Но потом она сглатывает.

— Скажите мне, — шепчет она, умоляюще глядя в глаза.

Я качаю головой и поглаживаю ее локти, мои пальцы касаются мягкой ткани свитера. — Нет, Girasol.

— Вы сказали, что не злитесь на меня, так что же вы делаете?

Она словно бросает мне вызов, чтобы я наконец произнес это вслух. Наконец-то произнести это.

Я не могу.

— Забудь об этом, — повторяю я с еще большим упорством. Что мне нужно сделать, так это переодеться в эти промокшие джинсы. И, возможно, что-то сделать с эрекцией, которая неизбежно возникнет при виде ее умоляющих глаз и слов.

— Скажите мне, пожалуйста, — шепчет она. Я делаю шаг назад, и мои руки опускаются с ее локтей. Она делает шаг вперед и протягивает руку, чтобы схватить мою рубашку. Ее пальцы сжимают ткань, и у меня перехватывает дыхание.

Такой простой поступок, и я готов встать на колени перед этой женщиной.

Я на мгновение закрываю глаза, затем открываю их и поднимаю руки, чтобы сжать ее. Я отрываю ее пальцы от ткани своей рубашки, а затем беру ее руку в свою.

— Что я делаю? — Я делаю глубокий вдох, прежде чем покачать головой. — Sabes lo que estás haciendo29.

Ее брови подрагивают, и она качает головой. — Нет, мистер Сантос. Я не знаю. Расскажите мне.

Слишком привлекательно видеть, как она бросает мне такой вызов с такой малой силой. Ее слов достаточно, чтобы заставить меня признаться. Жалко смотреть на это со стороны.

Я выдыхаю тяжелый вздох и наклоняюсь ближе, отпуская ее руку, чтобы прижаться к ее щеке. Кажется, она задерживает дыхание, прежде чем я слегка приподнимаю ее подбородок в дюймах от своего лица.

Все или ничего.

— Я заставляю себя думать о вещах, которые не являются невинными. Например, о твоей телепрограмме.

Она издала небольшой звук, прежде чем несколько раз моргнуть. Ее глаза впиваются в мои, и мое дыхание становится тяжелее.

— Значит, вас не удивляют мои мысли, — отвечает она. На ее лице загорается сиреневый оттенок.

Я опускаю руку и выпрямляюсь, делая шаг назад. Мои кулаки сжимаются в тугие шары, а зубы скрежещут.

Кажется, к ней вернулась уверенность, и она почти ухмыляется, наказывая меня за то, в чем я только что признался. Но она выглядит так, будто ей это тоже нравится после того, что я только что сказал.

— Уже поздно, — это все, что я смог вымолвить, прежде чем сделать еще один шаг назад и приблизиться к двери моей спальни.

— Мистер Сантос, все в порядке. Вы сказали это, и я согласна.

Она делает еще один шаг, и я качаю головой. Как бы мне ни хотелось погрузиться в эту фантазию и искушение, я не должен этого делать.

— Это неправильно, Girasol. Увидимся утром.

С этими словами я направляюсь к двери спальни и громко хлопаю ею. Как только я оказываюсь в спальне, на меня обрушивается вся тяжесть происходящего. Я чувствую себя придурком, но в то же время понимаю, что не мог этого допустить.

О чем я думал? Я не могу думать о том, что в центре этих мыслей была она. Это неправильно, и я должен быть лучше. Она гостья в моем доме, и я должен уважать это.

Но мысль о том, что мы были почти в двух шагах от того, чтобы погубить себя, не выходит у меня из головы всю оставшуюся ночь. Все мои силы уходят на то, чтобы не открыть эту чертову дверь и не затащить ее внутрь.

Я отчаянно хочу ее.

Нет, я отчаянно нуждаюсь в ней.

Глава 12

Клементина

Я должна остановиться, пока не случилось что-то плохое.

Но мистер Сантос слишком притягателен, чтобы смотреть на него, флиртовать с ним и даже мечтать о нем. Именно этим я и занималась последние три ночи. Мне снились его мозолистые руки, обхватывающие мое тело, как красная лента подарок.

Его глаза, впивающиеся в мои, и то, как он стонет и так легко входит в меня... От этого я просыпалась в холодном поту, и мне приходилось удерживать себя от того, чтобы не побежать вниз, чтобы воплотить мечту в реальность.

Мы держали дистанцию в доме, и я редко видела его, даже когда дело доходило до ужинов с Розой. Он придумывал отговорку, что рабочий день его подкосил, и делал заказ за нас. Потом он ускользал в свою спальню или уходил из дома к тому времени, когда я успевала спуститься по лестнице за едой. Он не ложился спать, издавая шум, похожий на забивание гвоздей в подвале.

В памяти всплыло, что Роза говорила, будто отец собирается переоборудовать подвал под жилье для нее после окончания школы.

Даже Роза начала сомневаться, почему ее отец так странно вел себя всю неделю. Я не могла

рассказать ей о том, что произошло. Как я практически подтолкнула его к тому, чтобы он озвучил то, что мы делаем.

Я не забыла, как выглядело его лицо, когда я споткнулась той ночью, схватилась за его колени и оказалась лицом к лицу с его промежностью. Он смотрел на меня так, будто я была его самой грязной фантазией, воплощенной в жизнь, и он хотел взять меня тогда и там.

Я хотела этого, пока он не оттолкнул меня от себя и не выбежал из гостиной.

Как долго я могу продолжать, не желая добиваться его? Я знаю, что это неправильно и несправедливо по отношению к Розе. Я обманываю ее, свою сестру. У меня разрывается сердце от осознания того, что все мои злые мысли связаны с ее отцом.

Хорошо известная фраза "достаточно одного раза, чтобы выкинуть это из головы" не выходит у меня из головы. Неужели нам достаточно один раз поддаться своим желаниям, и мы сможем жить дальше?

Мистера Сантоса нет дома, когда я просыпаюсь. Кроме того, приближается начало летней школы. Занятия начнутся через два дня, поэтому я как можно больше купаюсь в бассейне, пока Роза лежит на шезлонге. Гарретт сидит на другом стуле, прикрыв лицо полотенцем.

Мы купили несколько поплавков для бассейна, так что сейчас я лежу на розовом поплавке с рисунком фламинго.

Я даже надела новое желтое бикини с крошечными подсолнухами на нем. Роза спросила, зачем мне этот узор, а я только пожала плечами.

Я подумала о том, как мистер Сантос может посмотреть на меня в этом... впрочем, это главная причина, по которой я его купила. Он постоянно называл меня этим проклятым прозвищем, так что я могла бы его носить.

Если он хочет, чтобы я была подсолнухом, значит, я буду.

Вода рябит от ветра, и я слышу смех и хлопанье двух дверей у входа в дом. Я поднимаю глаза, и Роза тоже поднимает, гадая, что это такое. Я могу только догадываться, кто.

Им не требуется много времени, чтобы добраться до заднего двора. Друг мистера Сантоса распахивает стеклянную дверь с оскалом и горстью упакованного мяса.

— A quien quiere comer? Собаки Фрэнки в доме!

Роза смеется и с визгом встает, бежит к нему, когда он кладет упакованное мясо на столик во внутреннем дворике и обхватывает ее руками. Он поднимает ее на руки и кружит, а затем опускает обратно.

— Ого, Розита. Ты стала короче!

— Пошел ты, Фрэнки, — шлепает она его по руке.

Гаррет все еще мертвым сном спит в шезлонге, и я не могу удержаться от хихиканья. И только я закрываю рот, как вижу, что мистер Сантос проскользнул через стеклянные двери. Мое тело плавится, а челюсть отпадает. Я как будто полностью теряю контроль над всеми функциями своего тела.

Он – это секс. Он без рубашки. А потом это чертово золотое ожерелье идеально сидит на его груди, и я вижу, как он лежит на мне, а золотая цепочка бьет по моему лицу. Я пытаюсь отмахнуться от него, но уже слишком поздно.

Не помогает и то, что его плавки короче, чем те, которые я привыкла видеть. Его ноги в тонусе, а толстые бедра идеально облегают плавки. И линию его промежности мне нетрудно не заметить. Пояс сидит низко на бедрах, открывая мне полный доступ к волосам, которые, словно коварная неоновая вывеска, указывают направление прямо к его члену. Я облизываю губы при этой мысли. Его мускулы не способствуют визуальному восприятию, и я чувствую себя так, словно меня погрузили в какой-то гипноз, не в силах отвести взгляд. В этот момент он наконец поднимает голову и ловит мой взгляд.