Слезы заливают мои глаза, и карие глаза мистера Сантоса становятся мягкими, как и его черты. Мои губы дрожат, и я не уверена, потому ли это, что он - отец Розы, а мой умер, и Деклана здесь нет, но я позволяю себе чувствовать столько, сколько позволяю. Слезы падают по моим щекам, и я делаю дрожащий вдох.

— Просто столкнулась с тем, с кем очень хотела бы не сталкиваться.

Наконец я выдохнула.

— Он что-то сказал? — Мистер Сантос поджимает брови, прежде чем я вижу, как в его глазах вспыхивает гнев. — Он что-то сделал?

Фрэнки наконец заговорил гораздо более низким голосом. — Если с этим человеком что-то случилось, дай нам знать. Мы можем позаботиться об этом.

— Вы не можете, — шепчу я. Я не свожу взгляда с глаз мистера Сантоса, потому что это единственное, что помогает мне успокоиться. Если я посмею отвести взгляд, то рассыплюсь.

— Кто это был? — спрашивает мистер Сантос, и его челюсть сжимается.

— Я не могу, — шепчу я. Он наклоняется ближе и на мгновение касается моего плеча, и как бы я ни думала, что вздрогну от этого, я этого не делаю. Я прислоняюсь к нему и позволяю ему нежно погладить мое плечо.

— Хочешь, чтобы мы позаботились об этом? Мы позаботимся, — спрашивает он с ноткой яда в словах. Я качаю головой.

— Пожалуйста, нет. Я просто хочу забыть о том, что сегодня произошло.

Еще одна порция слез вытекает из моих глаз, и следующие несколько секунд кажутся замедленной съемкой.

Мистер Сантос медленно протягивает большой палец к моим щекам и вытирает каждую слезинку. Мое сердце рвется навстречу его утешительным прикосновениям, но я не позволяю себе придвинуться к нему ближе. Закончив, он тепло улыбается.

— Хорошо, Girasol. Хочешь что-нибудь особенное на ужин? Я угощаю.

Он снова встает во весь рост, и я поворачиваю к нему шею.

На мгновение я задумываюсь над ответом, прежде чем мой желудок урчит, и я понимаю, что не ела с самого утра. — Пицца была бы в самый раз. И, может быть, те лавовые пирожные?

Он улыбается и кивает, после чего отступает назад. Его друг ловит мой взгляд и поднимает бровь.

— Не стесняйся сообщать нам, если кто-то снова тебя побеспокоит, хорошо?

Я понимаю, что он пытается снять напряжение и придать разговору легкомысленный характер, но язык его тела говорит об обратном.

Как ни странно, мне приятно осознавать, что эти двое крепких мужчин сделают все, что угодно, если со мной что-то случится. Но это не помогает мне жалеть о том, что год назад у меня такого не было.

— Спасибо, — шепчу я, поворачиваясь на каблуке и направляясь в коридор, а затем поднимаюсь наверх, чтобы принять душ и переодеться в удобную одежду.

Мои щеки все еще теплые от большого пальца мистера Сантоса, и я наслаждаюсь этим ощущением в течение следующего часа.

Глава 11

АРЛО

Фрэнки молчит, пока я занимаю место и мы ждем доставку пиццы.

Мои руки все еще сжаты в кулаки, пока я пытаюсь замедлить дыхание, прежде чем сгорю. Girasol выглядела неважно. Но она не стала рассказывать, что именно произошло на вечеринке у бассейна.

— Está bien, Arlo25, — успокаивает меня Фрэнки.

Но это не помогает. Моя челюсть все еще крепко стиснута, и если я сожму ее еще сильнее, то сломаю зубы. — Necesito saber.26

— Нет, не нужно.

Я смотрю на него. — Ты видел ее лицо, Фрэнки. Ay, pinche madre.27

Фрэнки встает, и я вижу, как он идет к холодильнику, чтобы достать еще несколько бутылок пива. Он открывает их и возвращается ко мне, передавая одну бутылку.

Он делает глубокий вдох, а затем садится обратно и проводит пальцами по своим усам. — Она даст тебе знать, если ей понадобится твоя помощь.

— Но...

— Нет, Арло, — предупреждает Фрэнки. — Она уже большая девочка. Возможно, ей просто нужно время, чтобы остыть от того, что там произошло. Спроси ее сегодня или завтра.

Я киваю, не имея ни малейшего представления о том, что могло произойти сегодня в бассейне, но миллион сценариев приходит мне в голову.

И миллион из них заканчивается тем, что я нахожу ту сволочь и впечатываю кулак ему в лицо. Но Фрэнки права. Я не могу заставить ее сказать мне, что не так; ей просто нужно время, и я дам ей его столько, сколько ей нужно.

В дверь звонят, и я встаю, зная, что это пицца. Фрэнки уже достает из кладовки бумажные тарелки, когда я возвращаюсь с коробками, слишком хорошо знакомый с моим домом, чтобы знать, где что лежит.

Пока Фрэнки продолжает накрывать на стол, я возвращаюсь в переднюю часть дома, где находится лестница. Прислонившись к перилам, я зову Клементину.

— Ужин готов!

Тишина почти оглушительная, и это меня немного беспокоит. Не теряя ни минуты, я отправляюсь наверх. Они скрипят под каждым шагом, и, добравшись до верха, я вижу, что дверь в комнату для гостей закрыта. Подойдя к двери, я пытаюсь прислушаться, нет ли в комнате каких-либо звуков, которые она могла бы издавать. Но ничего не слышно.

Я осторожно стучу в дверь.

— Girasol? Пицца здесь. И эти лавовые пирожные.

Тишина.

— Эти лавовые пирожные выглядят чертовски вкусно, Фрэнки может съесть их все, если ты не выйдешь, — шучу я. Я мысленно даю себе пощечину за попытку быть смешным в такой момент, но, похоже, это срабатывает, так как дверь со скрипом открывается, и она появляется в пределах нескольких дюймов, которые она позволяет.

Ее карие глаза находят мои. — Я спущусь через секунду, мистер Сантос.

— Все в порядке?

Я поднимаю бровь.

Она еще немного приоткрывает дверь, и я вижу, что она переоделась в свитшот и безразмерный свитер. Одежда почти утопила ее, и она выглядит в ней чертовски мило.

Я прочищаю горло, отгоняя эти мысли, и она проводит руками по своим светлым волосам, прежде чем выйти в коридор и закрыть за собой дверь. Мне приходится сделать шаг назад, чтобы дать ей место, но мы все равно находимся в сантиметрах от соприкосновения.

Она поворачивает шею, чтобы посмотреть на меня, и ее глаза чем-то сверкают. Я не могу расшифровать, что это за эмоции, но мне требуется все, чтобы не спросить ее снова, что происходит. Я не хочу вести себя как властный отец, когда она сама может сказать мне, если ей нужна помощь.

Наступает тишина, она смотрит на меня и шумно выдыхает. Ее плечи немного расслабляются, и она опускает взгляд, волосы закрывают ее лицо. Следующие несколько секунд потрясают меня до глубины души.

Я не знаю, почему я это делаю, но я это делаю.

Моя рука осторожно берет ее за подбородок и поднимает голову, чтобы она посмотрела на меня. Она не отступает, не сбивает мою хватку - ничего. Я провожу большим пальцем по ее подбородку, близко к нижней губе. Ее очень пухлой губе, которая, кажется, гипнотизирует меня в эту самую секунду. Я не могу перестать смотреть на нее, даже когда она облизывает губы, а ее язык так легко скользит по кончику моего большого пальца. Это вызывает электричество во всем моем теле, вплоть до члена.

Это неправильно, но я не могу ее отпустить. И она не останавливает меня.

— Мистер Сантос..., — шепчет она.

— Ты дашь мне знать, если кто-то будет тебя беспокоить, хорошо, Girasol?

Она продолжает смотреть на меня, ее губы изгибаются в разные стороны, как будто она не может решить, хочет ли она нахмуриться или улыбнуться.

— Я должен услышать это из твоих уст, — требую я чуть громче. Моя хватка на ее подбородке немного усиливается, и она громко выдыхает.

— Да, сэр, — выдыхает она.

Я скрежещу зубами, и она словно знает, как это слово действует на меня, по тому, как ее губы кривятся в самой маленькой улыбке.

Если бы она не знала ничего лучше и если бы она не была гостьей в моем доме... я бы поставил ее на колени, отшлепав по заднице за такое.

Мой большой палец продолжает медленными движениями проводить по ее коже, и мне кажется, что это только мы.