Это мой город.

Вдыхаю свежий воздух полной грудью и прикрываю чуточку глаза, подставляя лицо первым лучам утреннего солнца. Чувствую, как со спины меня нежно касаются чьи-то сильные руки, ласково оглаживают лопатки и плечи, а потом одним рывком притягивают к крепкому торсу. Я улыбаюсь и с восторгом замираю.

***

С тех самых пор, как я выжила в автомобильной аварии и благополучно вернулась из Паноктикума, где врачи мне не дали умереть, собрав по частям, я стала вести дневник.

Отец замкнулся в себе после смерти мамы, близких подруг у меня не было, так как дочь канцлера не могла дружить абы с кем, а детям моего круга не разрешали общаться со мной их родители, по причине моих «странностей».

Я начала предугадывать события или просто знать их наперед, будучи наивным ребенком, я спешила поделиться новым открытием со своим окружением. Это могло быть все что угодно, от: «Сейчас господин Мойсон запнется и упадет» до «Банк Капитал-индастриал завтра станет банкротом».

Образы и мысли вливались в мою голову хаотичным потоком, я никогда не знала, о чем будет следующее прозрение. Когда же я хотела предугадать что-то наперед, например, через сколько дней отец вернется из поездки, то не получалось ничего. Я силилась и напрягалась, сосредотачиваясь на вопросе, на который хочу получить ответ. Но ответ не приходил и не возникал в моей голове.

Вот тогда и появился личный дневник. Чтобы не сойти с ума, чтобы записывать все мои приходящие в голову прозрения, чтобы потом сравнить их правдивость в жизни. Дневник мне заменил близкую подругу, надежного друга, молчаливого собеседника и тайного поверенного, кто годами хранил мои секреты.

Туда я записывала все, не только озарения, но и просто мысли, рассуждая о жизни, людях, об их поступках. Я любила перечитывать свои записи, иногда что-то записанное ранее открывалось мне под другим углом, являя истинную суть вещей.

Какое-то время назад я заметила странное несоответствие — расхождения в заметках. Я планировала одно, о чем и писала, а делала что-то совершенно другое. Или пробелы во времени, я будто исчезала на несколько часов, а потом появлялась с ноющей головной болью.

Долгое время не могла найти этому объяснение, пока однажды, засыпая будто вспышкой перед глазами промелькнула картина: я со своей подругой Зои сидим на террасе ее дома, она невзначай касается меня чем-то холодным и острым, даже в полудреме я физически ощущаю этот укол. Затем Зои склоняется к самому уху и говорит: «Принеси мне мой вермут с барной стойки, когда принесешь, поклонись в ноги и скажи: «Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа». Слышится ее заливистый смех, и видение исчезает.

Тогда я не придала этому значение. Но об этом странном поступке подруги пришлось вспомнить через пару дней, когда я увидела эту сцену не в своей голове, а в реальности. Я успела сконцентрироваться в моменте, чтобы запечатлеть в памяти, но очнулась спустя несколько часов у себя дома, силясь вспомнить что произошло.

С этого дня я не спускала глаз с Зои.

Дошло до того, что я просила кристалл моей матери восстановить мне забытые воспоминания. Далеко не все, но что-то мне удалось вспомнить, и я ужаснулась от увиденного. В моей голове всплывали кадры из недр моей памяти не только где Зои манипулировала мной и моим сознанием, но и то, какое влияние она оказывала на других людей. Тогда же я узнала из-за чего все началось. В своих видениях я увидела в первый раз Григория, картинки в голове выстраивались в масштабную и пугающую по своей задумке историю, которая творилась прямо у меня перед носом.

Я могла бы сразу же натравить на Зои законников. Но чтобы мне это дало? Она, не моргнув глазом, обвела бы их вокруг пальца, стерев воспоминания, а у меня против нее никаких вещественных доказательств, кроме моих прозрений, не было.

Тогда я еще не знала, что Зои Войтич вытворяла со мной в мастерской, мое сознание как будто оберегало меня от жуткого потрясения…иначе бы я не стала ждать так долго и уж точно давно бы нашла применение огнестрелу, взятому из отцовского сейфа.

Поэтому я просто ждала.

Ждала и дождалась… Кейдена.

Именно он запустил цепочку событий, которые привели к финальной точке этой истории.

Мне нужно было пройти весь этот пусть, совершить все шаги поочередно, стерпеть то, что для других кажется невозможным, ради обретения мира и счастья.

Для города, для себя, для нас.

И я уже знаю, что спустя пару дней вернется мой отец, который наконец признается, что у него в соседнем фрактеле давно существует другая семья. Он снимет с себя полномочия канцлера и передаст их мне. И скажет, что больше не вернется сюда, так как здесь его мучает прошлое, а с новой семьей он сможет забыть его.

Я сделаю предположение, что это похоже на воздействие пси-зарядом, но у меня опять нет никаких доказательств, а значит где-то по-прежнему ведутся разработки и у Зои Войтич найдутся последователи.

Но в чем я точно убеждена, так это в том, что больше ни один кристалл, даже самый крошечный не покинет земли Альтериона. И значит, еще не все потеряно.

***

— Какие у нас планы на сегодня? — над моей головой раздается хриплый со сна мужской голос.

— По плану семнадцатый и восемнадцатый, — сообщаю я. — Мы нашли нового повара, народ сегодня порадуется вкусному ужину. На обратном пути надо заскочить к Рою, он должен передать мне бумаги на поставку продовольствия.

— Угу. Я с тобой.

— Конечно со мной, ты теперь всегда со мной.

… И пусть мы с Кейденом для кого-то кажемся странными, не говорим слов любви друг другу, но я точно знаю, что наша история только еще начинается.