У меня по коже побежали мурашки.

Я закусила губу, с ужасом наблюдая за той самой парковкой, на которую он привел меня потанцевать много лет назад. На наш чертов медовый месяц.

Это было другое время. Другой человек. Другая жизнь.

— Мне жаль, иначе и быть не могло, — пробормотал Адриан и выглядел так, будто имел в виду именно это. "Я серьезно. Я тебя люблю."

Ярость пронзила меня, согревая мои внутренности. Это было лучше, чем холодный страх. — Я тоже это имею в виду, Адриан. Это последняя строка. Тебе не следует пересекать его, — прошипел я.

— Мы сделаем это быстро, — выплюнул Никита, ставя меня на колени. Холодный снег пропитал подол платья и колени. От холода в костях меня пронзила дрожь. — Ты не почувствуешь… многого.

Мой взгляд скользнул от Адриана к Никите, затем снова к Адриану. Нет нет нет.

Я не мог умереть таким образом.

Столько всего оставалось сделать, скажем так, посмотреть. Я был слишком молод. Моим детям нужно было увидеть свет. Их мама и папа. Желаю вам красивой и счастливой жизни. Они это заслужили.

— А может, нам стоит затянуть это, — усмехнулся Никита.

— Заткнись, — огрызнулся на него Адриан. Его взгляд метнулся ко мне и потемнел. Возможно, на меня смотрела вспышка сожаления. Поэтому я попытался воззвать к его здравому смыслу. За все, что он мог чувствовать ко мне. Он сказал, что любит меня.

— Адриан, пожалуйста, не делай этого, — умоляла я, мои глаза горели от слез и холода. В носу покалывало, и я поднял связанные запястья вперед, чтобы потереть его. Я всхлипнула, одинокая слеза скатилась по моей ледяной щеке. Холод заморозил мою кожу до онемения. — Пожалуйста, — всхлипнула я. «Я знаю тебя всю свою жизнь».

— Ты трахнул Константина, — рявкнул он, его голос был хуже, чем удар кнута по чувствительной коже. «Я даже пользовалась тем чертовым одеколоном, которым ты так восторгалась. Дорого и вонюче.» Я смотрел на него, стиснув зубы. Фальшивый. Все с ним было фальшивым. — Какие-нибудь последние слова?

«Ты не выиграешь», — вызывающе сказал я ему, хотя в глубине души трясся от страха. «Иллиас найдет тебя и прикончит тебя. Однажды и на всегда."

Без сомнения, я знал, что мои слова были правдой. Возможно, я не проживу достаточно долго, чтобы увидеть это, но Адриан не выйдет из этого живым.

Холодный ствол пистолета Адриана прижался к моему виску.

«К концу этого кто-то пострадает», — сказал Адриан, его голос пронзил воздух. — Но это буду не я.

Мое тело задрожало, и слезы потекли наружу. Голова кружилась от эмоций и воспоминаний. Перед моими глазами пронеслись образы Илиаса. В ту ночь он вытащил меня из горящей машины. Его слова приказывали мне остаться в живых. Наш мимолетный момент в Лос-Анджелесе, прежде чем я понял, кем он вообще был для меня. Беседка.

Мы едва начали. Я хотела сказать ему, что люблю его. Мне нужно было сказать ему, что я его, так же, как он сказал мне, что он мой.

Я тяжело сглотнул и закрыл глаза. Слёзы отказывались останавливаться. Они нашли выход, замерзнув на моих ресницах. Некоторые скатились по моим щекам и на язык. Мои губы задрожали, когда я почувствовал вкус соли.

В ушах у меня гудело, заглушая завывание ветра. Онемение взяло верх. Моя кожа настолько замерзла, что я больше не чувствовал холода. Ни боли. Я опоздал. У меня кончилось время.

Говорил ли я своим братьям, что люблю их?

Я надеялся, что они знают. Мне следовало говорить им об этом чаще. Боже, мои маленькие племянники и племянница. Они не запомнят меня. Я буду скучать по их взрослению. Я буду скучать по всему этому.

Комок в горле становился все больше и больше. Что-то стиснуло мою грудь, и мое дыхание сбилось, холодная температура проникла в мои легкие.

Я пытался вспомнить молитву. Всего один перед моим последним вздохом. Я не мог вспомнить ни одной молитвы.

Я попаду в ад , с ужасом подумал я. Мои дети и я попадем в ад.

Визг шин пронесся сквозь мои проломы.

Поп. Поп.

Абсолютный ужас поглотил меня. Я больше не чувствовал ствола у своего виска. Ногти больно впились в мою ладонь. Моя голова кружилась, как будто я была в облаках. Был ли я мертв? Стук . На меня брызнул холодный мягкий порошок. Теплая жидкость плеснула мне в лицо.

Я чувствовал его тепло. Я чувствовал боль. Я не мог умереть.

Я открыл глаза. Кричать. Громкое сердцебиение в ушах мешало разобрать слова. Еще пули. Я сидел застывший на коленях. Суматоха вокруг меня была реальной, но что-то внутри меня на мгновение замолчало.

Потом я это услышал.

«Татьяна!» Знакомый голос. Моя грудь потеплела. Широко раскрыв глаза, я смотрела на мужчин, мое ревущее сердцебиение увеличивало свой отрывистый ритм.

— Если она ранена, я убью тебя, Константин. Еще один знакомый голос.

Рыдания подступили к моему горлу, но я сдержала их. Мой муж был здесь. Меня охватило облегчение, за которым последовало хныканье. Я споткнулся на ноги, мои конечности окоченели от холода, а ступни замерзли. Но я все это проигнорировал.

Я подбежала к нему и столкнулась с его теплой грудью, пахнущей цитрусовыми и сандалом. Дом. Сердце. Все это было здесь.

Иллиас тут же поднял меня на руки, мои ноги обвили его за талию. Я уткнулась лицом ему в грудь, вздымаясь и рыдая. Это столкновение со смертью было слишком реальным. Слишком близко. Мои кости тряслись от моих криков.

Теплое прикосновение. — Я здесь, моя луна, — прохрипел он. Затем он повторил это. Снова и снова. Как будто ему нужно было убедить себя так же, как и меня. "Посмотри на меня."

Я подняла голову и встретилась глазами с его темным всепоглощающим взглядом. Он прижал меня к своей груди, держа в своих объятиях. Я уткнулась лицом ему в шею, вдыхая знакомый запах.

— Ты пришел за мной, — прохрипел я.

— Всегда, — пробормотал он. «Я всегда приду за тобой», — скандировал он. «Я всегда тебя спасу».

Как он и обещал.

Части меня рассыпались только для того, чтобы он собрал их обратно. — Ты в безопасности, — пробормотал он. "Больше никогда. Он никогда больше не причинит нам вреда.

Он упал на колени, словно охваченный облегчением, и крепко обнимал меня, как бог мести. Он глубоко вздохнул, затем медленно выдохнул.

— Бля, ты такой холодный. Его голос надломился, руки блуждали по моему телу, словно он надеялся, что его прикосновения согреют меня. Так оно и было. Мне нужно это.

— Ты пришел за мной, — снова прошептала я, в то время как он покрывал мое лицо мягкими, но настойчивыми поцелуями. Мой лоб. Мой сопливой нос. Мои щеки, Мои уши.

— Давай вытащим тебя отсюда, — мягко призвал Илиас. «Где-то тепло».

— Уйди с этой чертовой дороги. Раздался голос моего брата. Саша. «Тебе повезло, что я случайно не застрелил тебя. Убери руки от моей сестры, проклятый Константин.

— Не дави на меня, Саша. Мой муж даже не удостоил его взглядом. — Или я случайно тебя ударю.

Это были ласковые перебранки. Верно? Я слышал стук пульса в ушах. Оно медленно ослабевало. Мое тело дрожало. Я глубоко вздохнул, наблюдая за сценой передо мной.

Мужчины бродят по этой заснеженной пустоши. Нас окружают черные внедорожники. Повсюду мужчины с оружием.

Глаза Иллиаса стали угольно-черными и холоднее, чем здешняя температура, но они были направлены не на меня. Они были нацелены на двух мужчин позади меня. Мой взгляд проследил за его взглядом и обнаружил мертвого Никиту, кровь медленно окрашивала белый снег. Мертвые глаза, смотрящие в небытие.

И Адриан. Живой.

Его зеленые глаза остановились на мне, и я уставился на него как парализованный. Он был ранен в ногу, из раны текла кровь. И мое сердце болело за него. Не потому, что я больше любила его как мужа или любовника. Мое сердце болело за моего друга. Мальчик, который был там почти так же долго, как мои братья. Для человека, который мог бы иметь гораздо больше, но предпочел ненависть и месть своему будущему.