– И ты понимала, что он говорил?

– Естественно. Он жаловался, что ему опять не повезло с женой. Может, и ее прибить да найти помоложе? Все они шлюхи, только и мечтают выйти за хорошего американского парня. Ничего не стоит найти красивую и молодую русскую сучку...

– Ты смотри, какой самоуверенный. Можно подумать, что лишь американские брюки дают ему право чувствовать себя всесильным. Или я не права?

– Конечно, права. Он ведь на самом деле ничего не умел. Ни с поставщиками договариваться, ни считать как следует. До меня у него и тысячи долларов не было. По крайней мере единовременно.

– Но как ты-то всему обучилась? Разве ты до этого каким-нибудь бизнесом занималась?

– Нет, зато я применила свои знания психологии. Мне нужно было понять как бы национальный характер американцев и просчитывать, какой финт с ними пройдет, а какой нет.

– Ну и ты поняла этот характер?

– По крайней мере основное могу сказать в двух словах. Они наивны и доверчивы, как дети. Считают, что демократия и законы могут уберечь их от мошенников. Видимо, и в самом деле от тех из них, кого ловят, упрятывают надолго за решетку, и такая чистка способствует здоровью общества. И ихняя полиция на самом деле стоит на защите граждан. Может, у них так за отчетностью не следят? И не боятся панически заведомых глухарей?

– Может, это так и есть.

– Не знаю. Я ведь опыта жизни в другой стране не имела. Все, что видела, соотносила с Россией и с нашими законами.

– Надь, а тебе не кажется, что мы уже к политике подошли?

– Прости, привычка... Так вот, вернемся к моей жизни в Америке. Представь себе мое состояние: я делала этому козлу деньги, а он не только принимал все как должное, но еще и пытался зажать меня покрепче, чтобы я его боялась, чтобы пикнуть не могла. Он даже сейф купил только тогда, когда я занялась его делами. Нет, если честно, все же я начала не с нуля. По крайней мере с выгодой распродала это его собачье хозяйство, почти не приносящее доходов. Причем тем же заводчикам, что располагались поблизости и не хотели иметь под боком конкурента... Ну и кое-какие деньги я с собой привезла, когда продала свою однокомнатную квартиру. Вроде бы мое приданое. Странно даже, что он не пустил его тут же в распыл. Видимо, я была достаточно убедительна, когда уговаривала его заняться цветами и непременно иметь стартовый капитал.

– Помнится, я говорила тебе, чтобы ты оставила деньги здесь на крайний случай, если вдруг тебе захочется вернуться. Но ты же уезжала насовсем.

– И я таки тебя в этой связи вспоминала. Думала, мало того что муженек забрал мой паспорт, он еще и все деньги у меня отобрал. Так-то я бы попробовала удрать. Все-таки с тридцатью штуками баксов я могла бы раздобыть себе новые документы и как-нибудь устроиться. Ну да ладно, что теперь говорить... В общем, однажды, когда я еще не успела лечь в постель, Грэг открыл сейф и показал мне сложенные в нем деньги. И между прочим, мой паспорт. Издевался, что если я буду стараться и заработаю для него еще триста тысяч – отчего-то он мечтал накопить именно полмиллиона, – тогда он даст мне один процент от суммы, пять тысяч долларов, и разрешит уехать в Россию.

– А ты говорила – лузер. Размах у него, судя по всему, был приличный.

– Потому что прожектер. У нас тоже подобных мечтателей хватает. Из тех, кто знает, как надо делать, а сам при этом не хочет и пальцем пошевелить...

– А шифр сейфа ты как узнала? – спросила Тоня, удивляясь, через какую передрягу прошла подруга, мечтавшая о роли американской Золушки. В результате Золушка умерла от непосильного труда, так и не дождавшись принца. Или доброй феи.

– Однажды он напился. Почти до беспамятства. В честь того, что я сдала в магазин очередную партию цветов и отдала ему выручку. Тысячу восемьсот долларов...

– Надя, послушай, неужели на цветах можно делать такие деньги? То есть я хотела сказать...

– Я стала выращивать орхидеи. Заказала фирменную упаковку... Но зачем тебе эти подробности? Потом когда-нибудь расскажу. Так вот, Грэг всегда ждал меня у магазина. В машине. Самому, видите ли, торговать не хотелось. А вот надзирать за мной – совсем другое дело. Он отбирал у меня все до копейки... Не то чтобы принесенная мной сумма была такой уж большой, но что-то его привело в хорошее настроение. А когда на радостях он начал пить, я пошла спать. И тут слышу, дорогой муженек подошел к сейфу. Я встала с кровати и юркнула за портьеру, были такие у нас на дверях... как у мамочки!.. – передразнила Надя кого-то. – В общем, он стал набирать код и тихонько бормотать: «Два, восемь, шесть, пять...» Я постаралась запомнить, а когда он на другой день куда-то ненадолго ушел, проверила, правильно ли все запомнила. Правильно! Сейф и открыла, и закрыла!.. Вот тогда я и поняла, что моя свобода близка! Ты не представляешь, как повлияло на меня это открытие! Внутри меня все пело, так что я не смогла скрыть от него сияющих глаз. Он тут же уверился, что я смеюсь над ним, и избил до беспамятства. Потом, правда, испугался, что на этот раз я пожалуюсь в полицию, но я не знала, какие у них нравы в полиции. Вдруг начнут обыск, найдут сейф, откроют, а там деньги. Для Грэга – бешеные. Он же для виду работал у приятеля в магазине, получал по несколько долларов. Может, и какие-то темные делишки проворачивал. Как бы то ни было, вся самая тяжелая работа была на мне. Попробуй, какие у меня мышцы.

– Железные, – попробовав, согласилась Тоня. – Недаром ты Виктора с одного удара завалила.

– Что Виктора, я свою жизнь завалила всего одним ударом...

– Ну, нашла о чем печалиться! – затормошила ее Тоня. – У тебя еще вся жизнь впереди.

– Думаешь, у меня еще есть шанс?

– А ты думаешь иначе?

– Я вообще-то надеюсь... Погоди, я же еще не дорассказала. Дождавшись очередного запоя любимого муженька – кстати, долго ждать не пришлось, – я привела свой план в исполнение.

– Ты решила убежать?

– Не просто убежать, а сделать так, чтобы он тут же не бросился за мной вдогонку и не поймал меня на подъезде к аэропорту...

– А я еще подумала, почему ты говоришь – план?

– Не перебивай... – Надя обняла себя руками за плечи, чтобы скрыть нервный озноб. Похоже, пережитое крепко держало ее в своем плену. – Грэг совсем по-русски запивал виски пивом. И поскольку я спать еще не легла, гонял меня за ним постоянно и заставлял открывать. Аристократ хренов! Я, понятное дело, приготовилась заранее. Все таблетки снотворного истерла в порошок и стала в каждую банку насыпать понемногу... Наверное, в целом все же получилось очень много. У меня ведь было несколько упаковок.

– Несколько упаковок?!

Тоня смотрела на подругу во все глаза. Она сама бы не смогла привести в исполнение подобный план. Чтобы вот так банку за банкой начинять вовсе не безопасным лекарством!

– А что мне еще оставалось делать?! – Надя, наверное, была не в себе, потому что не слышала, как кричит. – Я не знала, сколько нужно, а вдруг бы он проснулся? На всякий случай я оставила записку на столе: прости, так больше не могу, уезжаю домой. Может, думала, полицейские поверят, что он из-за моего отъезда расстроился и выпил. Пустые банки я все же вынесла в мусорник подальше от дома и заменила их другими – благо они валялись во всех углах!.. Да, а в сейфе оставила пару тысяч долларов разными купюрами, чтобы мой отъезд не выглядел бегством совместно с ограблением. Не тронула и перстень на его руке. Дорогой, между прочим...

Она заметила испуганный взгляд Антонины, которым та невольно смотрела на нее, – Надежда так перечисляла деньги, перстень, словно была разбойницей с большой дороги, – и замолчала.

– Ты боишься меня или того, что сюда нагрянет полиция?

– Милиция, – машинально поправила Тоня.

– Но кто станет меня здесь искать?

– Твоя мама, например.

– А она не знает, что я приехала. Сбагрила меня с рук, в Америку, а сама замуж выскочила. Так что у нее сейчас эйфория. Молодой муж, любовь-морковь...