— А там что? — с интересом спросил Ит.

— Там разрешили верить в астрологические прогнозы, их теперь можно публиковать официально, — с гордостью сказала Дана.

— Эээ… — Скрипач нахмурился. — И чего?

— В смысле «чего»? — не поняла Дана. — Просто, разрешили. Раньше это считалось антинаучным учением, и не приветствовалось, а теперь стало можно.

Ит и Скрипач переглянулись, Скрипач пожал плечами.

— Дан, ты хочешь сказать, что Ари и Вета мотались к политбюрошным деятелям, типа Дрежнова, для того чтобы те разрешили верить в гороскопы? — спросил Скрипач.

— Вполне может быть, — ответила Дана.

— Но зачем? — спросила Лийга. — Какая цель?

— А я почем знаю, — Дана снова взяла телефон, принялась листать страничку. — Кстати, вот это тоже интересно. Будут наказывать тех, кто станет возражать.

— Не понял, — признался Ит.

— Ну, если ты сам не веришь в гороскопы, будь любезен, не трогай тех, кто верит, — объяснила Дана. — Нельзя их осуждать. Так же, как за веру в Бога, понимаешь?

— Отдает каким-то идиотизмом, — заметил Скрипач. — Да простят меня люди, которые больны идиотией…

— Может, кто-то свихнулся? — с надеждой спросила Лийга. — Или кто-то там, наверху, или кто-то из нас?

— Кстати, а что было с этими делами у шрика? — с интересом спросил Ит. — Они во что-то такое верят?

— Нет, конечно, — Лийга повернулась к нему. — Они верят утилитарно. Например, они верят в индульгенцию. Любой грех можно выкупить, даже если ты кого-то убил, или совершил какую-то гадость. У них очень практичная вера. Но при этом она честная, — Лийга нахмурилась. — Они не пытаются оправдать чем-то свои грехи, они их признают. Когда на нас тогда пытались напасть, на площади… помните?

— Лучше бы не помнили, — вздохнул Скрипач. — Гадостно по сей день. И что, собственно? Да, они пытались напасть. Верно. Ты хочешь сказать, что они бы признали это грехом?

— Именно так, — покивала Лийга. — Они бы потом заплатили за этот грех, причем немаленькую сумму.

— Это ни на что не влияет, — вздохнула Дана. — На самом деле — не влияет. Шрика на том свете ждет очень много всего удивительного. Равно как и других, которые думают, что грех можно выкупить таким образом.

— На самом деле действительно, так и есть, ничего с этим сделать нельзя, — сказал Ит. — Там, на Берегу, абсолютно безгрешных нет, каждый носит что-то в себе. Это чувствуется.

— Так то на Берегу, а есть же еще истинное Посмертие, — невозмутимо сообщила Дана. — Мы с Джини и там ходили, и там, и много где.

— У меня от твоих откровений волосы дыбом, — сказал Скрипач. — Каждый день новости.

— Ну, не каждый, — усмехнулась Дана. — Я просто не всё помню, но сейчас стала вспоминать почему-то, причем всё больше и больше. Линия — это не на Берегу. Это там, где уже Истинное, получается. Они же никогда уже оттуда не уйдут. Ну, эти, которые… которые плохие. Наверное, ваших этих шрика там тоже полно, — подумав, добавила она. — Квинтильон шрика, стоящих в той же Линии. Она ведь бесконечная. И никого нет, кроме соседей. Никого. Поле, низкое небо, и гнилая трава. Знаете, я вот тут подумала… — она секунду помолчала, собираясь с мыслями, а затем продолжила. — Я подумала, что они все, наверное, считали, что увидят там, в этом месте, Бога, с которым сумеют договориться. Что они ему что-то скажут, что оправдаются, что возвеличат себя, что он вообще им окажется свой, если это так можно сказать. Они же ведь умные, в Линии, если я правильно понимаю, совсем глупых не бывает. И они действительно верили, в том числе и в то, что встретят там Бога. А на самом деле там никого нет, только они сами, и их собственная вера, и собственная воля. Я даже не знаю, что они делали, когда жили, если с ними… ну, вот так. Когда человек пробивает себе крюком голову, или режет сам себя на части…

— Дана, очень прошу, не надо за столом про это рассказывать, — попросила Лийга. — У меня салат поперек горла сейчас встанет.

— Хорошо, не буду, — пожала плечами Дана. — Оно там действительно не очень аппетитное, это всё. Мне там гулять не нравилось, если честно.

— Давайте лучше про эти новые законы, — предложил Ит. — Что это абсурдно выглядит, мы уже поняли. Но неплохо было бы понять, для чего и кому такое может понадобиться.

— Для чего, и кому… — протянула Лийга. — Ммм… Вета хочет, чтобы можно было легально ходить на вечерники всяких альтернативщиков?

— Слишком мелко, — покачал головой Ит. — Если там что-то действительно есть, оно обязано быть несколько больше. Может быть, какой-то бизнес. Это больше похоже на правду.

— Но какой? — с интересом спросила Лийга.

— Да какой угодно, — пожал плечами Ит. — Продажа гороскопов. Или еще что-то. Хотя…

— Хотя — что? — спросил Скрипач. — Что-то нащупал?

— Если без шуток, то да, — кивнул Ит. — Есть у меня одна мыслишка, и довольно забавная. Ари хочет для чего-то использовать эту публику, и ему нужна легализация. Но вот для чего ему это, я не понимаю, — признался он. — И для чего он ходил на эти сборища, мы тоже не понимаем, давайте уже признаем очевидное. Теоретически, исключительно теоретически, он может попробовать протолкнуть через эту публику какие-то идеи, но какие именно, я пока что понять не могу.

— Идею о существовании Контроля, например? — предположил Скрипач. — На основе, созданной из ненормальных, считающих Землю плоской? Не слишком? Контроль — это этика, математика, и логика, вместе взятые, но никак не мистика.

— Угу. А так же топология, квантовая физика, и моделирование мировых процессов в прогрессии, — покивал Ит. — Вот только для человека, который даже слов таких не знает, Контроль выглядит вполне себе мистической штуковиной. Летают там и сям какие-то странные существа, и по непонятным признакам дружат или разделяют аж целые планеты. Причем одни светят разными цветами, а другие эмоционально бряцают на незнакомых музыкальных инструментах. И, главное, не очень понятно — зачем они это делают, ведь и без них всё шло, в принципе, неплохо. Разве нет? Вспомни «Обитаемое небо», и восхитись, — он покачал головой. — Здесь… ммм… не исключено, что он это всё максимально опростит, сведет к двум знаменателям, и пропихнет в массы.

— Но зачем? — спросила Лийга.

— Не знаю, — покачал головой Ит. — Это ничего ему не даст, равно как и нам. Допустим, что тут кто-то внезапно поверит в Контроль. И что дальше?

Скрипач пожал плечами.

— Ничего, — ответил он. — Тупик получается. Может быть, какая-то личная цель? Что-то, о чем он мечтал когда-то… знать бы ещё, когда, о чём именно.

— Вот чего, — Ит отодвинул от себя тарелку. — Давайте так. Завтра едем смотреть домик, и до завтра про это всё молчим. И думаем. Каждый делает максимальное количество версий и предположений, а утром устроим мозговой штурм. Как идея?

— Логично, — вздохнул Скрипач. — Тем более что ехать далеко, как раз будет время для разговора.

— Ну вот и договорились, — удовлетворенно кивнула Лийга. — Давайте мороженое закажем, а? Уж больно оно тут вкусное.

— Давайте, — оживилась Дана. — Я читала, что сладкое помогает думать.

— Есть такое дело, — покивал Скрипач. — Так, кому чего?

— В общем, предупреждаю сразу: я буду говорить сейчас, как Контролирующий, то есть не с общей точки зрения, принятой у разумных, а с точки зрения структуры, которая способна управлять межмировыми процессами, — предупредила Лийга. — Полночи думала о том, как, пусть в теории, может решаться такая задача, и вот что у меня на данный момент получилось.

— Выкладывай, — кивнул Скрипач. — На счет точки зрения, кстати, согласен. Потому что Ари мыслит примерно таким же образом, и теми же категориями, если учесть, что он, пусть в прошлом, но Бард.

— Именно что примерно, — ответила ему Лийга. — Потому что он аудиал, а я визуал, и мыслим мы всё-таки различно. Так вот…

Машина сейчас стояла в пробке на выезде из города, но, судя по карте, пробка образовалась небольшая, и стоять им предстояло недолго. Было раннее утро, половина седьмого, дорога предстояла неблизкая, два часа, как минимум, поэтому времени для обсуждения получалось больше, чем достаточно.