Да, я чертовски знал это. Я, черт возьми, сделал это, скрыв информацию. Вот только я был так чертовски зол, что мне нужен был выход.

— Где Адриан? он потребовал. "Я иду туда."

— Ты никогда не успеешь, — сказала я, упираясь локтями в колени и хватаясь за волосы. «Они направляются в Россию. За Москвой».

Он уже отдавал приказы. В любом случае он поедет в Москву.

— Вот что я тебе скажу, Константин, — прорычал он. «Если что-нибудь случится с моей младшей сестрой, Адриан будет для тебя меньше всего».

Он повесил трубку. Я сжала челюсти так сильно, что мои коренные зубы запротестовали. Прежде чем я успел это осознать, стекло, стоявшее на столе рядом со мной, пролетело через всю каюту и ударилось о маленькое круглое окошко. Жидкость пролилась на сиденья, и стакан, в котором когда-то хранился мой напиток, разбился.

— Мы ее достанем, — тихо сказал Борис. «Мы не отстаем. Во всяком случае, мы, вероятно, их пройдем. Грузовые самолеты проходят дополнительные этапы на границе».

Я уставился на Бориса. Идея всплыла на поверхность, и я немедленно набрал номер своего контакта на границе. Через пять минут у меня все было готово. Каждый грузовой самолет во всей России будет подвергнут дополнительному досмотру и проверке.

«Хорошая мысль», — похвалил я его. По крайней мере, кто-то смог ясно мыслить, поскольку я явно сошел с ума.

«Иллиас?» он позвал. — Возможно, она захочет уйти после… — Он сделал паузу, когда я бросил на него мрачный, убийственный взгляд. Видимо, это было недостаточно страшно, потому что он продолжал говорить. «После того, как она узнает о связи и прочем».

Я испустил сардонический вздох. — Я думаю, она знает. Его брови нахмурились. «Она упомянула найденную ею фотографию Адриана и его родителей. Она подозревала это, но я подумал, что это слишком надуманно.

«Ничто с твоим отцом не было слишком надуманным».

Разве это не чертова правда?

Это не имело значения. Я не был своим отцом. Я бы никогда не отпустил Татьяну. Она была моей, а я — ее. Она попала в такую беду из-за моего отца. Из-за Адриана. Я вытащу ее и оставлю себе навсегда.

Она была моей женщиной. Лучше или хуже. В болезни и здравии.

Я имел в виду каждую клятву, которую мы произнесли, когда надел кольцо ей на палец. Это было больше, чем просто одержимость или физическое влечение. После всего дерьма с моей матерью, горечь моего отца изменила его. Он научил меня, что женщины бесполезны и хороши только для двух вещей. Трах и размножение.

Мама научила меня, что мы с Максимом недостойны ее любви. Она не хотела отпускать своего возлюбленного, чтобы остаться с моим отцом. Она была готова рискнуть всей нашей жизнью. В глубине души она, должно быть, знала, что ее поймают. Ничто никогда не ускользало от моего отца. И все же ей было все равно.

Но когда я встретил Татьяну, все в моей груди изменилось. Я этого не заметил. Не сначала. Я провел годы, одержимый блондинкой-ангелом, пока она не зашла в мой ресторан в Лос-Анджелесе. Только чтобы через несколько недель узнать, что она уже сбежала.

Она была моей нирваной. Мой шанс на искупление. Мой шанс на счастье.

Татьяна коснулась частей меня, которые были мертвы с того момента, как я увидел, как на моих глазах застрелили мою мать. Части меня, которые я забыл. Это было нечто большее, чем просто физическая потребность. Речь шла о связи, которую я чувствовал с ней. Всякий раз, когда она разваливалась подо мной, я чувствовал, как ее душа сливалась с моей. Я чувствовал, что эта связь растет с каждым словом и каждым взглядом. Ей не удалось утолить эту жажду.

Без нее я бы не смог жить дальше. Одна лишь мысль о том, что я могу потерять ее, вызывала у меня острую боль в груди, от которой было невыносимо дышать.

Так что я бы преследовал Адриана до той чертовой парковки, где все началось.

Я бы дал ему то, что он хотел. Если бы он хотел моей смерти; он это получит. Но он тоже умрет. Это было единственное, что могло защитить Татьяну и наших малышей.

Голос моего отца много лет назад эхом отозвался в моем мозгу, как заезженная пластинка.

Мальчики вырастают и становятся мужчинами. Они возвращаются, чтобы найти вас, и внезапно охотник становится жертвой.

Больше никаких вторых шансов.

Это был трудный урок.

ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

ТАТЬЯНА

«А

Дриан, пожалуйста.

Мои ноги замерзли. Босые ноги и русская зима плохо сочетались. Ноги болели, холод проникал в кости, вызывая дрожь по всему телу. Пальто, которое я носил, не согревало меня.

Я был одет для Французской Ривьеры, а не для чертовой России.

"Адриан." Я попыталась вырваться, а Никита оттащил меня подальше от машины.

«Где эти чертовы якудза?» — прошипел Никита, не обращая на меня внимания. Внутри меня нарастала паника, мои глаза метались по сторонам. Адриан яростно печатал на телефоне, его брови хмурились каждый раз, когда он смотрел на меня.

«Ты работаешь с Якудза?» Я обвинил, глядя на них обоих. «Они пытались меня убить».

«Они собираются купить чип», — ответил Никита.

«Вообще-то их уже нет», заметил Адриан. «Они пытались обойти меня и пойти прямо на Татьяну. У меня есть еще один покупатель.

Никита обернулся, его хватка на мне слегка ослабла.

"ВОЗ? Ты ничего не сказал». Адриан не сводил глаз с телефона, не обращая на него внимания. — Черт возьми, Адриан! ВОЗ?"

Адриан не промахнулся. «Софья Волкова».

Я напрягся. Я слышал, как мой брат и Ильяс обсуждали Софию Волкову. Сумасшедший. Господи, черт возьми, Господи. Почему этот мир такой чертовски маленький?

— Ну и где она, черт возьми? Никита зарычал.

С каждым ответом Адриана хватка Никиты ослабевала. Не теряя ни минуты, я изо всей силы толкнул Никиту локтем, а затем помчался вперед, не обращая внимания на вероятное обморожение ног. Адриан крикнул мне, чтобы я остановился, но я проигнорировал его. Я продолжал идти, вкладывая в это все свои силы.

Это было глупо, я знал это. Вокруг на многие мили ничего не было. Но мне пришлось попробовать. Мне пришлось уйти.

Внезапно меня подняло с ног. "Отпусти меня!" Я кричала, пытаясь вырваться на свободу и пиная босые ноги.

«Прекрати». Голос Адриана душил меня, его хватка крепко сжимала меня. Я откинул голову назад и ударил его головой. Звезды плавали в моем видении. Боль пронзила мой мозг, но я проигнорировал ее. — Прекрати, или я пристрелю тебя прямо сейчас, — прошипел Адриан яростным тоном.

Я глубоко вздохнул, затем выдохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце и шум адреналина в ушах.

— Ты спокоен? он скрежетал. Я был далеко не спокоен, но тем не менее кивнул. Он поставил меня на землю, и я обернулась и увидела, как Адриан потирает нос. «Бля, Татьяна. Я думаю, ты сломал мне нос.

Я прищурил на него глаза. «И ты, черт возьми, разбил мне сердце. Я сомневаюсь, что мы хоть сколько-нибудь близки к этому».

Он закатил глаза. «Хватит драматизировать».

Теперь, когда мое сердцебиение замедлилось, меня пронзил холод. Проклятье! Возможно, мне следовало побегать немного больше.

«Эдриан, у меня нет обуви». Я бросила на Адриана умоляющие взгляды.

Никита резко дернул меня за руку, и я услышал хлопок в плече. Я стиснул зубы, чтобы не вырваться из себя всхлипом.

— Они тебе не понадобятся, — процедил Никита. «В любом случае эта дорога приведет вас к холодной, темной могиле».

— Ты, черт возьми…

— Не усложняй задачу, Татьяна. Голос Адриана был обманчиво спокоен и мягок, но на виске грохотала жилка. Он разозлился, хотя еще неизвестно, на меня ли это было, на Никиту или на загадочную Софью Волкову.

— Добро пожаловать на твою могилу, — протянул Никита. — В том же месте, где были убиты родители Адриана.

Мой взгляд метнулся к Адриану. Он избегал смотреть на меня, его взгляд скользил по белому пейзажу. Белый, насколько хватало глаз. Вокруг нас не было ничего, кроме снега, испачканного только нашими ногами. Но было безошибочно узнать, где мы находимся. Тот же воющий ветер. Тот же бесплодный пейзаж. Те же призраки.