— О каких вопросах идет речь? — спросил мужчина из человеческой части зала.

— Их немного, — Лийга улыбнулась. — Итак. Вопрос первый. Вам не кажется странным, что в тройке Архэ двое его представителей являются, по сути, изменяемыми, потому что в изначальном состоянии они никогда бы не смогли выполнять свою задачу? Ит и Скиа сейчас пострадали из-за того, что оказались в человеческой среде, без контакта с другими рауф, они получили тяжелое гормональное нарушение, точно такое же, какое получают иногда молодые рауф в высоких семьях.

— Так это не рак? — спросила удивленно всё та же женщина из шрика. — Но нам говорили…

— Вам врали, — резко сказала Лийга. — Ит и Скиа врачи, они могут вам объяснить, что с ними произошло, во всех подробностях. Думаю, вы были лишены контакта с ними не просто так. Верно, Ари?

— Причина была иной, — покачал головой Ариан. — И тебе об этом прекрасно известно.

— Опять же, это лишь деталь, и она несущественна, — Лийга поморщилась. — Продолжим. Второй вопрос. Не кажется ли вам, уважаемые собравшиеся, что сигнатура Стрелка выглядит несколько… ммм… несовершенной, не смотря на свою видимую устойчивость и другие свойства гомеостатата, которые ей присущи? Не слишком ли много потерь происходит во время работы сигнатуры? Каждое Зеркало, затронутое интеграцией сигнатуры, априори обречено, это гибель цивилизации, без перехода на следующий сектор Круга. Это не кажется вам странным и нелогичным?

— А вам? Вы знаете ответ? — спросил когни.

— Нет, не знаю, равно как и вы, — тут же сказала Лийга. — И точно так же я не знаю ответа на первый вопрос — что не так с тройкой Архэ, почему каждый раз, с завидным постоянством, часть Архэ требует корректировки, чтобы не попасться в самом начале своей жизни в смертельную ловушку, обусловленную особенностями их физиологии. На самом деле вопросов на порядки больше, я не смогу, при всем желании, задать здесь даже сотую часть из них — но, поверьте, они существуют.

— И для чего вы говорите нам об этом сейчас? — спросил мужчина из шрика.

— Для того чтобы вы задумались, и тем уберегли себя от поспешных решений, — сказала Лийга. — У нас есть предложение. Я могу передать Контролю имеющуюся у меня информацию, которую я требую проанализировать. Не прошу, заметьте, а именно требую. Так же у нас есть предложение по сути вопроса совещания, но выслушать его я пока не прошу. Если Контроль примет решение о том, что дискуссия может быть продолжена, мы скажем то, что хотели сказать. Я ответила на ваш вопрос?

— Нет, — покачал головой мужчина. — Я не понял цель вашей речи. Вы хотите остановить проект?

— Не знаю, — покачала головой Лийга. — Вполне возможно, что нет. С высокой долей вероятности проект останется в том виде, в котором существует сейчас.

— Тогда зачем…

— Для того чтобы у вас имелась полная картина происходившего и происходящего, — твердо сказала Лийга. — Полная, понимаете? Вы считаете, что узнали всё, но на самом деле это не так.

— То есть ты не хочешь остановить проект? — кажется, Ари удивился, причем волне искренне. — Признаться, мне казалось, что вы все…

— Тебе казалось, — Лийга не удостоила его взглядом, она продолжала смотреть куда-то поверх голов сидящих в зале. — Знаешь, в чем твоя главная ошибка, Ари?

— И в чем же? — спросил тот.

— В том, что ты устранил из процесса тех, кто имел право наравне с тобой принимать решения, — ответила Лийга. — И тех, кто мог бы тебе возразить, причем с полным правом это делать. Не просто так, ох и не просто так Лин и Пятый спрятали от тебя свои тела, когда уходили. Ты хитер, умен, и расчетлив, и они вполне справедливо опасались тебя, хотя интуитивно чувствовали, что вы составляете одно целое, иначе откуда было бы взяться такому сходству в ваших судьбах.

— Контроль готов принять твои данные для рассмотрения, — сказала женщина из Метатрона, поднимаясь со своего места. — Лийга Рифат, передайте Контролирующим информацию. Она сформирована?

— Разумеется, — кивнула Лийга. — Я готова.

Следующие четыре часа получились смазанными, невнятными — слишком много народу оказалось вдруг возле них четверых, слишком много вопросов им пытались задать, а сил, чтобы говорить, почти не было. Ари и Вета куда-то исчезли, впрочем, это сейчас принципиального значения не имело. Лийга, сообразив, что Ит и Скрипач долго в таком состоянии не продержатся, отловила какого-то нэгаши из шрика, и потребовала лекарства. К её удивлению, нэгаши отнекиваться или отказываться не стал, ушел куда-то, и вернулся с целым планшетом контроллеров, более чем знакомой Иту и Скрипачу модификации. Нэгаши поблагодарили, отошли в сторонку, контроллеры тут же прицепили на руки, и уже через несколько минут почувствовали себя намного лучше. Предыдущее обезболивающее было слабое, а контроллеры, которые принес нэгаши, шли по высокой шестёрке, и отрабатывали отлично.

— Живём, — удовлетворенно констатировал Скрипач. — Слушай, Лий, побеседуй с ними несколько минут, а мы немного прогуляемся.

— Давайте, — кивнула Лийга. — Я и сама хотела пообщаться, благо, что есть про что, и с кем.

— Ты только не увлекайся, — попросил Ит. — На всякий случай.

— Не буду, — пообещала Лийга. — Идите, а я обратно к народу. Выдам им еще одну порцию интересных подробностей. У меня их слишком много накопилось, очень хочется с кем-то поделиться.

Сейчас они стояли в стороне от подиума, рядом с одной из исполинских колонн, поддерживающих основание центрального купола. Лийга улыбнулась, и отправилась обратно к подиуму, а Ит и Скрипач пошли вдоль стены зала, вглубь, в сторону алтарной части.

— Самое интересное, что идея, которую он создал, в принципе рабочая, — сказал Ит, когда они отошли достаточно далеко. — Но, заметь, отдает она почему-то гнилью.

— Отдает гнилью? — переспросил Скрипач. — Да она смердит так, что глаза режет. Ты, кстати, обратил внимание на сектор, в котором сидели местные? Нет? А я вот обратил. Сто против одного, что после окончания той части проекта, которая открытая, и после того, как мир уйдут в темпоралку, эти красавцы принялись бы делить власть, причем так, что мало не показалось бы никому.

— А, это да, — кивнул Ит. — Это запросто. Кажется, он сильно торопился, когда их выбирал. Видимо, сроки поджимали, ну и вот, такой результат.

— Когда Контроль даст добро на дальнейшую болтовню, говорить будешь ты, или я? — спросил Скрипач.

— Начну я, ты на подхвате, — ответил Ит. — Моя идея, мне и отвечать.

— Ну… да, пожалуй, — кивнул Скрипач. — Есть ещё момент. Мне, думаю, тяжело было бы такое озвучить. Силы воли бы не хватило.

— Совсем не факт, что они согласятся, — вздохнул Ит.

— Расскажи им то, что сказал мне, — усмехнулся Скрипач. — Твоя аналогия про кусты…

— Рыжий, это только предположение, которое пришло мне в голову, пока я слушал, — возразил Ит. — Одна ветка вырастает из одного корня, потом отгнивает, потом на её месте растет следующая… я не любитель центрированных систем, про это я могу сказать, но совсем не факт, что все эти люди согласятся с моим мнением. Он, по сути, хочет закольцевать Стрелка, обозначив для него единственную точку роста, а это, как по мне, ошибка. Стрелок тем и хорош, что он универсален, и способен создавать себя практически в любых условиях, без костылей. Ну, это я сейчас понял, после его речи, до этого ни ты, ни я о подобном не думали.

Про куст — это Ит придумал с полчаса назад, пока они ждали контроллеры, и переговаривались, стоя у колонны. И про закольцованность модели — тоже. Да, проект Ари вполне мог бы стать рабочим, но это не делало его безупречным. И сейчас, если спросят, конечно, об этом можно было бы сказать. Если спросят. Ох уж это проклятое «если».

— Что-то мне не очень хочется, чтобы нас копировали, а результат потом разбирали на запчасти, — тихо сказал Скрипач. — Я вообще не хочу больше никаких воссозданий, понимаешь? Вот сию секунду это понял. Не хочу. Никак.