— Думал, и это раздражало… — шепчет он в ответ.

— Я думала... Тебе все равно...

— Нет, не все равно… приходилось делать вид, чтобы некоторые понимали, что у меня ничего ценного нет, чтобы ни тебе, ни Лу не навредили, — признается наконец.

— Почему ты... — она обернулась на него, — Не говорил об этом раньше? — спрашивает его, смотря в глаза. Вся мокрая, а теперь ещё он сделал хуже. Но, кажется, у них только так разговоры и выходят.

— Потому что так нужно было. Для достоверности.

Он целует ее кратко и губкой проходится по ее телу. Смывает пену и выходит. Вытирается сам, как обычно одевает халат и, взяв второе полотенце, жену хватает, кутая ее. Улыбается мягко и в спальню несёт.

— Поедим сегодня вредной еды? Думаю, Лу эта идея понравится, — предлагает Нэйтон.

— Тебя прямо как подменили! — все поражается блондинка, рассматривая его как экспонат. Никак не нарадуется тому, что он так хорош. А вдруг это сон?

— Я сплю? — решает уточнить Аманда.

— Не спишь, — смеется он, — Ну… приходилось врать и изображать из себя последнего мудака, простишь?

Он смотрит так жалобно, как щенок.

— Неисправимый мудак... — произносит она тихо, пропускает пальчиками через его волосы и коротко кивает: — Прощаю... Всегда буду прощать.... Ты же знаешь...

— Я сама дальше дойду, — уже успокоившись, обращается к Джереми брюнетка, когда они дошли до квартиры. Слезает с его рук и тут же в ванну идёт, снимая с себя перепачканную и порванную одежду, белье в том числе.

Встаёт под душевую лейку и принимается смывать с себя пятна запекшейся крови и невидимую грязь после чужих касаний.

Дверь открылась, и в душевую вошёл мужчина. Плевать ему было на её границы, и то, что ей нужно побыть одной.

Он забирает из её рук мочалку и проводит по телу.

— Этого больше не повторится. Я не позволю.

Она вздрогнула и вся сжалась.

— Я завтра уйду… зачем тебе порченная девушка? — спрашивает та, но не смотрит на него. Больно будет услышать ответ, а так хочется хоть немного сохранить самообладание.

— Куда это ты уйдёшь? — спрашивает он встречно, — Не припомню, чтобы я тебя отпускал... — Произнёс Джереми и, откинув губку в сторону, обнял девушку, прижимая к себе. Он коснулся губами её ушка и тихо произнес:

— На каждом месте, где тебя касался другой, я оставлю столько своих следов, что и видно не будет, — сказал и чуть прикусил ушко, — поняла?

Шелли обернулась к Джереми, поджала губы и кивнула, чуть неуверенно. Обнимает его и прижимается. В губы его целует и едва на спине царапает кожу ноготками.

— Я… я тебя люблю… а еще… я уезжала искать тебе подарок… — заикается, срывается на тихий плач, — но в ресторане, где сидели с Амандой его оставила… там браслет красивый такой был..

— Выберем другой... — произносит он спокойно, — И я тоже люблю тебя. Так что не отделаешься. Придётся тебе всю оставшуюся жизнь меня терпеть. Ты согласна? Для гарантии соглашения, выйдешь за меня замуж.

Она кивнула согласно и вновь припала к его губам.

Мужчина осторожно прижимает её к стене, переходит губами на шею, чуть прикусывая, засасывая кожу так, что после там точно останется след.

С ее губ слетает тихий стон. Поругала бы его за следы на теле, но не станет, не сегодня точно, не после всего

— Джереми… — шепчет она его имя.

— Повторяй чаще и я буду вечно у твоих ног... — шепчет он, опускается к груди, кусает сосочек, причмокивает губами и переходит на другой, пока рука нагло скользит вниз, меж бёдер к сокровенному. Он чуть надавливает у "входа" и спрашивает:

— Не больно?

— Нет… — с придыханием она произнесла. Ладони кладет на его щеки и, к себе парня притянув, вновь целует в губы. Обнимает за шею и прижимается, поддаваясь его пальцам, что касались горошины.

Версалес входит в нее, делает плавные толчки, чтобы посильнее намокла.

— Люблю тебя... Люблю... — шепчет он как в бреду.

— И я тебя… — бормочет она сквозь тихие стоны, — Может лучше… в комнату пойдем? — предлагает и, когда они перешли в спальню, не теряя времени, брюнетка насаживается на член, принявшись медленно двигать бедрами. Она ноготками щекотала его грудь, оставляя едва заметные следы.

— Да ты полна сил! — смеётся парень и помогает ей подниматься и опускаться, — Черт... Как же ты хороша. Слов нет...

Она поджимает губы от смущения и поцелуем затыкает его, делая более уверенные и грубые толчки. Отлипает, произносит:

— Лучше молчи… иначе я тебя сама заткну чем-нибудь другим... — шепчет та и снова губы накрывает для поцелуя.

Он только было хотел спросить, чем именно, как ему не дали, потому пришлось только и делать, что иметь ее снизу. Даже сейчас у него сил хоть у самого отбавляй. Стоны, шлепки, скулеж, вот он заполняет ее своим нутром до предела, чуть расслабляясь, но продолжая плавно толкаться.

На очередном грубом толчке она громко вскрикивает и пальчиками впивается в плечи Джереми, опустив голову. Сжалась вся, как и стеночки, что сжали орган. Гарден ложится ему на грудь, дышит тяжело, глаза прикрыла от приятной усталости.

— Люблю… тебя… — пробормотала девушка, пытаясь выровнять дыхание.

— Докажу ещё не один раз. И не только словами, но и поступками... — говорит Джереми, поглаживая девушку по спине, — придётся поискать тебе хорошую охрану...

****

Четверка собралась за столом. С тех событий прошло несколько дней. Но кажется, только сейчас они были готовы к разговору. Нэйтону не нравилось присутствие Гарден в их семейном гнезде, которое они собирались покинуть, но Аманда настояла на обратном.

— Что теперь? — спрашивает Шелли, получая короткий неодобрительный взгляд Блэквуда. Он поиграл челюстью, думая, как ответить покороче.

— Она обязательно должна быть здесь? — спрашивает тот друга.

Версалес ответил:

— Она моя невеста. Через неделю сыграем небольшую свадьбу, только для своих, а после уедем. Мне эти игрушки надоели.

— И бросишь дела? — спрашивает Нэйтон.

— Ты и сам знаешь ответ. Пока я варюсь в этом, как и ты, спокойно не будет никогда, — говорит Джереми.

— Он прав, — тихо добавила Аманда, — И мои поздравления, — обратилась она уже к бывшей любовнице мужа.

Нэйтон тяжело вздохнул, ощущая напряжение, царившее в комнате. Гарден, сидевшая напротив, лишь слегка улыбнулась Аманде в ответ на её поздравления, но её глаза не выдавали никаких эмоций. Было трудно понять, что она думает на самом деле. Блэквуд, ощущая влияние её присутствия, никак не мог избавиться от внутреннего беспокойства.

Шелли, стараясь разрядить обстановку, аккуратно вытянула руку и положила её на ладонь Джереми. Она понимала, что решение отказаться от прежней жизни далось ему нелегко. Всё, что происходило за последние дни, оставило на всех отпечаток и изменить это было не в их силах. Но в её голосе звучала надежда на лучшее будущее:

— Это, наверное, мудрое решение, — промолвила она, — Время иногда становится единственным лекарством.

Все замолчали, обмениваясь взглядами, полными невыраженных мыслей. В воздухе витало чувство, что именно сейчас решалась судьба каждого из них. И, хотя разногласия всё ещё имели место, внутренний мир каждого из присутствующих начинал находить свою гармонию. Их ждала новая глава жизни, в которой они надеялись обрести то, что так долго ускользало: покой и умиротворение.

У Нэйтона и Аманды родился мальчик. Они назвали его Маркус. Луиза была на седьмом небе от счастья за то, что теперь у нее был братик. Аманда, погруженная в заботы о семье совершенно позабыла о том, что муж ходил налево. Нэйтон определенно стал лучшей версией себя и больше никогда ничего не скрывал от любимой.

Джереми и Шелли переехали в Италию, поселились на берегу моря. Девушка была благодарна ему за то, что он показал ей новый мир, где она может быть любимой. А еще немного позже у них родилась дочка. Дочка, которая в будущем стала женой Маркуса Блэквуда. Вот так вот и получилось… что они стали еще чуть роднее.