Королю очень нравилось наблюдать, как совершала маневры версальская флотилия. Точно так же ему нравилось налаживать ее строительство и следить за его ходом. Флотилия канала по замыслу не менее гениальна, чем все остальные версальские достопримечательности; она наилучшим образом была приспособлена для навигации по небольшому водоему.

Чаще всего миниатюрные модели короля использовались в том случае, когда возникало желание совершить небольшое приятное путешествие по парку, послушать концерт или насладиться зрелищем иллюминации. Однако, несмотря на свои размеры, это были самые настоящие суда. Мастер, изготавливавший их, знал морское дело досконально. Абсолютно точно были соблюдены формы, габариты, силуэты и такелажные снасти боевых кораблей, которые они изображали. Иногда, в виде исключения, Людовик дозволял плавать рядом с этими судами изысканным венецианским гондолам, которыми управляли лодочники из местечка Сен-Марк. Обычно королевскую флотилию сопровождала большая стая лебедей. Начиная с 1673 года этих дивных птиц специально завозили из Дании. К 1681 году на канале проживали 195 лебедей.

В составе флотилии Большого канала имелось несколько яхт английского образца, несколько баркасов, одна фелюга неаполитанского типа. Особый интерес и любопытство вызывали три миниатюрных военных корабля. Это был самый настоящий боевой отряд, который появился здесь в 1685 году.

Первый в этом отряде – «Дюнкеркуаз», большая барка. Ее собирали плотники, прибывшие из фламандского порта. Второй – «Реаль» – точная копия настоящей галеры «Реаль», которую именовали также «Гранд галер». Этот корабль являлся предметом гордости Марсельской эскадры. Настоящую галеру оформлял Пюже[132], а ее маленькую сестру создавали скульпторы Тюби и Каффьери. Все части такелажа, тенты, декоративная обивка и флаги так и сияли на солнце, переливались всеми оттенками золота, серебра и небесной лазури.

Что касается третьего корабля – «Гран Вессо», то он являлся творением не простого мастера. Чтобы появился этот шедевр, пришлось обратиться за помощью к инспектору морского строительства. Эта модель корабля была чисто голландской, а потому для ее строительства из Амстердама доставили подходящую древесину. Работали над судном двадцать два плотника из Нормандии и Прованса. «Гран Вессо» был маленьким фрегатом, на котором установили 13 специально отлитых из бронзы пушек.

С того времени, как во французском флоте появились сразу две эскадры – галеры на востоке и большие суда на западе, начиная с 1686 года король на своем Большом канале выбирал попеременно для плавания то галеру «Реаль», то свой любимый «Гран Вессо». Так продолжалось до того самого дня, когда придворный врач Фагон[133] из опасений возникновения у Людовика ревматизма запретил его величеству совершать плавания по каналу.

Современному туристу, конечно, очень трудно представить, какое оживление и какая пестрота красок царили когда-то давно на этом Большом канале с его многочисленными причалами. Венецианские гондольеры красовались в одеждах из тафты, дамасских тканей и парчи, отливающей красноватыми оттенками, с золотыми или серебряными нашивками, в чулках из красного шелка. Матросы представали в одеяниях, не уступающих им элегантностью. Над их рубашками трудились лучшие версальские белошвейки. Все эти люди проживали неподалеку от Большого канала, в деревушке Петит-Вениз. В переводе на русский язык ее название звучит как «Маленькая Венеция». Этот район строился специально для королевских гондольеров и моряков.

Постоянный персонал Большого канала насчитывал 50 человек. Эти цифры не учитывают ни семей, ни солдат галиотов[134], которые прибывали каждый год в качестве временных гребцов. Расходы на содержание версальской флотилии оплачивал не морской флот, а сюринтендантство. В 1687 году оно платило за труд капитана, боцмана, галерного смотрителя и его помощника, четырех плотников, двух конопатчиков, каптенармуса, двадцати шести матросов и четырнадцати гондольеров.

Все же король не собирался проявлять абсолютное доверие к назначениям своих лекарей, и до конца царствования, невзирая на постоянные ревматические боли, поднимался на корабли своей любимой флотилии, которые бороздили Большой канал. Людовик очень любил совершать прогулки по воде или слушать дивные концерты у берегов канала.

Персонал флотилии почти все время оставался неизменным и с течением времени не был сокращен. Конечно, это флотское подразделение мыслилось как некий символ, а следовательно, этот символ в миниатюре необходимо было поддерживать.

Однако бремя Версаля становилось все тяжелее, оно увеличивалось в прямой пропорции с его все возрастающей мощью.

Очень жаль, что Людовик XIV не оставил такого же подробного справочника-путеводителя по внутренним покоям своего дворца, какой он написал для гостей, осматривающих парки и сады. Этот дворец, однако, настолько велик и обширен, что сначала придется остановиться на осмотре самых больших апартаментов.

Во дворец поднимались по большой парадной лестнице – Лестнице послов. Ее строительство завершилось ко времени заключения Нимвегенского мира в 1678 году. Она как бы являла собой триумф короля. Эскиз лестницы выполнил Лево. Среди тех, кто вкладывал свой талант в создание этого шедевра, можно назвать Лебрена, Ван дер Мелена[135], Жака Габриэля[136], Ангье, братьев Марси, Жирардона, Леонгра, Тюби, Каффьери, Куазевокса. А кроме них был еще не один десяток художников!

Поднявшись по большой лестнице Версальского дворца, посетитель может повернуть на восток. Там он увидит мраморную комнату, или салон Венеры. В нем все выполнено из мрамора: колонны, отделка. Исключение составляют лишь бронзовые капители.

Большие апартаменты короля идеально подходят для приемов.

Далее можно увидеть салон Изобилие. Он находится по соседству с Кабинетом медалей монарха, и его окна выходят в город.

Если с большой лестницы пойти в противоположную сторону, то непосредственно попадешь в салон Дианы – бильярдную. Подобно соседнему залу, этот также первоначально был целиком выложен мрамором. Там находился превосходный бюст Людовика XIV, выполненный самим великим Бернини. Декор салона Дианы, его мраморные и бронзовые украшения по красоте могли успешно соперничать с украшениями салона Венеры.

Если следовать иерархии античной мифологии, то за Дианой должен идти Марс. Однако в Версале салон Марса пользуется известностью как бальный салон. Предназначение каждой комнаты в больших апартаментах в дни официальных приемов, которые устраивал Людовик XIV, не позволял соблюдать иерархию античных богов.

Сразу за салоном Марса расположен салон Меркурия, спальня, потом салон Аполлона, или тронный зал. Эту величественную анфиладу Людовик считал чересчур большой, холодной и многолюдной; ему не нравилось там жить.

Окна анфилады выходят в сады версальского парка.