— Н-на! — Судя по всему, все кроме «неблагодарной скотины» Джек успешно пропустил мимо ушей. И обиделся. После чего поступил так, как поступать ему бы было ну очень неразумном даже и три месяца назад. Попытался дать кулаком по скуле своего кузена, который был его заметно выше, мускулистее, шире в плечах и имел несравненно больший опыт по части успешного мордобития. А уж сейчас сравнивать его прошлого и его нынешнего было примерно то же самое, что ставить на одну доску заурядного уличного кота и полного сил молодого льва, вытащенного прямиком из дикой саванны. По большому счету они представляли из себя примерно одно и то же…Если не брать в расчет масштаб. — Ааа!!!
Вполне дотянувшаяся до лица Патрика конечность ударила словно в бетонную стену, поскольку своим ударом Джек успешно рассадил свои же костяшки до крови. Но вовсе не это являлось причиной его болезненно-испуганного вопля, а окутавшее место соприкосновения на мгновение серебристое пламя. Пламя, мгновенно сожравшее кожу чуть ли не на всей кисти излишне пухлого ирландца, а заодно заметно опалившее ранее скрывавшуюся под ней плоть, в парочке мест даже обнажив кости. Один из лучших бойцов Убежища по завершении Тренировочного Лагеря получил честно заслуженный своими трудами и кровью многочисленных врагов исключительный класс Мстительного Воителя. Были у него и иные варианты, но этот, который обещал, что никто из тех, кто осмелится его атаковать в ближнем бою, не останется безнаказанным, показался смуглому ирландцу наиболее привлекательным. Ведь он носил очень тяжелые и прочные доспехи, а кроме того сам по себе успел выучить несколько крайне интересных навыков, использующих жизненную энергию для укрепления собственного тела. И для того, чтобы активировать свою новую способность ему не требовалось получать какой-нибудь ущерб. Достаточно было самого факта успешной атаки со стороны противника. И когда он произошел, то немедленно случилось и возмездие, в результате которого нападавший получил весьма серьезную травму, а после с воем повалился на пол, сжавшись в комок, нечленораздельно воя и в панике прижимая к груди пострадавшую кисть.
— Что, неужели так больно, что ты даже стоять не можешь? — Искренне удивился Патрик, которому использование навыка укрепления тела до каменной твердости вместе с активацией недавно полученной способности, конечно же, никак не повредило, ну если не считать некоего оттока энергии. Чувствительного, но далеко не критичного…И в ближайшем будущем один из лучших воинов Убежища намеревался вплотную заняться повышением своих характеристик, в первую очередь отвечающих за количество жизненной и магической энергии. А то без активного применения каких-нибудь маленьких чудес жить и процветать в Бесконечной Вечной Империи было бы…Сложно. А Патрику не хотелось падать на дно этого необычного государства, если конечно можно было назвать государством конгломерат черт знает какого количества миров. Оное дно было гораздо более мерзким, грязным и отвратительным, чем дно его родного города, к которому он временами опасно приближался. — Странно, в описании этого навыка ничего не было сказано про болевой шок.
— Джеки! — Испуганно взвизгнула седая дама лет шестидесяти, бросившись к пострадавшему ирландцу. — О, Боже! Что ты сделал с моим мальчиком⁈
— Ничего, тетя Эн, вы же видели. Он сам меня ударил, — несколько смутился Патрик, который своего кузена терпеть не мог, но вот с его родителями поддерживал очень даже хорошие и теплые отношения. И от всей души не понимал, как они до сих пор могут любить его двоюродного брата, если этот неблагодарный говнюк своим старикам ну вот совсем не помогает и даже каких-нибудь хороших продуктов, купленных на свою высокую зарплату, лишний раз не занесет.
— Ты искалечил его!!! — В ярости выкрикнула женщина, своим телом защищая плачущего сына от племянника, который так с места и не сдвинулся.
— Да ладно вам, тетушка, ну какое искалечил… — Вздохнул Патрик, со смесью стыда и удвольствия наблюдая за тем, как воет от боли его кузен, по чьим пухлым щекам мгновенно начали бежать крупные слезы, блестящие в свете магических светильников. В глазах чиновника мэрии, теперь уже точно бывшего и определенно у Бесконечной Вечной Империи подобный класс не заслужившего, плескался натуральный ужас и неверие в то, что случилось. Только вот источающая вонь паленого мяса почерневшая кисть, которую словно в горящий бензин надолго окунули, очень даже неплохо справлялась с тем, чтобы вернуть своего обладателя в объективную реальность. — У него же рука на месте, да и недостаточно силен мой навык, чтобы её оторвать…А и оторвал бы — не страшно. Наши целители её на место прирастили бы влет, а не они, так обелиск, он вообще что хочешь может сделать, хоть вашу гипертонию убрать, хоть суставы восстановить, хоть годочков добавить и молодость вернуть…Ну…Когда у меня деньги будут на то, чтобы все это оплатить, а то сейчас я как-то без гроша в кармане. Все потратил на то, чтобы выкупить вас. Ну и остальных, кого сумел…
ВНИМАНИЕ!!! На территории города «Убежища» отныне действует новый закон! Возрадуйтесь!
Отныне все жителям и посетителем города запрещено проповедовать, взывать к богам, совершать религиозные обряды, строить храмы и воздвигать алтари если они не получили на это соответствующего разрешения у владельца города! Нарушители данного закона получат суровую кару, чья тяжесть будет зависеть от масштаба их поступка и воли владельца города! Возрадуйтесь!
— Ух, бля!
— Да вашу ж…
— Мама!
— О, Господи!
Человек, сказавший последнюю фразу, после того как несущее послание-предупреждение информация вдруг вспыхнула прямо в его мозгу, испуганно зажал себе рот и выпучил глаза, а народ бросился в разные стороны, ожидая по всей видимости той самой суровой кары. Эти люди могли не познать на себе все ужасы Тренировочного Лагеря, поскольку пребывание в трехмесячном стазисе субъективно не заняло для них и одной секунды, но большинство из них уже представляло себе могущество Бесконечной Вечной Империи. И её жестокость, ибо словам Патрика телепортированные в незнакомое им место люди волей-неволей оказались вынуждены верить.
— Дядя Шон, вы как? — Уточнил спустя несколько секунд ирландец у дряхлого старика, бывшего его каким-то далеким-предалеким родственником, про которого и вспомнили-то совсем не сразу. Причем сам Патрик тоже от него отступил на несколько шагов, вжавшись в стену. И ещё шитом загородившись. На случай, если этот человек вдруг взорвется или там окажется поражен ударившей с потолка молнией, и пылающие брызги плот во все стороны полетят. — В смысле…Никаких болей, системных сообщений о штрафах, желания биться об стены головой?
— Кажется, я в туалет хочу… — Призадумался мужчина, которому должно было быть уже под восемьдесят. — Но у меня так почти постоянно, особенно последнюю пару лет…
— Фух, пронесло, — успокоился Патрик, осторожно опуская щит. — Наверное, тут считаются только те боги, которых признает Бесконечная Вечная Империя…
— А христианство она разве не признает? — Робко уточнила у него какая-то женщина, двумя руками сжимающая массивное распятие, висящее у неё на шее.
— Ну, я пока не видел, чтобы кто-то из наших священников творил настоящие чудеса, — пожал плечами Патрик, решив уклониться от ответа…Тем более, он его и не знал. — Впрочем, я и священников-то, кажется, ни одного в Тренировочном Лагере не видел…
— Патрик…Только честно…Насколько мы в дерьме? — Уточнила у него женщина средних лет, бывшая сестрой Джека, но ни малейшего внимания на своего плачущего брата не обращавшая. Причина, по которой она вошла в число иждивенцев, была проста и выдавалась на её талии так далеко вперед, как это только могла делать восьмимесячная беременность.
— Представь, что ты всю жизнь была в рабстве у какого-то извращенца, но наконец-то смогла убежать, и теперь тебя тащит в темный переулок шайка уродов, половина из которых торговцы органами, а оставшаяся — просто каннибалы. — Вокруг Патрика имелись дети, но он решил не жалеть их чувств. В изменившемся мире подобными глупостями стали бы заниматься лишь те, кто желал бы ребенку неизбежных проблем, которые появятся, когда изнеженный цветочек столкнется с суровой реальностью. И если тот будет слишком уж тупить или недооценивать возможные для себя угрозы, то сохранение свободы, здоровья и жизни ему никто не станет гаратировать!
