– Идти на юг, за Дарон… Идея авантюрная, но, честно, вызывающая уважение. – Мелех спустился в комнату по находящейся справа винтовой лестнице, ведущей на небольшую

смотровую площадку корабля. – Ваша жажда снять полотно тайны с этой части буйного моря погубила корабль и экипаж…Что вы скажете в свое оправдание? – адмирал армады снял с себя длинную кожаную дубленку с высоким воротником, казавшуюся не совсем подходящей для прогулок в ливень.

– Оправдания нет, – тихо сказал Инкритий.

– Это неправда, – Мелех сел за стол, приглашая ученого составить компанию на соседнем стуле, но быстро остановил его движением руки, увидев стекающую по лицу линию крови. – Пройдемте в мою лабораторию, которая сейчас будет играть роль лазарета.

Инкритий прошел в находящуюся слева от жилой части каюты лабораторию и сел, а скорее, рухнул без сил на стул. Мелех, отставив кофе на дальний край стола, прошел за ученым, задирая рукава белой рубахи. Он взял в одном из шкафов пробирку с прозрачной жидкостью и обработал ей руки. Бросая взгляд на запекшуюся кровь в волосах ученого, морской дьявол вылил остатки жидкости на истекающую кровью рану. – Череп цел, поврежден лишь скальп. Это нестрашно, а количество крови объясняется спецификой здешних сосудов. Они не спадаются, а активно зияют, благодаря чему испускают такое количество крови. Я зашью рану и дам вам лекарство от головной боли, которая будет еще какое-то время. Я лишу вас боли физической, но скажите мне, так ли сильна боль, что терзает вашу душу?

Инкритий молчал: он не знал, что ответить. Ответ просился наружу, но, будто сам осознавая вранье, он был не в силах его озвучить.

Мелех зловеще улыбнулся, зашивая рану ученого: – Не бойтесь признать свою истинную суть, господин Огедай. Те знания, что вы получили, то, что увидели в этих краях, всегда имеют цену. Вы ее заплатили сполна. Цель оправдала средства, и это то, чего вы боитесь признать. Буйное море требует изучения, возможно, являясь ключом ко многим вопросам, касающимся и жизни на материке. Десятки великих ученых платили ее точно так же, как вы. Зло сейчас дарует добро в будущем. Сколько людей погибло при изучении материка, сколько было убито при завоевании Тратгиром! Но теперь вы живете в мире и процветании, не вспоминая о грехах прошлого. Это то, что я говорил вам при первой встрече, это то, что хотел продемонстрировать вам, предоставив доступ в Буйное море. Ваши открытия повлекут за собой огромный научный прорыв, а вы забудете об утонувших и сожранных монстром людях; забудут и о тех, кто погиб в начале экспедиции. Вас, как и их, назовут героями, а обстоятельства – они неважны. – Мелех закончил зашивать рану. – А

теперь ответьте мне, Инкритий, я хочу услышать честный ответ: зная все, что произойдет, зная о смертях и невзгодах, отправились бы вы в море в самом начале?

Ученый взял паузу, слушая в каюте Мелеха отдаленные всплески Буйного моря.

– Находясь на волоске от смерти и ожидая ее, я думал, для чего это все, есть ли у этого смысл. Я скажу честно: в тот момент мои мысли были о даронийцах, что утонули, о людях, что шли со мной в поход. Но больше всего я горевал о своих родных, что будут страдать, изучая посмертные записи о своем отце и муже. Я признаю это, признаю! Чем больше я изучал Буйное море, тем сильнее тонул в своих же амбициях. Новые острова, племена, знания и, конечно, туннели, буквально поглотили меня от предвосхищения будущих открытий. Дарон же был кульминацией праздника, самое таинственное и страшное место Буйного моря ослепило меня настолько, что я забыл об ответственности за жизни находящихся на корабле… Забыл или просто…не хотел ее замечать. – Инкритий обернулся на стоящего в пламени зажженной свечи Мелеха: – Да, я бы отдал жизни этих моряков. – Инкритий ощущал боль и страдание, будто острый нож разрезает его душу, раскрывая из нее истинную сущность человека. – Я бы отдал каждого из них, – глаза Инкрития наполнились слезами, и с каждой каплей из его тела выходили остатки ученого, начавшего это путешествие, – но не отдал бы свою, не причинил боль своим родным, просто бы не смог. Наука – это часть моей жизни, ровно такая же, как и семья. Наука…Открытия…я бы смог изменить мир, если… – Инкритий замолчал, презирая себя. Он одновременно получил облегчение, признав свою истинную суть.

–Теперь вы понимаете меня. – Мелех обошел стол и сел на противоположном его конце. – У меня семьи нет, мною движет лишь желание открыть таинства Буйного моря для мира, но только при условии моего здесь правления, как и правления в общем Южном море. Я стану императором морей. Объединенный правитель даст преимущества для всех жителей стран, граничащих с океаном, а благодаря открытым вами проходам даст свободный доступ и в Буйное море. А потому мне определенно пригодится человек вашего склада ума.

Инкритий поднял взгляд на Мелеха.

– Я хотел бы пригласить вас в число высших капитанов армады, – сказал ее адмирал, морской дьявол Мелех, с хитрым прищуром вглядываясь в глаза ученого. – Ваша семья может спокойно находится в Малате, пользуясь высшими преференциями и всеми доступными благами. Их безопасность железобетонна, ибо за нее буду ручаться лично я. Ваш сын Эпсилон, как и вы, получит доступ ко всем имеющимся данным. Инкритий Огедай

и его наследник Эпсилон станут первыми из всех изучивших Буйное море людей, навсегда вписавшими свое имя в историю.

Инкритий вновь взял паузу.

– Не спешите отвечать. Дадите ответ, как только мы вернемся на базу. А сейчас…

– Нет, я готов ответить сейчас. – Инкритий смотрел красными от слез глазами в хитрые и улыбающиеся глаза Мелеха. – Я стал монстром, тем самым, что напал на наш корабль. Не он убил всех людей, а я. Морское чудовище, напавшее на нас, безобидный зверенок по сравнению со мной, ибо действует, признавая свою хищную природу. Инкритий Огедай, знаменитый ученый, – жалкий трус, который боялся признать, на что способен. Я совершил страшные вещи и понесу за них наказание. Вдовы моряков в Ландау должны узнать, кто виновен в смерти их мужей. Альдим всегда был прав: я глупец, и этому пора положить конец.

Мелех спокойно слушал чистосердечное признание ученого, как судья слушает последние слова обвиняемого.

– Мне отвратительны вы, ваши методы и идеалы, – продолжал Инкритий. – Но более всего мне отвратителен я, человек абсолютно такой же, как вы, но вдобавок еще и трус. Отказ – вот мое решение.

Морской Дьявол, опуская глаза в пол, сидел на стуле напротив ученого, забросив ногу на ногу. Большой палец руки он тер о четыре оставшихся пальца той же руки, но, скорее, в задумчивом, чем в тревожном движении.

– Что ж, я все-таки дам вам время подумать. А пока ступайте к себе в каюту. Средство от головной боли будет ждать вас на тумбе у кровати. Мой человек встретит вас на палубе и отведет.

Инкритий встал из-за стола и двинулся ко входной двери, находящейся в недоступном для света свечи месте.

– Подумайте… хорошенько подумайте, – сказал Мелех, провожая картографа взглядом.

……..

Яркое полуденное солнце Малата приятно грело макушку матросов, освещая каждый уголок острова. Здесь, в своеобразном оазисе Буйного моря, царила спокойная и умиротворяющая обстановка, и лишь раздающиеся издали раскаты грома и молний выдавали географическое положение этого места. Свежий морской ветер и запах моря

доносились из океана занимающимся текучкой на берегу острова пиратам. Десятки кораблей стояли у причала, слегка покачиваясь на волнах, позволяя пиратам отдохнуть под «живой» аккомпанемент моря.

Резкая тень, нависшая перед глазами, встревожила загорающего на палубе матроса. – Эй, какой засранец встал и закрыл мне солнце! А ну свали на хрен! – открывая глаза, сказал отдыхающий матрос. – Ой!

«Колосс», триумфально входящий в пиратскую бухту, медленно проходил мимо рядом стоящих небольших кораблей, поглощая их своей тенью. На палубе флагмана армады по зову его адмирала постепенно собирались члены экипажа. Шум и гам творились в собравшейся массе людей, почти полностью заполонивших мачту корабля. Наконец, судно остановилось и отдало швартовы. Несколько матросов, словно ужаленные, в диком темпе бросили на располагающийся рядом причал веревочный мост, позволяя пройти на корабль. Первым, как заметил Инкритий стоявший в толпе, на палубу вошел светловолосый мужчина в круглых золотых очках и с саблей, расположенной на бедре; следом за ним на палубу ступила нога, казалось, слегка пьяного черноволосого человека, одетого в светлый камзол из дорогих тканей, подозрительно шагающего по дуге. Пираты, собравшиеся на корабле, немного притихли при виде гостей, расступаясь перед следующим к каюте адмирала дуэтом.