Но почему она сразу не догадалась, что это Михаил? Неужели так плохо его знает?

– Кстати, мы с тобой сидели за одним столом, и ты меня не заметила, не так ли? И между прочим, я строго-настрого запретил Надежде подвозить тебя домой...

– Хочешь сказать, что вы с ней в сговоре?

– А куда она денется? Я же все-таки профессионал. По крайней мере заставить человека работать на меня я еще могу. После того, что она натворила в Америке, она на всю жизнь у меня в долгу.

– А при чем здесь ты?

– При том, что я могу обеспечить ей серьезные неприятности.

– Надо же, я и не знала, что ты такой всемогущий! Странно, что Надежда поверила в твою сказку.

Он довольно проурчал:

– Такой вот я забавный зверек!

– Ты откуда звонишь? – спросила Тоня, помолчав. Он, кстати, и не торопил ее, психолог!

– Я буквально за два дома от тебя. Ну так что, встретимся?

– Мне сейчас некогда. Я ухожу.

– Хорошо, встретимся вечером. Надеюсь, ты откроешь мне калитку.

– Я выпущу Джека!

– Ты забыла, что это в некотором роде и мой пес. По крайней мере он не станет на меня бросаться, как на чужого.

– Он понимает, что ты мне уже не родной.

– Что ж, тогда придется его пристрелить!

– Я заявлю в милицию!

– На тему?

– Что ты мне угрожаешь.

– Кто тебе нашел такую ерунду? Мы с тобой прожили пять лет, я тебе слова плохого не сказал. Не говоря уже о том, чтобы поднять на тебя руку. Молчишь? Кстати, а почему ты все-таки от меня ушла?

Тоня увидела, как в калитку входит Лавр, и, торопясь, заговорила:

– Хорошо, в восемь вечера у моей калитки. Я отвечу на все твои вопросы.

– Вот это другое дело! – Было слышно, как он довольно улыбается. – Тогда до вечера!.. Интересно, куда это ты так торопишься?

Тоне захотелось нагрубить ему. Например, сказать: не твое собачье дело! Но она не привыкла так разговаривать. Пусть кое-кто и говорит, что Титова переменилась, но не настолько же, чтобы не оставаться самой собой.

Лавр остановился у входа и ждал, когда Тоня сбежит по ступенькам.

– Пошли?

Она почему-то не могла заставить себя звать его Гришей – глупость какая-то, а Лавром он сам просил его не называть.

Почему вообще она взяла его с собой?

– Послушай... э... может, у тебя какие-то свои дела, а я тебя за собой таскаю?

– Нет у меня сегодня никаких дел. Завтра поеду с машиной и автокраном, привезем фигуру в ваш сад камней.

– Постой, я даже не знаю, где он будет находиться. Надо же было, наверное, хотя бы площадку подготовить...

– Я слышал краем уха, как Леонид давал команду засыпать гравием площадку позади какой-то мастерской.

Вот оно что! У Тони поднялось настроение, хотя Леонид Петрович мог бы и с ней посоветоваться, где сад устраивать. Мастерская располагалась недалеко от конторы совхоза, а за ней находился пустырь – когда-то через него шла железнодорожная ветка, которую за ненадобностью бросили, и она просто зарастала травой, пока местные жители не докумекали, что брошенный путь больше никому не понадобится, а значит, и рельсы можно разобрать и выгодно продать сборщикам металлолома.

С одной стороны, хорошо, что добровольцы в момент очистили от ржавых железяк все подворье совхоза, а с другой стороны, рачительные хозяева могли все это сделать и сами. И получить прибыль.

– А, нехай воруют! – махнул тогда рукой директор. – Так нам и надо! Все равно не уследишь. Ведь это к каждой железке надо охранника ставить. Зато вон какую площадку освободили. Заодно ведь вместе с рельсами и шпалы сперли!

Хорошая получилась площадка, и директор правильно решил ее под сад камней использовать. Окружить ее потом легкой изгородью... Уж камни-то воровать не станут... В отличие, кстати, от Тониных скульптур. Нет, пока ей не покажут, как они будут защищены, ни одной скульптуры она для музея не отдаст!

Тоня разговаривала с Лавром и прилежно старалась думать о каменных изваяниях, но как бы вторым планом метались мысли о Надежде: как она могла? Тоня подозревала подругу по мелочам, а оказывается, та предала ее, едва сойдя с трапа самолета. Правда, против Михаила ей трудно было сдюжить. Тем более что она сдуру рассказала ему все в расчете на помощь. А вместо этого попала в зависимость. Впрочем, он мог бы и в самом деле помочь ей, чтобы еще крепче к себе привязать.

– Мы куда идем? – поинтересовался Лавр.

– К Наде. Моя подруга приехала из Америки и тоже здесь поселилась. Ты, наверное, забыл: вы виделись с ней на нашей свадьбе.

– Может, и виделись, – согласился он. – Мы просто идем в гости?

– Нет, я иду ее убивать, и мне нужен свидетель, что смерть ее не будет слишком мучительной.

– Это у тебя шутка такая?

– Это у меня правда такая!

Тоня остановилась.

– Послушай, Лавр, – опять она забыла насчет имени, – наверное, тебе идти со мной не стоит.

– Нет, я пойду.

– Говорю же тебе, ничего хорошего в нашей с ней встрече не будет.

– Тем более. Я не могу оставить тебя в таком настроении.

– Да почему не можешь-то? – Она начала злиться. – Кто я тебе?

– Жена моего друга.

– Но ведь не твоя жена?

– Кто знает, что будет потом?

– Странный ты! Что-то есть в твоем рассказе ненатуральное. Михаил предложил тебе поехать черт-те куда, и ты поехал...

– Он предложил хорошие деньги.

– Но ты сделал все, что он тебе поручил, а все еще остаешься здесь.

– Остаюсь, – согласился он. – Леонид предложил хорошие деньги всего за несколько дней работы...

– Один предложил хорошие деньги, другой предложил... Ты что, бедствуешь?

– Пока нет.

– А вот скажи, – не унималась Тоня, – если бы тебе предложили жениться на женщине за деньги, ты бы это сделал?

– Не знаю.

Он демонстративно пожал плечами. Тоне хотелось вывести его из себя, но это ей никак не удавалось. Наоборот, чем больше злилась Тоня, тем веселее становился он.

– Ты в самом деле идешь ссориться с этой Надеждой?

– В самом деле. Только не знаю, с чего начать: перебить у нее стекла в теплицах или в доме?

– А почему не подраться, ну там вырвать клок волос, расцарапать физиономию?..

– Не получится, – задумчиво произнесла Тоня. – Она сильнее меня. И дольше занимается физической работой. Я видела, как она одного мужика на днях приложила... Нет, мне против нее не устоять.

Надежда увидела их издалека. Она стояла на лестнице и подавала какой-то инструмент мужчине, сидевшему на стеклянной крыше.

– Видишь, вот она, теплицы ремонтирует.

Надя замахала им руками и быстро сбежала с лестницы.

– Антошка! – Она побежала навстречу подруге и ее спутнику, но, не встретив в ответ должного энтузиазма, на полпути остановилась, вглядываясь в лицо Тони. – Ты виделась с Мишкой?

– А ты в глаз хочешь? – тем же тоном поинтересовалась у нее Тоня.

– Но, Тато! – Отчего-то Надежда совсем не испугалась грозного вида Тони. – Ты, как всегда, предлагаешь экстрим. Ведь мы могли бы просто сесть и поговорить... – Она скосила глаз на Лавра. – Это же друг Михаила?

– Ну и что?

– Он как будто тебя конвоирует.

– Не говори глупости. Он со мной как свидетель.

– Свидетель чего?

– Того, как я превышаю пределы необходимой обороны.

– Ты говоришь прямо как Костя. Тот тоже все квалифицирует под ту или иную статью. Даже в шутках не может забыть, что он мент.

– Не заговаривай мне зубы! Я требую объяснений.

Надя состроила гримасу, мол, что с тебя возьмешь, а Тоня рассердилась еще больше, потому что опять не смогла обойтись без цветистости выражений.

– Ну хорошо, давай хотя бы присядем. В беседке. Ты хочешь говорить при нем?

– Этого человека зовут Лавр. Или Гриша.

Надя, не выдержав, прыснула и протянула ему руку.

– Меня зовут Надежда. Или Мирандолина.

– Мандолина тебя зовут!

– Я не поняла, это оскорбление или новая кличка?.. Зачем все-таки ты привела... Гришу?