Покачав головой и усмехнувшись изобретательности шайки, Леон повернул назад и заспешил прочь, стараясь не шуметь, но в то же время передвигаться быстро. Ему в голову пришло, что Бертран должен был знать о существовании полого холма, как и местные охотники, но потом он отмёл эту мысль. Он знавал людей, которые всю жизнь прожили на одном месте, но не знали ни его секретов, ни его истории. Да даже если и знать, что в лесу есть полый холм, не так-то просто догадаться, что целая шайка негодяев устроила там логово!

Радуясь, что его старания наконец-то увенчались успехом, и он придёт домой не с пустыми руками, Леон пошёл быстрее, почти побежал, и тут под его сапогом громко хрустнула ветка. Он вздрогнул от неожиданности, звериным чутьём ощутил, что за ним следят, резко развернулся, выхватывая шпагу, и вовремя сумел отразить атаку коренастого мужчины в потрёпанном коричневом плаще, выпрыгнувшего на него из кустов. Лицо его было замотано чёрным платком, в руке он сжимал шпагу, но владел ей явно не очень хорошо. Быстрая реакция Леона поразила его, и он отступил, выставив шпагу перед собой и неуклюже помахивая ею.

– За такое обращение с оружием тебя бы с позором выгнали из рядов королевских гвардейцев, – усмехнулся Леон. Приподнятое настроение всё ещё не покидало его, и он вскинул свою шпагу, намереваясь преподать этому оборванцу несколько уроков.

– Ты! – прохрипел тот, отступая ещё на шаг. – Это ты был тогда в лесу! Ты пришёл на помощь Железной Руке!

– А ты, значит, один из тех, кто пытался его ограбить? Видно, ты ещё глупее, чем кажешься! – хохотнул Леон. – Или тебе жизнь не дорога?

– Мы не знали, что это сам Железная Рука! – разбойник попятился. – Мы никогда не стали бы нападать на него, если бы знали!

– Разумно, – кивнул Леон. – Меня, я так понимаю, ты тоже не узнал. И очень жаль – потому что на меня тебе тоже не стоило нападать.

Он вскинул шпагу, готовясь к решающей атаке, и тут что-то тяжёлое обрушилось ему на затылок. Перед глазами ярко вспыхнуло и тут же потемнело, шпага выскользнула из безвольно разжавшихся пальцев, ноги подкосились, и Леон как подрубленный рухнул на землю. В раскалывающейся голове мелькнула мысль: «Сзади был ещё один. Какой же я дурак!».

И Леон Лебренн лишился чувств.

***

Пробуждение было медленным и болезненным. Всё тело ломило, голова кружилась и болела, язык во рту казался ватным, а глаза никак не желали открываться, да и когда Леону кое-как удалось разлепить их, мир он видел весьма мутно. Сглотнув и немного проморгавшись, он прищурился, пытаясь понять, где находится и что происходит. Голова от малейшего напряжения заболела сильнее и бессильно откинулась назад, прислонившись к чему-то твёрдому. Это вызвало новую вспышку боли в затылке, и Леон слабо охнул. Ему пришлось закрыть глаза и чуть повернуть голову, чтобы больное место не касалось твёрдой поверхности.

Поверхность эта, как он сообразил, чуть придя в себя, была ничем иным, как стволом дерева. Он сидел спиной к массивному старому вязу, а чуть впереди виднелись очертания того самого холма, который, как знал Леон, был полым внутри. Руки у него были связаны спереди, ноги тоже стянуты грубой верёвкой. Шпагу у него, конечно же, забрали, и это означало, что Леон, блестяще выследив Этьена и обнаружив логово разбойников, попал к ним в плен из-за собственной неосторожности и самоуверенности. «Чёрт, всё отобрали!» – мысленно выругался он. Злость на свою глупость была так велика, что Леон едва избежал соблазна снова стукнуться головой о ствол, но вовремя одумался – это могло привести к приступу тошноты, а то и к обмороку.

В лесу он был не один – поблизости сидели, стояли и бродили люди в одежде разной степени потрёпанности и пестроты, вне всякого сомнения, разбойники. Когда зрение чуть прояснилось, среди них Леон заметил и Этьена – хотя тот тоже прикрыл нижнюю часть лица платком, его выдавали знакомые вихляющиеся движения и всклокоченные волосы. Лица остальных тоже были замотаны платками. Они явно не хотели, чтобы Леон запомнил их и мог опознать, а это значило, что у него есть шанс выбраться отсюда живым. За поясом у каждого второго виднелся нож или пистолет, из-под платков у многих торчали бороды.

Один из разбойников заметил, что пленник очнулся, и громко закричал: «Эй, сюда! Он пришёл в себя!». Все тотчас же сгрудились вокруг Леона, глядя на него угрюмо и недружелюбно. Он отвечал им такими же испепеляющими взглядами исподлобья, не в силах избавиться от странного ощущения, что такое уже было с ним, что он так же сидел, связанный и беспомощный, в силах только сверкать глазами, а его враги глумились над ним, осыпая насмешками... Вскоре послышался звук шагов, и разбойники расступились, пропустив в центр образовавшегося круга высокого худощавого мужчину в чёрном костюме с серебряным шитьём.

Леону не нужно было подсказок, чтобы понять, что это и есть Чёрный Жоффруа, загадочный и неуловимый предводитель шайки разбойников. Его костюм отличался бóльшим изяществом, чем у остальных, и был сшит из дорогой ткани неплохим мастером, на поясе висела шпага. Лицо атамана не было замотано платком – вместо этого его верхняя часть скрывалась за полумаской из чёрной ткани. Волосы у разбойника были длиной до плеч, чёрные, как и острая бородка, на взгляд Леона, довольно неряшливая. Тёмные глаза в прорезях маски поблёскивали, губы растянулись в насмешливой улыбке.

– Ааа, я вижу, наш гость пришёл в себя! – разбойник галантно раскланялся, взмахнув чёрной же шляпой. – Прошу прощения, что с вами обошлись так грубо, но боюсь, вы не оставили моим ребятам выбора. Ах да, я не представился! Чёрный Жоффруа, к вашим услугам!

Леон откашлялся, от всей души надеясь, что голос не дрогнет, когда он начнёт говорить.

– Ваше имя мне известно, – поспешно добавил Чёрный Жоффруа. – Леон Лебренн, правая рука Бертрана де Мармонтеля. Правая рука, смекаете? – добавил он, окинув взглядом разбойников, и те громко расхохотались – до них лишь сейчас дошёл смысл шутки.

– С Люсиль де Труа вы были столь же учтивы, перед тем как зарезали её? – голос Леона звучал несколько сдавленно, но, слава Богу, ровно.

– Я готов поклясться чем угодно, что не касался мадемуазель Люсиль де Труа, – спокойно ответил Чёрный Жоффруа. – Как и ни один из моих молодцев.

– Кто поверит вашим клятвам, – Леон скривил губы. Разбойник лишь усмехнулся, но его товарищи по ремеслу что-то громко забормотали, заругались, послышались гневные выкрики, а один из них, рослый и плечистый, с окладистой курчавой светлой бородой, выдвинулся вперёд, распихав остальных, и сердито заявил:

– Ещё неизвестно, не ты ли её убил! Мы-то знаем, какие про тебя ходят слухи! Бертран ищет нас по всему лесу, а сам и не догадывается, какую змею пригрел на груди!

– И какие же про меня ходят слухи? – с совершенно искренним любопытством поинтересовался Леон.

– Что ты не помнишь ничего из своего прошлого. Что ты ночами шатаешься вокруг замка по лесам и полям. Что ты раньше был на королевской службе, и для тебя человека убить – раз плюнуть, – бородач и в самом деле плюнул – слава Богу, не в пленника, а себе под ноги.

– А что ещё про меня говорят? – спросил Леон. – Может, я и вовсе оборотень, каждое полнолуние обращаюсь в волка и похищаю невинных девушек?

– А может и оборотень, кто тебя разберёт! – грубо ответил разбойник, но тут же потупился и отступил под грозным взглядом шагнувшего вперёд атамана. Какими бы отчаянными сорвиголовами не были эти люди, дисциплина у них, похоже, соблюдалась неукоснительно.

– А правда, позвольте полюбопытствовать, что это вы делали в лесу в столь ранний час? – спросил Жоффруа, поглядев на небо, которое едва-едва посветлело, и кое-где сквозь облака даже пытались пробиться слабые лучи солнца. – Разнюхивали, где мы скрываемся? И в прошлый раз, когда вы нашли девушку, вы ведь тоже были здесь рано утром! Не кажется ли вам это подозрительным?

– Он убийца, он! – послышались обвиняющие голоса из толпы.