Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Эта его доверчивость могла обернуться влипанием во всякие неожиданные ситуации. Юрку и так уже дважды вытаскивали из милиции. Один раз он заступился за девушку, которая ссорилась со своим парнем, получила от него оплеуху, а когда Юра попытался объяснить ее парню, что девушку бить нехорошо, та возмутилась, что это не его собачье дело, а прибывшей милиции сказала, что непонятно почему этот придурок к ним привязался.

Но даже такой случай брата не научил, и когда в очередной раз началась драка на дискотеке, он стал сообща с некоторыми другими остолопами восстанавливать справедливость.

Он попал на учет в милиции как хулиган и был предупрежден в присутствии родителей, что в следующий раз Юрий Сергеевич Титов будет отлучен об общества в изоляторе временного содержания...

Указав родителям на необходимость держать брата под контролем, Тоня почувствовала себя так, будто сделала доброе дело: напомнила отцу-матери об их родительских обязанностях и освободила себя от их настойчивого внимания.

– А я-то думала, что ты у меня надежно пристроена, – горестно вздохнула мать и осеклась под суровым взглядом дочери.

Тоня уехала из города, продав свою двухкомнатную, унаследованную после смерти бабушки, квартиру. Половину суммы она положила в банк на срочный вклад – мало ли на что могли понадобиться деньги, случись что непредвиденное, а оставшаяся половина ушла на обустройство ее новой жизни – покупку отличного домика с бетонными дорожками и пятнадцатью сотками земли в поселке Раздольный. По выражению друзей, где-то на краю земли.

А еще – на машину «Нива». Не новую, но на вид довольно крепкую. Поселок располагался в горах, и модель более легкую и низко сидящую, по ее мнению, покупать не стоило из-за тамошних дорог.

Все же Тоня привыкла пользоваться машиной, у них с мужем в гараже стояли «мерседес» и «хонда», но она ничего не хотела брать из совместно нажитого имущества. Ей казалось, что любая взятая из дома вещь потянет за собой ее мужа Михаила, он станет Тоню разыскивать, а она этого не хотела ни в коем случае.

Она вообще ничего с собой не взяла. Супруг должен был радоваться, что все осталось ему: дача и дом в двух уровнях почти в центре города. Точнее, на берегу реки, и открывался с него великолепный вид. Тоня с мужем любили сидеть на лоджии, попивать красное полусладкое вино и закусывать его виноградом. Когда-то.

– Закусываем подобное подобным! – говорил Михаил, и они оба хохотали.

Даже странно, как могла Тоня так беспечно жить, ни о чем не думая. И это не оправдание, что она ничего не знала. Может, просто не хотела знать? Всему верила, ни во что не вникала. Точь-в-точь как ее малолетний братец! Считала своего мужа идеальным и старалась не замечать снисходительных взглядов подруг, которые смотрели на мир трезво, а не сквозь розовые очки.

– Ты настоящая жена офицера, – говорили подруги. – Ни о чем его не спрашиваешь, ни в чем не ограничиваешь. Просто мечта, а не жена!

В один прекрасный момент, когда Михаил был в заграничной командировке, Тоня просто ушла из дома, чтобы никогда в него не возвращаться.

Двухкомнатная квартира – та, что была собственностью Антонины до свадьбы, – так ей и осталась.

Михаил смеялся:

– Вот разорят меня друзья-бизнесмены, заберут всю собственность, а у тебя все же кое-что останется. В конце концов, это же собственность Титовой, а ты – Страхова.

– А что, есть причины, по которым это может произойти? – сразу пугалась она.

Тоне не нравились такие разговоры. Она вообще старалась не говорить о том нехорошем, что могло произойти. Ей казалось, что слова материализуются... Короче, не тронь лихо – будет тихо!

Время от времени в этой ее квартире жили то приезжавшие родственники, то друзья, временно оказавшиеся без жилья. Но в тот момент, когда Тоня сбежала из их с Михаилом семейного дома, квартира была не занята, вот ее Тоня и продала без помех.

При этом у нее осталось достаточно денег, чтобы примерно год жить не работая, а просто созерцая окрестную природу.

Но она не могла представить себя созерцателем. Без своей работы – надо заметить, любимой! – Тоня тосковала. Да что там, она себе просто места не находила, когда хотя бы просто не могла взять карандаш и бумагу и рисовать образы, которые возникали в ее голове. Даже если она не думала ни о чем конкретном, ее рука все равно что-то выводила. То ли чьи-то задумчивые лица, то ли рожицы смешных зверушек, которые будто толпились вокруг своей хозяйки и соскальзывали на бумагу или холст, чтобы там замереть и до срока спрятаться.

Напрасно мама говорила, что ее дочь не приспособлена к жизни. Она все сделала как надо. И приехала на автобусе сначала в районный центр, от которого до Раздольного было десять километров, и там поговорила со знающими людьми. Ей указали женщину, которая работала в магазине «Магнит» и каждое утро приезжала на работу на мотороллере. Как раз из Раздольного.

Это и была Маша. Она сказала, что все складывается удачно: по соседству с ней в Раздольном вот уже несколько дней продается отличный дом, причем у хозяина его есть знакомство в районной администрации, так что продажу можно будет оформить очень быстро.

Тоне повезло с этим домом, его строил и обихаживал хороший хозяин. На участке стоял капитальный забор из кирпича и природного камня, взятого здесь же – в полукилометре от дома начинались горы. Высокие, скалистые, впрочем, надежно защищавшие от холодных ветров приткнувшийся у их подножия поселок. Не просто горы, а целая горная гряда, уходящая вдаль и выше, насколько хватало глаз.

Правда, на купленной земле – тех самых пятнадцати сотках – Тоня сажать-сеять не могла. У нее, такой сугубо городской жительницы, не имелось желания и способностей ухаживать за землей. Зато здесь она смогла наконец воплотить в жизнь свою мечту: заняться деревянной скульптурой.

Так получилось, что, закончив в университете художественно-графический факультет, она стала преподавать в художественной школе и почти ничем не занималась на досуге, если не считать парочки акварелей, которые она как-то нарисовала. Накануне свадьбы с Михаилом, когда у нее было приподнято-романтическое настроение.

Потом она стала той самой идеальной женой. Содержала дом, следила, чтобы муж всегда имел чистые наглаженные рубашки. Ходила по магазинам, отыскивая самые свежие и качественные продукты. Быстро разобралась с тем, что мужу нравилось, и старалась ему угодить. И млела от счастья, когда он говорил:

– Надо же, как мне повезло! Я выиграл у однорукого бандита под названием жизнь всего с одной монетки!

Тоня смеялась над его сравнениями:

– Миша, почему жизнь-то однорукая?

– Ну может, и не однорукая, но бандит – это точно!

Помнится, она говорила про студию-мастерскую как раз тогда, когда они строили дом. Но едва Михаил узнал про ее мечту – деревянные скульптуры, как ужаснулся и дальше не захотел слушать.

– Руки в мозолях, порезах!.. Я, между прочим, в детстве пытался резать дерево – нет, это вовсе не женское занятие!

И надо же, первое, что она сделала, – купила в районном магазине набор инструментов для резки по дереву!

Тоня платила лесорубам – совсем небольшие деньги, двести – триста рублей, – и ей привозили из леса огромные причудливые пни или корявые стволы деревьев, из которых она постепенно сотворила у себя на участке целый парк деревянных скульптур. Теперь она обкладывала небольшой бассейн природным камнем, который сама обрабатывала и собирала, сама нарисовала этакий эскиз панорамы а-ля Древний Египет и в свободное время любовно выкладывала его.

Ее просто опьяняло ощущение абсолютной свободы. Она могла делать все, что захочет, ни на кого не оглядываясь. Хотя, казалось бы, никто ведь не гнал ее замуж и никто не требовал такой абсолютной несвободы, какую она испытала, будучи замужем.

Котлован для бассейна вырыл ей сосед Валентин с помощью мини-экскаватора, на котором он работал в небольшом винсовхозе «Элита» на краю поселка.

Обошлось ей это всего в две бутылки водки и пятьсот рублей.

2
{"b":"92012","o":1}