— Расскажи мне, что случилось, Амон. Тогда мы вместе придумаем план».

— У меня есть план, — процедил я. — Киан уже в пути. Мы проникнем на территорию Кортеса и вытащим ее оттуда.

— Тогда позволь мне помочь.

Я уловил краткий кивок Данте на периферии. Мы могли бы использовать Ромеро как дополнительный ресурс. В этот чертов момент мое эго не будет мешать. Пока Рейна была здесь, одинокая и уязвимая, наши разногласия больше не имели значения.

Напряжение сжалось в плечах Ромеро, когда я рассказал ему обо всем, что произошло после нашей свадьбы: о вертолете с моей яхты, приземлении на Филиппинах, нападении и, в конечном итоге, о пробуждении без дочери, которую вылечили. Он молча слушал, осознавая все это.

Ромеро задумчиво потер подбородок. «Якудза уже много лет хотела заполучить ее. Когда я узнал, что твой кузен работал с Пересом Кортесом, я заключил брачный договор. Чтобы защитить своих дочерей. Боль в его голосе соответствовала боли в моей груди. — Он… Если она вообще еще жива… — Он сглотнул. Мы все знали, что Перес делал с женщинами. — Он уничтожит ее.

Бля, я мысленно не мог туда пойти. Я бы не стал. Моя грудь чертовски сильно болела, и я знал, что это не имеет никакого отношения к пулевым ранениям.

«Я должен был оставить ее на своей яхте», — прохрипел я, потеряв бдительность и держа окровавленное сердце в руках. Я уже дважды терял ее, и это почти чертовски уничтожило меня. Этот план должен был увенчаться успехом. «Я должен был распознать признаки предательства».

Моя мать и Хироши. Должно быть, это были они.

«Амон, ты Ромеро. Я полностью верю, что ты вернешь мою девочку».

Я бы сделал это, даже если бы это было последнее, что я сделал. Я бы никому не позволил приглушить ее свет.

Подняв глаза, я увидел решительное выражение его лица. «Эта семья держится вместе. Во что бы то ни стало. И я не позволю преисподней стать последним, что увидит моя девочка в этой жизни».

Мир собирался сгореть.

8

РЕЙНА

Д

рвать. Капать. Капать.

Я моргнула и открыла глаза, и с моих губ сорвался вздох.

Кровь. Много этого.

Я безвольно лежал на холодной плитке в луже красной жидкости.

Нет нет. Пожалуйста, не надо.

Глаза мамы встретились с моими, затем ее призрачно-бледная рука потянулась погладить мою щеку.

— Мама… — Я захлебнулась слезами. Или, может быть, это была кровь, я не был уверен. "Почему ты плачешь?"

Моя ладонь накрыла ее руку своей щекой, и, несмотря на прохладу ее прикосновений, я прижалась к ней, ища утешения. Она была так холодна, что у меня по коже побежали мурашки.

— Прости меня за все, детка.

Темная тень упала на ее лицо, и мое сердце сжалось. Мне хотелось выпалить, что я люблю ее, что буду защищать ее, но не мог найти ни одного слова, которое готово было бы сорваться с моих губ.

Она улыбнулась и нежно погладила меня по щеке, в ее глазах текли слезы. «У вас с Фениксом получится лучше, не так ли?»

Я кивнул, хотя и не понял ее слов. Женщина из магазина сегодня ее расстроила. «Мама, что незаконно…» Я с трудом повторил слово, которое женщина плюнула маме в лицо. — Иль… да… пора.

Кровь капала с ее запястья в странном ритмичном темпе. Как саундтрек к какому-то хоррору.

«Это значит, что однажды они придут за тобой. Но ты будешь сильной, не так ли, моя маленькая королева?

Мое сердце содрогнулось, и я постучал себя по груди, надеясь погасить удушающее чувство в легких. Я проглотил комок в горле, но он становился все больше и больше.

— Я сделаю, — слабо выдохнул я.

— Береги себя и свою сестру, девочка моя.

Вскоре ее лицо покраснело, вызывая во мне ужас.

«Мама!» Я кричала, когда кровь наполняла ванную, пока я не утонул в ней. Я открыл рот, чтобы позвать на помощь, но тут ворвался ужас, и я ахнул, когда меня дернуло в лужу крови.

Мои глаза распахнулись от кошмара — нет, не от кошмара, а от воспоминаний, превратившихся в кошмар, и вместо красного цвета я столкнулся с тьмой.

Мое сердце бешено колотилось в груди, ударяясь о ребра.

Я не мог пошевелиться, даже не мог повернуть голову в сторону. Каждый вдох, казалось, требовал энергии, которой у меня не было.

Должно быть, это были наркотики.

Я растянулся на холодном полу, запах мочи пропитывал воздух и подавлял мои чувства. Постепенно мои глазные яблоки в черепе сместились, и я напрягся, изучая свою тюрьму. Старый матрас. Металлическая дверь с толстыми решетками. Металлический пол. Я даже почувствовал вкус металла.

Послышалось знакомое покачивание и слабый звук плеска волн. Тогда я еще был на лодке. Судя по боли в конечностях, меня, должно быть, бросили в эту клетку. Или, может быть, что-то, что мне вкололи, вызвало эту пустую боль.

Стон задрожал в моем горле, и мне пришлось яростно моргать от боли. Я чувствовал это повсюду. Мои кости болели. Мои мышцы тем более. Лед пронзил меня, мгновенно покрыв кожу мурашками.

Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного.

«Это уход». Я медленно повернул голову, мой череп стал тяжелее, чем когда-либо, и остановил взгляд на девушке, лежащей в клетке рядом с моей, такой же одинокой, как и я. Ее лицо закрывала грива светлых волос. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но в горле было слишком сухо, чтобы произнести слова.

«Они кормили тебя через зонд», — объяснила она. — И вколю тебя героином. С тех пор, как ты прибыл сюда, ты убил шестерых их лучших людей. Я моргнул. Я этого не запомнил. Любое из этого. «Они хотят убедиться, что вы не перебьете их всех к тому времени, как мы доберемся до доков».

— Д-доки? — прохрипел я голосом, который не был похож на мой.

«Бразилия», — добавила она. «Еще несколько часов, и нас выставят на аукцион в Порту-Алегри». Она произнесла это так, словно мы были мясом, коровами, которых собираются зарезать. Как долго я отсутствовал? «Вот тогда и начнется наш ад, в этом чертовом городе определенно нет ничего страшного».

Страх заблокировал мои дыхательные пути, и шум в мозгу усилился. Ее губы шевелились, но я не мог расслышать ни единого слова, слетевшего с ее губ.

Что-то горело в моей руке, и когда я посмотрел вниз и проследил за следами от игл, меня охватила паника, заглушающая все остальные эмоции. Но это было не самое худшее. Это был тонкий материал, прилипший к моему телу.

«Кто надел на меня эту ночную рубашку?»

— Я сделала, — пробормотала она. "Мне жаль. Это был либо я, либо один из охранников».

Меня охватило облегчение, мои глаза горели слезами, а все мое тело начало трястись в конвульсиях. — Э-спасибо.

Она подвинулась и подползла ближе, протянув руку между прутьями и сжав мою. Я вздрогнул, когда она сжала его, но ее мягкие золотистые глаза продолжали смотреть на меня.

— Когда мы доберёмся туда, — тихо прошептала она, — не смотри ни на кого из них. Не привлекайте их внимание, что бы они ни говорили или делали. Держись меня.

Это прозвучало как хороший совет, и я не мог не задаться вопросом, откуда она все это знает. Она знала, куда мы идем… Была ли она здесь раньше? "Хорошо."

"Как тебя зовут?"

Я встретил ее золотые глаза. Как она могла быть такой сильной, когда я разваливался? Моя кожа чесалась, в горле бурлили крики, но я все равно коротко кивнула. «Рейна».

Она кивнула. «Я Лиана».

Не в силах больше сдерживать это, я вырвал руку из ее хватки и потер кожу, проводя по ней ногтями. «Это героин», — объяснила она. «Последнюю дозу вам дали два дня назад».

— Я просто… я не понимаю, что со мной происходит. Я зависим?» — прохрипел я. Взгляд ее глаз был моим ответом. Наконец с моих губ сорвался рыдание. Почему я не мог умереть вместе с Амоном? Это было бы более милосердно, чем это.

Пара рук протянулась сквозь решетку и схватила обе мои руки. «Не беспокойся об этом». Ее голос слегка дрогнул, но я удержал его. «Мы выберемся из этого. Так или иначе."