Я пытаюсь улыбнуться ей, но внутри у меня все разрывается. Она такая сильная, такая смелая, что говорит мне об этом. Я не могу представить, через что ей пришлось пройти. Не только изнасилование, но и последствия всего этого. Это разрушает человека, и никогда не бывает линейного графика, когда он снова начнет чувствовать себя самим собой.

Исцеление никогда не бывает линейным, и я это понимаю.

— Пожалуйста, не говори Розалии, — напоминает она мне.

Я киваю.

— Не буду, bebita. Но что я могу сделать?

Я хочу быть рядом с ней. Она выглядит измученной после того, как рассказала мне. Я хочу помочь ей любым способом.

— Обнять меня?

На этом ее голос срывается, и кажется, что ее стены медленно рушатся, и я без колебаний перехожу на кровать и притягиваю ее к себе.

Ее ноги все еще путаются в простынях, но она, кажется, не возражает, позволяя мне продолжать притягивать ее к себе. Ее голова ложится мне на грудь, я вдыхаю ее аромат и целую макушку ее головы. Мои руки крепко обхватывают ее, и я держу ее так в течение мгновения. Ее дыхание сбивается, и она пытается показать себя с лучшей стороны, но я не хочу, чтобы она пыталась это сделать в моем присутствии.

— Ты можешь чувствовать то, что тебе нужно, Клементина, — говорю я ей, прежде чем снова поцеловать ее голову. Ее тело немного расслабляется, выходя из напряженного состояния.

Ее спина слегка вздрагивает, и тогда я понимаю, что она всхлипывает. Но я ничего не говорю. Я глажу ее по спине плавными движениями и позволяю ей выплакаться. Мои собственные глаза наполняются слезами от всего этого.

— Со мной ты в безопасности, Girasol, — шепчу я, продолжая гладить ее по спине. Она еще сильнее прижимается к моей груди, и я прижимаю ее к себе. Я повторяю это снова и снова, пока она не перестает плакать.

Пока ей не перестанет быть больно за эту ночь.

Потому что я знаю, что ей должно быть больно каждый день. Что бы вы ни делали, о чем бы ни думали, над чем бы ни пытались работать, это просто то, что подкрадется к вам из ниоткуда. Вы можете готовиться к этому на все сто, но один случай может заставить вас рухнуть и упасть.

Как сегодня. Я никому не пожелаю такого. Я хочу, чтобы она всегда была в безопасности.

Мое сердце тянется к ней, и я вцепляюсь пальцами в ее кожу чуть сильнее, чем нужно, но она не отступает. Я хочу, чтобы она навсегда осталась в моих объятиях.

— Estoy a salvo66, — шепчет она так тихо, что я почти не замечаю этого. Я улыбаюсь и снова целую ее голову.

— Estás a salvo67, — повторяю я.

Глава 19

АРЛО

Клементина немного подремывает у меня на руках, и я почти засыпаю под ее милый храп.

Я не уверен, что ей вообще что-то снилось, но если да, то я очень надеюсь, что это было что-то хорошее. Мне трудно переключить свой мозг на то, чтобы не жалеть ее. Она этого не хочет и сама сказала, что это не поможет ей в исцелении.

Она одевается в одну лишь мою футболку, а я натягиваю на себя свитшот. Мы выходим из спальни и оказываемся на кухне под светом луны. Ее глаза опухли, как и все лицо от слез, но она все равно самая великолепная женщина, на которую я когда-либо смотрел.

— Что?

Она хихикает и направляется к холодильнику, открывая дверцу. Свет из холодильника освещает ее тело, как у ангела. Она достает бутылку с водой, закрывает ее, возвращается к острову и садится на барный стул.

— Ничего, мне нравится просто смотреть на тебя, — мягко говорю я.

Ее лицо покраснело. Она похожа на яркий помидор, и это самое милое зрелище. Я подхожу к ней, и она раздвигает ноги, чтобы я мог встать между ними. Я упираюсь ладонями в столик прямо у ее рук, заманивая ее в ловушку.

Она выгибает шею, чтобы посмотреть на меня. Я улыбаюсь и провожу рукой по ее подбородку, а затем провожу большим пальцем по ее пухлой губе.

— Ты прожжешь во мне дыру, если будешь продолжать пялиться, — шутит она.

— Хорошо, я отвернусь, — смеюсь я, прежде чем повернуть голову в сторону и перевести взгляд на плиту в другом конце комнаты. Но я слышу ее смех, прежде чем почувствовать ее мягкие руки на моем лице и притянуть меня обратно, чтобы я посмотрел на нее.

— Поцелуй меня, Арло, — шепчет она, и я не могу ей отказать.

Я никогда не смогу отказать своей девочке.

Я наклоняюсь и нежно целую ее. Она обхватывает мою шею руками, притягивая меня к себе для более глубокого поцелуя. На этот раз ее язык проникает в мой рот, и я стону, не в силах сдержать то, что она заставляет меня чувствовать. То, как она сводит меня с ума.

— Черт, ты сводишь меня с ума.

Она на мгновение разрывает наш поцелуй, чтобы улыбнуться и хихикнуть. Это самый приятный звук для моих ушей. — Ты так говоришь, будто это не плохо. Дикость обычно приводит к катастрофе.

— Это не так, совсем не так. Я хочу дикости с тобой. Ты заставляешь меня отчаянно хотеть испытывать это чувство с тобой, — говорю я ей между поцелуями. Мои руки переходят на ее талию и немного приподнимают ее, заставляя ее завизжать в мой рот.

Мы снова целуемся, словно дикие подростки, и это возбуждает меня. Мои руки хватают ее за рубашку, и из ее уст вырывается тихое хныканье.

— Мы не должны ничего делать, хорошо? Только если ты действительно этого хочешь. Это твой темп, помнишь?

— Я знаю, Арло, — отвечает она. Она немного отстраняется, чтобы посмотреть на меня. — Но я не сломлена, так что, пожалуйста, никогда не обращайся со мной так. Я действительно хотела этого сегодня. Хотела тебя. Я очень хорошо справляюсь, несмотря на то, что произошло. Я просто хочу, чтобы ты знал.

Я расширяю глаза и ругаюсь под нос.

— Прости. Я не хотел, чтобы ты так думала. На самом деле я думаю, что ты очень сильная. Нет, ты даже больше. Ты сила, с которой нужно считаться. Воин, у которого всего лишь небольшая вмятина в доспехах, верно?

Ее глаза, кажется, блестят, но тут я понимаю, что это слезы. Я наклоняюсь и целую ее в лоб, а затем целую каждую щеку. Она закрывает глаза, и я пользуюсь моментом, чтобы поцеловать каждое веко. Это так интимно и в то же время так прекрасно.

— Я никогда не видела это таким, — шепчет она.

— Ну, теперь у тебя есть я, чтобы напомнить тебе об этом.

Она открывает глаза и просто смотрит на меня. Я не могу прочитать ее мысли, но ее руки сжимают меня, и я понимаю, что задел какой-то нерв.

Что-то бурлит под поверхностью, и это эмоции, которые так долго были задвинуты в моей жизни, что я как бы забыл, что это такое.

Это не то же самое чувство, когда ты любишь кого-то платонически. Нет, это особенное чувство вызывает пульсацию в мире. Ваше сердце бьется по-другому. Ваша химия буквально перестраивается под этого человека.

И это то, что я начинаю понимать, что чувствую к Клементине. Это пугает, но в то же время успокаивает. Это сбивает с толку, но в то же время я в этом уверен.

— Ничего, если мы пока останемся на этом? Мне еще нужно подготовить вещи к завтрашнему дню. Я немного нервничаю, если честно.

Я улыбаюсь и киваю. — Конечно, bebita. Мне что-нибудь нужно сделать? Я отвезу тебя утром, не забудь.

Она кладет руки на мою голую грудь и качает головой.

— Нет, я все еще не могу поверить, что ты это сделаешь. Я не могу тебе позволить. Я знаю, что согласилась раньше, но я не могу позволить тебе сделать это. Ты уже достаточно сделал для меня.

— Этого никогда не будет "достаточно", — признаю я. — Не думай об этом как о чем-то, что должно быть достаточно. Я всегда буду хотеть от тебя большего.

С ее губ срывается хихиканье, и это поднимает мне настроение. А заодно и всю эту чертову кухню.

— Вы умеете говорить, мистер Сантос.

Я наклоняюсь и целую ее в нос. — Не называй меня так, пожалуйста. Не после того, что мы только что сделали. Мне нравится, когда ты называешь меня Арло.