Тяжелые шаги проносятся мимо моих дверей, и я спокойно выдыхаю. Миша ненадолго задерживается в своей комнате, которая находится через две от моей, а на обратном пути все же останавливается возле моих дверей. Замираю. Дверь распахивается. Перестаю дышать.

– Пухляш, нафига ты тут одна точишь? Пошли, поужинаем вместе.

Сглатываю кусок пережеванного куриного мяса. Поворачиваюсь к двери. На Мише только домашние шорты в голубую клетку. На покрытом волосами торсе еще блестят капли воды. И не только. Еще на нем красуются два больших синяка и мне до ужаса хочется знать, откуда они взялись и намазать их какой-нибудь рассасывающей мазью.

– Спасибо, – говорю осторожно, стараясь отбросить заботливые желания, – но я уже доедаю.

– Значит, съешь еще кусок. Пошли, – капризничает детина, – мне не нравиться есть одному. Мне нужна компания. Когда я один, я начинаю думать, а от этого у меня голова болит.

– А ты не считаешь, что иногда это полезно?

– Иногда может и полезно. Но сегодня я уже немного подумал, мне хватило. Пошли, или я приду сюда с тарелкой и буду есть на твоей кровати.

Он делает несколько шагов в моем направлении, и я вскакиваю с кресла, на котором восседала. Лучше сама пойду. А то, правда, придет. Думаю, этот зверюга на все способен. Выхожу из комнаты под следящим взглядом. Тарелку несу с собой.

Миша довольно усмехается. Еще бы, он знает, что не оставил мне выбора.

– Кстати, в бане мне тоже не нравится думать, – сообщает голос за моей спиной, почти у самого моего уха. – Я ее, как раз, затопил.

– Нет уж, – ворчу себе под нос, – немного дум тебе не помешает.

– Может, ты и права, – меланхолично произносит парень.

Его рука ложится на мое плечо, и от неожиданности я вздрагиваю. Тарелка вылетает из моментально посыревших ладоней. Слышу треск посуды. Недоеденная ножка улетает в одну сторону, а картофель в другую. Так бы и треснула ему!

– Какого хрена ты так испугалась? Тебя что, за плечи никто не трогал? – смеется парень.

А мне не до смеха. Я только что полы помыла. Поворачиваюсь к Мише, который сейчас на две головы больше меня, так как стоит на две лестницы выше. Руки сжимаются в кулаки.

– Э-э-э, – он выставляет перед собой обе ладони с намазоленными костяшками, то ли успокаивая меня, то ли пытаясь защититься, – давай только без разборок. У меня хорошее настроение. Пожалей кота, не кидайся в меня им.

Замечаю неслышно подошедшего кота Юру, грызущего мою ножку. Да, ему счастье прилетело. В прямом смысле.

– Пошли, – Миша подталкивает меня обеими руками ниже, – я голодный. Потом приберем, если это понадобится, – весело смотрит на кота, порыкивающего на нас в порыве защитить добычу.

Молча иду на кухню. Собрала по дороге осколки тарелки. Миша накладывает себе богатырскую порцию, а мне благородно подсовывает вторую ножку «Держи, ты не доела».

Ем тоже молча. Миша разглядывает меня, а я стараюсь смотреть в одну точку на скатерти. Жаль, что рисунка на ней нет.

– Так, чем займемся?

Мне одновременно и смешно от его веселого голоса и хочется сбежать от неуютности ситуации.

– «Мы» ничем заниматься не будем!

– Почему? Мне скучно! Меня не было две недели. Ты что, совсем не соскучилась? Мы же друзья. Давай закатим вечеринку. Ты позовешь своих подружек, а я пацанов. Обещаю, будет круто. Твои подружайки будут умолять тебя дать им номера моих парней.

– Мы не друзья, Миша!

– Так давай подружимся, пухляяш, – он облизывает большой палец и только потом вытирает руки салфеткой. – Чем там занимаются друзья? Не хочешь вечеринку, кстати, зря, потому что тебе бы понравилось, – мощный торс откидывается на спинку стула, поигрывая мышцами, а руки жестикулируют в воздухе, показывая, как «зря» я не хочу вечеринку. – Тогда давай замутим что-нибудь вдвоем.

– Замутим? – уточняю, потому что под этим словом обычно подразумевают нечто сексуальное.

– Нееет, – Коршун мотает головой, хитро прищурив один глаз, – даже не надейся, не в этом пошлом смысле, как ты подумала.

– Ничего я не думала! – возмущаюсь.

– Думала-думала, пухляш, – утверждает Миша и сам себе кивает, и его язык проходится по верхнему ряду больших ровных зубов. – Но товарищ генерал настрого запретил мне доставать при тебе член, так что, извини, но все это достанется тебе только после соблюдения всех формальностей, – он обводит свое тело пальцем, указывая что именно мне не достанется.

Он надо мной издевается? Как всегда? К чему этот разговор? Я же сказала, что не хочу никакой свадьбы. И он тоже. Между нами все решено. И не намекала я ни на что «такое». Меня еще никто и никогда так сильно не раздражал. Да я вообще не раздражительная. Я со всеми могу найти общий язык. Со всеми, кроме него. Потому что мозг этого парня… хотя, какой мозг? Нет его в той голове!

– Кроме того, – а вот интересно, он хоть иногда закрывает рот? – ты меня отшила несколько раз, так что если захочешь теперь, чтобы я тебя трахнул, придется хорошенько меня попросить.

По кухне расходится грубоватый смех, когда мы встречаемся взглядом. Мои глаза сейчас выпадут и убегут, прихватив уши, чтобы избавить меня от вида и голоса этого человека.

– Да я и сам тут подумал, будет круто сделать все по правильному. Ну там… сначала свадьба, потом все эти кроватные дела. Так что имей в виду, увижу тебя с мужиками, буду задавать вопросы. Не хочу сюрпризов в первую брачную ночь.

– Миша! – срываюсь на крик. – Какая свадьба? Какая ночь? Мы не пара! И не будем ей! И если ты говоришь все это, чтобы вывести меня из себя, поздравляю, у тебя это получилось!

Кидаю салфетку на стол и тяжелыми шагами выхожу из кухни. Пол подо мной сейчас треснет, так сильно я топаю. Это просто невыносимо! Он неадекватный. Аналитическое мышление ему явно не свойственно, а любая словестная фильтрация отключена. "Пухляш! Вернись! Мне одному грустно… я же сейчас думать начну… хуже будет!" – доносится мне вслед.

Хлопаю дверью впервые в этом доме, и второй раз в жизни. Первый был в детском доме, когда девчонки смеялись над тем, как я пыталась натянуть на себя понравившиеся джинсы, но так в них и не влезла. Тогда мне влетело от дежурных по этажу и завуча. Больше я себе такого не позволяла. Надеюсь, в этом доме за такой проступок меня не лишат недельной нормы конфет, выдаваемых за обедом.

Не знаю, как относиться к его издевательствам. Нет, я понимаю, как он взбесился увидев в своем доме непонятно откуда взявшуюся, не стесненную в объемах девушку, и услышал от отца, что это его невеста. Дело ясное – неприятно. Но я же сказала, что свадьба мне не нужна, и я не претендую на его сердце. Так почему он не может оставить меня в покое?

Внутри все колыхается, как перед экзаменами. Чувство страха и опустошения. Я готова прямо сейчас собрать сумку и уйти, хоть мне и будет жаль расставаться с этим местом. Я уже успела привыкнуть к собственной уютной комнате, большой площади дома, свыклась даже с чучелами лисиц у входа. Полюбила питомцев, всех четырех.

Да что это я? Куда мне идти то? Обратно в детский дом? Туда меня уже не примут. Умываю лицо холодной водой, прогоняя упадническое настроение. Натягиваю джинсы и теплую кофту. Повязываю голову новым шарфиком, застегиваю серую осеннюю курточку, в которой становится уже прохладно. Мне нужно прогуляться, подышать воздухом. Побыть подальше от этого ужасного человека. Как можно более мягко ступая, выхожу из комнаты. Мне удается выйти из дома незамеченной, но Олег с Лешей нарушают тишину, приветствуя меня радостным лаем. Немного играю с ними, кидая палку. Овчарки радуются, как дети, борясь за возможность первыми вернуть брошенную деревяшку, и я ласково чешу за всеми четырьмя ушками, улыбаясь тому, как быстро они ко мне привыкли. Может, взять их с собой погулять? Нет, пока не стоит, не уверена, что смогу уследить за ними обоими.

Приласкала кошку Кристину, накормила ее кусочком подобранной на лестнице курицы. Трехшерстка благодарно промурлыкала песенку и пошла гулять со мной. Надо же, сама пошла! Выхожу из ворот, а она за мной, отставая ровно на метр. Я останавливаюсь, закрывая ворота, и она тоже. Я даже пробежала несколько метров, чтобы понаблюдать, и таки да – кошка пробежала их, преследуя меня. Беру ее на руки и поглаживаю, а она в благодарность лижет мои пальцы. Вот такой у нас союз образовался.