– Ты все это делал?

Тихий голос Орловской прерывает важный для меня монолог.

– Ты думаешь я просто так не выпускал тебя иногда из школьной комнаты по вечерам на неделе? Тинуль, я так освобождал выходные. Надо было максимально позаниматься в будни, чтобы в выхи не думать об этом.

– Я не знала. Ты… ты…

– Только не ной, – Романов мальчишески усмехается и прижимает жену к себе.

Ее уже не трясет так сильно, как полгода назад. Надеюсь, у них все наладится.

– Она же хочет быть учителем, работать с детьми. Значит, много читает, – продолжает Юран, – следовательно, будет не против сходить в театр на любимые пьесы. А еще она росла в детском доме, и вряд ли где-то бывала. Почему бы тебе не свозить ее на море на выходные или каникулы? Рита говорила, что обожает готовить, угощала меня своими соленьями. Вполне вероятно, будет рада прогуляться по лесу в поисках всяких там ягод, грибов. Ну тупи, Коршун, – черные брови друга сходятся на переносице, – у тебя же там лес кругом. А еще, раз она читает классику, значит, у нее есть любимые персонажи. Просто выясни их, и поймешь ее психологию, какая она сама, и чего ищет в мужчине.

Смотрю на Романова как на гения. За какой-то вечер он понял Риту лучше меня, который живет с ней в одном доме. Блин, я уже забыл, что он говорил, но это все именно то, что мне нужно. Как я сам не догадался? Да потому что я и не думал об этом. Черт, надо было записывать за ним.

– Я видел на ее кровати "Идиота" Достоевского, – зачем то говорю я.

– Ты ее идеал!

Юран снова взрывается хохотом. Тина теперь смеется вместе с ним, не так звонко как раньше, но вполне искренне. И я тоже начинаю ржать. Это я настоящий идиот…

– А как она приняла твое предложение? – просмеявшись интересуется девушка.

Сукаа! Предложение! Я называю Риту невестой, но у нас нет отношений. Она живет своей жизнью, я своей. Я должен был сделать предложение?

– Ты издеваешься? – Романов заканчивает ржать и цепляется в меня взглядом, который сложно выносить даже мне. – Ты не сделал ей предложение? Ты хоть кольцо купил уже?

– Я.., – не знаю, что сказать, – я думал, типа… и так все ясно…

Аааа! Мать вашу! Почему я не подумал об этом?

Растягиваю ворот синей футболки с длинным рукавом. Что-то душновато стало.

– Так, Коршун, – темные глаза пронзают меня, мне тут же хочется подскочить и отдать честь другу, – я правильно тебя понял? Ты называешь ее невестой, но у вас не было ни одной нормальной беседы, ни одного свидания, – спокойный размеренный голос заносит в мой мозг правду, к которой я не готов, – и предложения ты ей не делал? Скажи, братан, она вообще в курсе, что вы собираетесь пожениться?

– Бляя, – запускаю руки в волосы, ероша их, опираюсь локтями о колени, и с отупением пялюсь в светлый ковер с лиственным принтом, – какой же я дебил.

До меня доходит, что Рита не готова к моему присутствию в своей жизни. Это я спокойно могу трахнуть телку, которую знаю полминуты. А она не может подпустить меня к себе, как минимум потому, что просто ничего обо мне не знает, кроме того, что я чувак, зажавший ее в комнате в первые десять минут знакомства.

– Отец притащил девчушку, – говорю хрипловато, неужели я настолько поверхностен? – Сказал, что я должен на ней жениться. Я сначала психанул. Потом присмотрелся. Хорошая девчушка. Я как то не подумал, что нам надо узнавать друг друга. Думал, само собой разумеется. О предложении даже мысли не возникло.

Откидываюсь на кресле, пару раз ударяясь затылком о мягкий подголовник. Снова ерошу волосы.

– Так, без алкоголя мы ничего не решим, – Романов достает из бара бутылку коньяка и пару рюмок.

Тина уходит на кухню, наверное, за закуской. Она не спросила разрешенья у мужа. Хорошо, значит, ей становится лучше.

– Коршун, – Юран протягивает мне полную рюмку.

Выпиваем. Пытаюсь устаканить в голове все, что только что понял.

– Слушай, – Романов нагибается через кофейный столик ближе ко мне, говорит тихо, – я, конечно, все понимаю, но ты бы обороты сбавил с девчонкой. Я так понял, ты ее только на трах разводишь. Тут по-другому надо, братан, нежнее. Она же не на одну ночь тебе, если ты действительно жениться собрался. Щас переборщишь с интимом, напугаешь.

Откуда он все это знает?

– Да я заеб.лся уже, – не могу больше хранить все в себе, я общительный, – у меня на остальных стоять перестал. А как ее вижу, так колом… чувствую себя подростком…

– Ну, – усмехается друг, – чувак, это карма. Это обратка за то, что ржал надо мной в школе.

– Да пошел ты!

Романов показывает снова свое излюбленное дрочливое движение, и я прыскаю. Когда Тина приносит поднос с нарезанным лимоном, бужениной и сырами, мы ржем во все горло. Она, почему-то немного содрогается, закрывает глаза, сосредотачиваясь. Я знаю, так Тина собирается с силами.

– Я… наверное, пойду, – произносит тихо, это наш гогот ее напугал? – У вас тут свои разговоры.

– Тинуль, присядь, мы не обсуждаем ничего, чего тебе не стоит слышать. Давай-давай, Мишка без тебя не обойдется. Нам нужен план.

– Можно, я помогу с выбором кольца? – она присаживается рядом с тираном-мужем. – Ты ведь купишь кольцо? Сначала для помолвки. Свадебное потом.

Киваю. Да, я куплю кольцо и надену его на пухленький пальчик, пусть все знают, что девчушка занята. Вот только я теперь не уверен, что она хочет этого.

Мне не приходила в голову мысль, что она может не хотеть. Все ее слова об отсутствии желания выходить за меня замуж, я воспринимал как попытку набить себе цену. Ну, типа игры такие. Мол, я вся такая недоступная, пусть генеральский сынок за мной побегает.

А вдруг она, и правда, не хочет?

Да нет! Не может такого быть…

***

На следующий день забираю Тину. Юран дает наставления, что делать, если ей станет плохо. Орловская уверяет, что прекрасно себя чувствует, и я ей верю. Она сегодня цветет, улыбается непринужденно, как когда-то давно, в нашей школьной жизни, и потрясающе выглядит в рыжей лисьей шубке, подходящей к ее глазам. Но Романов все равно заталкивает в мой карман ее успокоительные, и поправляет шарфик на ее шее, целуя в щеку, как хороший муж.

От того, как естественно это происходит, внутри меня что-то просыпается. Я что, завидую им? Они давно вместе, мне даже кажется иногда, что девочка с косой училась в нашей школе все одиннадцать лет. Их отношения слишком сложны для меня. Я не могу понять, почему Тина все еще с Романовым, после того, что он вытворил. Возможно, он не отпускает ее. Со своими связями этот железный человек вполне может перекрыть ей выходы из страны и закрыть въезд в Америку… И если он захочет, то сделает это без раздумий, потому что проблемы морали моего друга не касаются. Да ну нафиг эти мысли… Со стороны по ним не скажешь, что у них проблемы. Причин нервозности Орловской никто не знает, кроме нас пятерых.

– Кашляни дважды, если он удерживает тебя силой, – шучу, выезжая за ворота дворца Романовых.

Тина озаряет салон моего Патриота звонким смехом, которого я не слышал больше года. Настоящим смехом, не вынужденным.

– Я серьезно, я вывезу тебя из страны с военной миссией и он не найдет тебя.

– Боюсь, тебя потом тоже никто не найдет, – смеется девушка, поправляет макияж, смотрясь в зеркало козырька.

Вот это вполне возможно. Романов в бешенстве – неконтролируемая стихия.

– А вот если ты угостишь меня сигареткой, я не буду против.

Достаю из кармана куртки пачку и протягиваю ей. В машине Тина не закуривает. Просит заехать в какой-то закоулок, где Юран точно ее не увидит, а то вдруг, он едет по той же дороге. Затем душится, и заедает запах табака ментоловой конфетой. Смеюсь. Я делал так же, чтобы отец не узнал, что я курю. Но мне тогда было тринадцать.

Кольцо выбираем долго. Тина разглядывает все тщательно и придирчиво. А я не разбираюсь. Я никогда не покупал подарков девушкам. Тем более украшений. Все, на что я способен – бутылка вина и букет цветов. Мне и этого хватало.