«Ну же, повернись», — шепчу про себя.

Будто услышав мой призыв, Макс повернулся в этот момент к нам спиной, а я вцепился взглядом в абсолютно девственную, лишенную всяких шрамов, тату и прочих изъянов спину Максимилиана.

Я непростительно ошибся насчет него.

Принятие этого факта с одной стороны лишало надежды узнать про себя что-то новое, с другой, я отчасти выдохнул, так как интуитивно боялся этого разговора. Мне казалось, что Макс мне мог поведать нечто такое, что лучше бы и не знать, не зря же Лидия так переживала за меня, опасаясь за мою жизнь перед какими-то феминами.

Ощутил нетерпеливый толчок в бок, Лаура уже давила кнопку дверного звонка.

— Проходите, гости дорогие, — Зои настежь распахнула входную дверь и на меня обрушился каскад из запахов благовоний и курительных смесей. Художница встречала нас в длинной до пола шелковой тунике красного цвета, по краям рукавов и подолу которой вилось золотое шитье, а спину украшал рисунок с длинношеими белыми птицами. — Я заварила для нас чай с османтусом, такого вы точно нигде не пробовали, — прищурившись, Зои подмигнула мне.

Мы с Лаурой вошли в просторный холл. Как снаружи, так и внутри помещение было отделано белым камнем и металлом. Несмотря на успокаивающий запах благовоний, здесь было неуютно и веяло холодом, на подкорке сознания вертелась мысль, что этот интерьер мне сильно что-то напоминал. Наверное, так же ощущалось в лабораториях, где меня создали.

Отогнал непрошенные мысли и пристальнее осмотрелся, разглядывая помещение. На одной из стен висели картины, много картин. Вероятно, это и есть творчество Зои. Подошел ближе чтобы рассмотреть одну из них, почему-то она в первую очередь привлекла мое внимание.

Катина была самой большой из всех и вызывала скорее тревожное чувство. Три фаллических символа изображены на ней, и не поймешь, что это вообще, какая-то абстракция. То ли колонны, то ли пики, устремленные своими вершинами в тяжелое грозовое небо, которое изрешечено фиолетовыми и алыми прожилками.

Ощущение борьбы, войны и противостояния…бррр.

— Нравится? — послышался вкрадчивый голос из-за спины, — моя любимая. Она называется «Лингман» — и я понимаю, что слово, сказанное Зоей совершенно мне не понятно, случайный набор дребезжащих звуков, как будто кто-то ударил в металлический диск чем-то тяжелым, и воздух неприятно завибрировал.

Я отошел в сторону, ни близкое нахождение с Зои, ни картина меня не привлекали, скорее наоборот — отталкивали. Нашел глазами Лауру, девушка безмятежно попивала чай в мягком кресле и кажется, чувствовала себя как дома. Это не удивительно, учитывая, что они вместе с Зои давно общаются и дружат.

— А где Макс? Мы его видели с улицы, — только чтобы не стоять истуканом, сказал первое, что пришло в голову.

Зои удивлено приподняла бровь, и развела руками:

— Макса здесь нет, он у себя дома. Тебе показалось, Кейден.

Я пока еще в здравом уме и рассудке, чтобы верить своим глазам, а не этой рыжей стерве. Что-то тут не то.

— Лаура, ты же вместе со мной видела Макса? Как так? Он был у полок с книгами, это был точно он.

Лаура продолжала пить чай, только лишь пожала плечами, мол, какая разница, был — не был.

— Нехорошо, молодой человек подглядывать и следить за чужими окнами, — я не заметил, как Зои в очередной раз подошла ко мне со спины, поэтому вздрогнул. — Или тебя это возбуждает? — совсем рядом с моим ухом тихий смешок. Я дернулся, но Зои положила мне руки на плечи слегка придавив, легкое касание и я почувствовал прикосновение чего-то холодного к коже.

Сразу же беспокойство отпустило меня, мысли потекли вязкой субстанцией, отчего-то хотелось просто подчиниться этой женщине и расслабиться.

— Вот так, мой мальчик. Отдохни, расслабься, силы тебе еще понадобятся. Ох, ну и упрямец же ты оказался, — хохотнула Зои и ущипнула меня за ягодицу, — тем больше потом оказывается темперамента в таких, уж я-то точно знаю. Садись рядом со своей подружкой и выпей чаю, чем облегчишь мне мою работу.

Мое сознание будто запертое в клетке, забилось раненой птицей, требуя освободить его. Словно со стороны наблюдал сам себя — вот я сажусь в кресло, наливаю чай, делаю глоток обжигающей желтоватой жидкости. Она горькая — это все что я воспринимаю, другого вкуса я не чувствую. Мое небо немеет, я хочу заорать, но не могу. При этом мышцы наливаются противоестественной силой, но я не управляю своим телом. Я как будто парализован, моя воля полностью подавлена.

Передо мной сидела Лаура и смотрела в одну точку, глупая, неестественная улыбка не сходила с ее лица. У нее прерывистое дыхание, грудь тяжело вздымалась, и через тонкую блузку просвечивало кружевное белье.

— Сейчас начнется моя любимая часть, — Зои поглаживала мое плечо, словно успокаивая. — Не переживай, тебе понравится. За нее не беспокойся, — кивок в сторону Лауры, — завтра она ни о чем не вспомнит. Ей не привыкать.

И Зои громко рассмеялась. Я же пытался пошевелиться любой из конечностей, но тело абсолютно меня не слушалось.

— Так, голубчики. Теперь дружно встаем и идем за мной, — Зои до меня дотрагивается опять чем-то холодным, но я не могу рассмотреть, что это, так как усилием воли не в состоянии даже повернуть голову. Затем, видимо, то же самое проделывает с Лаурой, прикасаясь к ее открытой шее.

И мы, точнее наши тела, как по команде встают и идут вслед за рыжей стервой. Минуем холл, коридор, еще один, и поднимаемся по лестнице на второй этаж, поворот, дверь. Зои поворачивает замок и открывает ее, отдавая нам с Лаурой приказ первыми пройти внутрь помещения.

Я все еще не понимаю, что происходит. Паника поглощает мой разум, но сделать и противостоять отдаваемым командам, не могу.

— Добро пожаловать в мою обитель и святая святых, кузню моего творчества, где творится прекрасное, — Зои вышла в центр просторного помещения, вскинула руки вверх и покружилась вокруг своей оси, демонстрируя свою художественную мастерскую.

Здесь пахло краской, ядреным растворителем и деревом. И еще здесь были картины. Много картин.

— Кейден, тебе же нравится? Будешь здесь частым гостем первое время, привыкай. Лаура ходит сюда как на работу, она моя любимая модель, — Зои прыснула в кулак, смеясь над своей же шуткой и сдернула с подрамника хламиду, закрывающую его.

Под тканью находилось полотно, написанное красками. На нем изображенная пара сливается в экстазе, мое сознание отказывалось воспринимать увиденное, оно орало, что это просто рисунок и такое невозможно — обнаженная и распластанная, с лицом полным страсти Лаура, над которой возвышается мужская фигура, в четко очерченном профиле я различаю лицо….Максимилиана.

Я не хотел видеть этот ужас! Меня корежило и выворачивало. Я бился словно в силках и не мог пошевелить и пальцем.

Мой мозг взрывался. Что сейчас чувствовала Лаура? Но я настолько беспомощен, что не в состоянии даже оглянуться на нее, проверить как она, не то что помочь.

— Хороша? — любуясь своим «шедевром» Зои подошла к следующей картине и развернула ее, показывая мне. — Я же говорила, что пишу цикл эскизов «Лики любви»? Лаура — главная героиня моего проекта.

На второй картине опять изображена пара. В чертах девушки легко было угадать Лауру. Всего лишь грифельный набросок, где откровенная поза «главной героини» демонстрирует все несомненные прелести, которыми наделила ее природа. Рядом с ней мужчина, стоящий на коленях, разводит в разные стороны длинные ноги Лауры, будто бы любуясь увиденным. Несложно догадаться, что последует за это сценой. Но у мужчины на этом эскизе нет лица, нечетко прорисованы контуры тела.

— Видишь, Кейден, мне нужна живая натура, постановка! Чтобы все было реалистично. Сегодня поработаем над этим эскизом, — сумасшедшая, теперь я был в этом уверен, художница закусила губу задумавшись. — Или можно сегодня попробовать такой вариант, как тебе?

На новом полотне изображенная девушка стояла на четвереньках, ее лицо искажено похотью и желанием. Сзади нее возвышалась мужская фигура, видно как его сильные руки впившиеся в ягодицы девушки, тянут их на себя. Его лицо при этом опять нечеткое, как будто смазанное.