— А я что набираю, по-твоему? — рассердилась Дана. — Вот, гляди. Эта палка — рукоятка, и три клинка. Они прямые. Изогнутых нет.

— Да быть того не может, — Скрипач отобрал у Даны ноутбук. — Идиотизм. Как же они работают?.. Ит, ты это слышал?

— Слышал, — отозвался Ит из кухни. — И уже смотрю. «Макинтоши» есть только на вторичке, и за дорого. Что странно, потому что они обычно стоят дешевле прямых, если ты помнишь.

— Берем на вторичном, в таком случае. Покупай, — сказал Скрипач.

— Сейчас сделаю. Вообще, много чего нет, и, кажется, это мировая тенденция, — голос Ита звучал удивленно. — Штаты, к примеру. Пропадают препараты от астмы и диабета, якобы они вредны. Вдруг выяснилось. Замены нет. Пропадает лечебное питание, в том числе парентеральное. Тоже вредным оказалось. Антигистаминные производятся всё меньше и меньше. Здесь, кажется, то же самое…

— Мама говорила, что от давления искала лекарство по всей Москве, — вспомнила Дана. — Оно пропало. Но на время, потом появилось, вроде.

— Скорее всего, перезапускали линию. Это немножко не то, раз появилось, так что за маму не переживай, — успокоил Скрипач. — Мы про другое. Ит, у тебя нет впечатления…

— Что скидывают больных и слабых? Есть. Рыжий, давай-ка быстро посмотрим, когда началась эта чехарда с лекарствами, — предложил Ит.

Как выяснилось, «чехарда» началась пару лет назад. И отнюдь не здесь, а… вот же неожиданность, в штатах. Министерство здравоохранения принялось отменять препараты один за другим, оно отзывало лицензии, ссылаясь на некие новые исследования, которые стали вылезать внезапно отовсюду, как грибы после дождя. То и дело появлялись вердикты — это вредно, это сомнительно, это не доказано, это ошибочно. Причем под раздачу попадали преимущественно новые, продвинутые фармакологические формы; устаревшие, и действительно весьма и весьма сомнительные, министерство не трогало. Древние, уже никому не нужные из-за токсичности и кучи побочек, антибиотики оставались в реестрах, там же прочно утвердились противовирусные с действительно не доказанной эффективностью, мало того, подняла голову, и прочно закрепилась в списках назначений гомеопатия, представлявшая собой по-разному названный, и в разные цвета окрашенный сахар. Тенденцию радостно подхватили входившие в Большой Альянс Индия и Китай, добавив в список фармакологического старья препараты народной медицины, на которые смотреть было жутко, не то что их использовать. Какие-то травы, добавки, настойки, примочки, повязки…

— А я знаю, что у них получится, — радостно возвестил Скрипач после часа изучения темы. — Ит, помнишь Тлен? Нам там двух часов хватило. Два часа, а воспоминаний на всю жизнь.

— Что такое Тлен? — спросила Дана.

— Мир, весьма специфический, потом подробно расскажем. Коротко — там максимальный срок жизни установлен в сорок лет. Дальше принудительная эвтаназия. При этом населения весьма и весьма немало, все при деле, все покорные, довольные, насколько это возможно, и весьма упитанные, вот только немножко орут, когда их в машины грузят, чтобы утилизировать, — объяснил Скрипач. — Как та тетка, которую мы видели. И спорю на что угодно, про Тлен он тоже знает. Не может не знать.

— Конечно, знает, — согласился Ит. — Но я не могу понять, для чего ему это понадобилось. Загнать планету в тотальную деградацию довольно просто на самом деле. Регресс и удержание потом длительное время какого-то мира на одном и том же уровне тоже не такая сложная задача. Сейчас мы получаем еще одно подтверждение, что происходит тут именно это. Но, опять же, остается открытым вопрос: зачем?

— И куда еще он успел дотянуться, — добавил Скрипач. — Ладно, давайте работать дальше. Мировые проблемы будем решать как-нибудь на досуге.

Жил шаман, как они уже успели выяснить, на широкую ногу — поэтому будочка охраны, стоявшая рядом с воротами на въезде в его владения, удивления не вызвала. Охранника взяли на воздействие, заставили открыть ворота, и заехали на территорию. Перед «Жуланом» лежала сейчас чистая светлая дорога, посыпанная гравием, и тщательно утрамбованная, по её сторонам находился прекрасный сосновый лес.

— Как же его всё-таки зовут? — спросил Скрипач. — Везде упоминается как «шаман», и не более того. В некоторых передачах он называет имя, но каждый раз новое. Мол, духи ему так сказали сделать.

— Я нашел три варианта. Варфоломей, Велес, и Модест, — Ит усмехнулся. — Вот только что-то мне подсказывает, что это тоже духи подсказали. Про паспорт мы с тобой и так уже всё поняли. Подделка.

Да, по документам отследить Варфоломея-Модеста получилось лишь частично, потому что с документами была неразбериха, которую списали на подлоги. Собственно, ничем другим она и быть не могла. Поместье, в которое они сейчас ехали, было записано на подставное лицо, женщину, работавшую в этом самом поместье кем-то вроде управляющей, благо, что тут было, чем управлять. Дом хозяина, гостевые дома, числом четыре штуки, небольшая двухэтажная гостиница, конный двор, и еще что-то по мелочи.

— Камер, кстати, действительно нет, — заметил Скрипач, когда дорога вывела их на поле, заросшее луговыми травами, всё еще по-летнему чистыми и живыми. — Я ни одной не заметил.

— Я тоже, — кивнул Ит. — Любопытно. И ведь не боится. А вдруг кому-то из гостей захочется посетить кусты…

— Ит, ну что ты такое несешь, — поморщился Скрипач. — Зачем кусты, когда вокруг полно прекрасных деревьев?

— Ой, ну тебя, — ответил Ит. — О, почти приехали. А неплохо, кажется, даже лучше, чем было в этих его видео.

Дом выглядел роскошно, но роскошь оказалась на грани с китчем: два этажа аляпистости, дурновкусия, и дикой эклектики, в которой стиль а-ля рюс соседствует с ионическими колоннами, а средневековая Англия внезапно решила завести тесную дружбу с Японией. Дом оказался много больше, чем они предполагали, и, кажется, в нём сейчас принимали гостей. Или, если угодно, клиентов.

— Мечта идиота, — констатировал Скрипач, когда они поставили машину на парковку, забитую, кстати, кучей дорогих машин, и пошли в сторону дома.

— Я бы сказал, богатого идиота, — поправил Ит. — Но, заметь, идиот не такой уж идиот, раз может себе это позволить.

— Твоя правда, — согласился Скрипач.

Возле двери стоял охранник, и то, как он выглядел, Иту и Скрипачу категорически не понравилось. Если бы это было нечто внушительное, шкафодобное, вопросов бы не возникло, однако охранник оказался вовсе не такой. Это был подтянутый, сухощавый мужчина, с невыразительным лицом, и цепким холодным взглядом. Одет он был не в костюм, а в какую-то форму. Непонятно, то ли охранник, то ли и вовсе военный.

— На полуденное бдение? — спросил он, заступая дорогу. — Вы опоздали. Вас же предупредили, что нельзя опаздывать.

— Да, простите, — Скрипач виновато опустил глаза. — Не рассчитали время, в Москве такие пробки.

— Это не оправдание, — покачал головой охранник. — Нужно раньше выезжать. В этот раз пущу, но в следующий уже нет. И учтите, машину я запомнил.

Ит про себя усмехнулся — конечно, охранник видел, на чем они приехали, и, разумеется, оценил «Жулан». Не «Марлин», конечно, но зато эксклюзив, и машина отнюдь не дешевая. Понятно, принял за клиентов, или, если угодно, слушателей хозяина. А слушателей этих сегодня немало, судя по забитой парковке.

— Еще раз извините, — попросил Скрипач. — Проверьте нас, пожалуйста. Очень не хотелось бы всё пропустить…

Дальше, разумеется, было просто — на воздействие охранника удалось взять сразу, он порылся в гостевом списке, находившемся у него в телефоне, удовлетворенно кивнул, и открыл дверь, ведущую в просторный холл.

— Вам направо, в большую столовую, — предупредил охранник. — По залу не ходить, стойте или садись у двери, раз опоздали.

Двери в большую столовую напоминали парадный вход в театральный зал, впечатление усиливал бордовый занавес, зачем-то размещенный с внутренней стороны этих дверей. Совсем незаметно, понятное дело, войти не получилось, но Ит подгадал удачный момент — в щелку между полотнами он видел, что происходит в зале, и вошли они со Скрипачом тогда, когда публика, до того сидевшая на стульях, и внимавшая, встала, и принялась размахивать над головой руками.