– Иногда мне хочется записать звук твоего смеха, чтобы потом слушать его в машине. А еще мне нравится твоя нелюбовь к магазинной еде и то, как мило ты убираешь челку. И ты ходишь в библиотеку, вместо того, чтобы найти нужный материал в интернете, и ты ничего не меняешь в себе, как все девчонки. И я хотел бы узнать тебя лучше. Дай мне эту возможность, если место, которое я хочу занять, еще не занято.
– Мне кажется, это место уже занято, – опускаю голову, и его рука покидает мое плечо.
– Если ты поймешь, что тебе это только кажется, позвони мне, хорошо?
Смотрю на Дениса. Он расстроено улыбается. Молча выхожу из гладильной, оставляя тренера одного. Мне жаль, что я не смогла ответить ему взаимностью. Это впервые в моей жизни. Он уже второй раз говорит, что я нравлюсь ему. Мне хотелось бы чувствовать к нему то, что он чувствует ко мне. Но я не могу! Почему? Он хороший парень из понятного мне мира. У него есть сестра, которая живет в Питере, и мы могли бы ездить к ней в гости. Он обожает свою маму, которая иногда приносит в фитнес-центр малюсенькие пирожки из цельнозерновой муки с разными начинками. А сам Денис никогда не говорит грубо и не кричит. Он хорошо воспитан и улыбается каждый раз, когда видит меня.
Так почему его рука на моем плече не возбудила никаких эмоций? С таким человеком, как он, мне будет просто и легко. Мы понимаем друг друга. С ним мне не нужно меняться. С ним я чувствую себя раскрепощенно.
Потому, что от руки Коршуна, лежащей на моем плече, меня кидает в жар.
Если бы могла, убежала бы сейчас. Но не могу – ноги решили, что моя скорость – скорость старушки, страдающей остеохондрозом всех частей тела. А еще и каблуки.
Домой еду в размышлениях над словами Дениса и грузом совести, говорящей, что я обидела хорошего человека.
В гараже не хватает машины генерала. Зато транспортное средство Миши на месте. В первое время после моего переезда сюда его почти никогда не было дома. Теперь же он вечно дома по вечерам, если его не вызывают на службу. Интересно, это как-то связано со мной? Приятно думать, что связано.
***
Похоже, мои ребята перестарались. Я натравил их на фитнес-центр, где работает пухляш. Вместо тренировки в нашем зале, они пришли к ней. Теперь жалею, потому как девчушка еле перебирает ногами, подходя к лестнице.
Мой план утащить ее в какой-нибудь клуб провалился.
Ну а как еще отвадить ее от этого спортивного комплекса? Нашла тоже работенку себе. Пусть увольняется. Если ей так нужна подработка, необходимость в которой, на мой взгляд, абсолютно отсутствует, я попрошу Романова устроить ее к себе. Будет сидеть в шикарном офисе в центре Москвы пару часов после учебы. Вот это не пыльно и приятно. Мне самому нравится там находиться, заезжаю иногда к друзьям на обед. У них есть личный бариста! А еще там шикарные сотрудницы.
– Сколько времени тебе надо, чтобы приготовиться?
Да-да, она устала и вымотана, но я не могу упустить повода подшутить над ней. Она все равно не видит, как я ухмыляюсь ей из зала.
– Куда?
– Мы собирались в клуб, ты забыла? – подхожу к лестнице с самым возмущенным выражением лица.
– Миша, – из нее вылетает вымученный стон, – прости, но я вымотана. Может, в другой раз?
Не ржать! Держаться!
– Ну воот, – расстроено тяну я, – я всего лишь хочу провести с тобой время. Ладно, раз эта работа так важна для тебя, что ты готова променять ее на время со мной, что ж.., – пожимаю плечами и опускаю обидно голову. – Согреть ужин?
– Нет, я не хочу есть, – виновато мотает головой, ступая на ступеньки.
– Я установил тебе ноут, принтер и настроил мобилу.
– Спасибо.
– А че грустная такая?
– Миш, я очень устала и хочу спать.
– А я затопил баню. Предлагаю сходить. Расслабишь мышцы и отлежишься.
Она недоверчиво смотрит на меня сверху вниз, так как уже успела добраться до середины лестницы. Посмеиваюсь, вытягивая руки перед собой.
– Я бы попросился с тобой, пухляш, но ты же все равно отошьешь меня, так что я даже пробовать не буду.
– Спасибо.
Бантик ее ярких губ растягивается в еле заметной улыбке, и я лыблюсь еще шире. Как-то приятно внутри стало.
– Но я могу посидеть в предбаннике, чтобы поболтать с тобой…
Какого хера? Да что со мной? Почему я не могу просто молчать? Все же нормально было…
– Обещай, что не станешь приставать ко мне…
Что? Серьезно? Меня пустят в предбанник? Круто. А я уж было в себе засомневался, типа болтаю через чур много. Надо запомнить, что я идеален. Я смогу провести с ней немного времени, прежде чем она уйдет спать. Я хотел этого весь день. Решил, что мой член, да простит он меня, сейчас не так важен, как расположить к себе девчушку. Тем более, пока был в командировке понял, мне интересно, чем она живет. Пусть расскажет о себе побольше.
Офигеть! Я что, действительно радуюсь тому, что меня в предбанник посидеть пустят? В предбанник! Как же низко я пал…
– Я буду в парной, а ты забирай себе сауну, – предлагаю я.
– Нет уж, – пухляш снимает ремень с юбки, устало посмеиваясь, – сам забирай сауну, я туда больше не ногой. Я окачу тебя кипятком, если ты только попробуешь протянуть ко мне руки, – поднимается по лестнице дальше.
– Посмотрим еще, кого окатывать придется, – ору ей вдогонку.
Малышка скрывается на втором этаже, а я валюсь на диван, предвкушая поход в баню. Давненько я с девчонками там не сидел. С того самого момента, как в доме и в моей жизни появилась Рита и наложила какое-то заклятие на моего младшего брата, опять, кстати, среагировавшего на девчушку. Прошу его угомониться, нам не нужны сейчас неприятности, мы прокладываем тропинку к той, кто владеет механизмом подъема. Ржу, вот же напридумывал "механизм подъема". Батя прав, иногда мне стоит думать мысли молча, чем я сейчас и занимаюсь.
В бане жарко, так что Рита частенько выходит в предбанник. Жаль, что при этом она замотана в простыню. Переговариваемся через двери. Прикольно, как школьники. Хотя не помню, чтобы я так далеко держал руки от женского пола в школе. Да простит меня Гусь, которая так много всего натерпелась, пока я экспериментировал. Хорошая была девчонка, интересно, как она сейчас. Я бы повидался. Так! Не думать о других бабах! Сосредоточиться на пухляше. Гребанное воздержание!
Она как раз откинулась на деревянную спинку кресла, и по ее шее соблазнительно стекают капли воды. Заливаю прохладным пивом желание слизать эти капли.
– Мне жарко, можно я тоже выйду? – громко интересуюсь, выглядывая в узкую щель приоткрытой двери.
– Ты из приличия спрашиваешь?
– Да, – прилично киваю.
– Тогда выходи, – снова посмеивается.
Обожаю, когда она смеется. Наслаждаюсь каждым звуком. Никогда в себе этого не замечал.
Выхожу из сауны и усаживаюсь в кресло напротив девчушки. Она подтягивает простыню повыше. Но я и так стараюсь не смотреть на ее выпуклости.
– А пиво еще есть?
– Ты пиво пьешь? Я думал, только вино, – удивлен, по ней не скажешь.
– Миша, я выросла в детском доме, – розовое от жара круглое личико вытягивается, и большие лемурьи глаза моргают несколько раз. – Я и самогон пила. Там, знаешь, не слишком большой выбор напитков.
Ах да, я как то не подумал, что подростки везде остаются подростками и веселятся как могут.
– И как?
Достаю из маленького холодильника бутылочку светлого Бад, открываю и протягиваю ей. Сажусь на место.
– Не мой это напиток, – малышка делает пару глотков холодного пива, пару секунд смотрит на бутылку, и возвращает взгляд ко мне. – Не знаю, где мальчишки достали его. Я и пить то не хотела. Но троим из нашей группы исполнилось шестнадцать. Меня могли побить, если бы я отказалась. Пришлось выпить рюмку, а потом еще две, за каждого именинника. Из закуски только конфеты и несколько пирогов с картошкой. Пить начали в комнате парней, – внешние уголки ее глаз опускаются еще ниже, как будто она вспоминает что-то грустное, и я пытаюсь понять, как она жила все эти восемь лет после гибели отца. – Не знаю, сколько мальчики бутылок притащили, но самогон все не заканчивался. Помню, как выпрыгивали со второго этажа, нам захотелось подышать воздухом, покурить… ну, знаешь, почувствовать свободу, как остальным детям. Просто гулять, наслаждаться, как все. Но там же заборы высокие и поскольку все были пьяны, мы решили усесться на веранде, она большая. Я выпила еще несколько рюмок… знаешь, опьянения не чувствовала… а потом резко темнота. Очухалась, когда один парень тащил меня по лестнице. Так испугалась, заорала… не поняла, что он меня в комнату девочек тащит, чтобы спать уложить. Так он мне рот закрыл ладонью и так дотащил. Потом до утра со мной сидел, держал тазик. Ребята всегда это вспоминали и подшучивали надо мной.
