсоцбанк и др. То же самое призошло и с системой агропромбанков.

Кроме отраслевых и бывших спецбанков, на этом этапе приватизации были созданы так называемые «новые банки»: Инкомбанк, Менатеп, Кредобанк, Столичный и др. Уже при своем создании эти банки были «уполномоченными», и их капиталы в значительной степени имели государственное происхождение. Эти банки стали стартовой площадкой для крупнейших еврейских аферистов – Ходорковского, Смоленского, Фридмана и т. п.

Интегрировавшая в космополитический режим бывшая советская номенклатура без особых сожалений бросилась «продавать» свою власть за личное обладание национальной собственностью. Более того, совместно с космополитической властью бывшая советская номенклатура стала торговать общенациональной собственностью, предоставляя права уполномоченного на определенную деятельность тем, кто мог за нее больше заплатить. Такая «продажа» могла обставляться не только ценой огромной взятки, но и за счет устройства близких (жены, дочери, сына и др.) такого «продавца» (а иногда и его самого) на теплое место во вновь образуемой коммерческой структуре.

Как бывает в таких случаях, участники незаконного присвоения государственного имущества довольно быстро оказались в состоянии конфронтации друг с другом. Хотя государственный пирог был огромен, но алчность и жадность хищников, желавших завладеть им, были неизмеримо больше. Мы стали свидетелями кровавых разборок между хищниками. Ходорковсий, Гусинский, Березовский, Смоленский, Фридман и прочие еврейские аферисты мечтали уничтожить друг друга и после первых покушений на ворованные деньги обзавелись десятками вооруженных холуев, выполнявших одновременно и роль киллеров. Все они заимели не только службы безопасности (которым могло позавидовать небольшое европейское государство), но и собственными информационными центрами, которые собирали сведения и компромат на своих конкурентов и государственных чиновников. Запуганные событиями простые люди с удовлетворением воспринимали сообщения об очередном убийстве того или иного дельца, банкира, финансиста, как информацию «из зала суда». После осени 1991, особенно в 1992 году, преступность возросла во много раз. К сожалению, больше всех от этого страдали не еврейские аферисты, а простые люди.

Бандитское нападение хасидов на главную библиотеку России. – Осквернение русских святынь. – «Теневое правительство». – Новодворская и другие еврейские диссиденты. – Вырожденцы и извращенцы. – Сатанисты. – Сатанинские корни российского капитализма

В ноябре 1991 года мне позвонила знакомая сотрудница Государственной библиотеки и сообщила, что большая группа иудеев-хасидов напала на главную библиотеку страны и требует выдать им коллекции редких книг, являющихся национальным достоянием России. Один из хасидов предъявил письмо, подписанное двумя еврейскими членами нового правительства России – Шохиным и Бурбулисом, а также председателем Верховного Совета РСФСР Хасбулатовым. Письмо не имело законной силы, так как передача общенационального достояния в руки частных лиц, тем более иностранных граждан, не допускалась действующей конституцией. На этом основании хасидам был отказано. Не ожидавшие такого поворота событий иудейские сектанты стали хамить и угрожать расправой сотрудникам библиотеки, но были выпровожены с помощью милиции.

«На следующий день, – рассказывал хорошо знакомый мне заведующий отделом рукописей главной библиотеки России Виктор Яковлевич Дерягин, – хасиды снова появились в библиотеке с огромными ящиками для упаковки книг. С ними было восемь американских граждан и один израильский. Приехало американское телевидение. Хасиды исполняли ритуальные танцы, вели себя «раскованно», курили, плевались, а когда старый человек, дежурный по библиотеке, сделал им замечание, ударили его по лицу, сбили с ног, стали избивать. С милиционера, бросившегося на помощь, сорвали погон, топтали фуражку… Но «сверху» милиции был дан приказ: никакого насилия. Я спросил у стоявшего неподалеку второго секретаря американского посольства: все американцы такие хамы, как ваши профессора, – пьют виски в библиотеке, плюются, курят? И что бы сказали мне, русскому профессору, веди я себя так да еще и, подобно хасидам в ГБЛ, заночуй на ковре в кабинете директора библиотеки Конгресса?»

17 февраля 1992 года хасиды совершили еще один русский погром, настоящее бандитское нападение на главную российскую библиотеку. Как рассказывали очевидцы, в половине одиннадцатого утра к самому входу в «Ленинку» подкатил автобус, который высадил около тридцати хасидов и бейтаровцев во главе с американцем Левинсоном. У одного из бандитов была железная трость, другой размахивал проволочным прутом. На пути еврейских бандитов встал постовой милиционер сержант Сергей Сорокин. Хасиды били его ногами, били головой об пол, душили шарфом. На пол летели шкафы, столы и стулья. На помощь милиционеру пытался прийти случайно оказавшийся в здании библиотеки читатель. Он был также избит. Хасид Вагнер использовал против защитников библиотеки баллончик с отравляющим веществом, от которого пострадали 12 человек.