– Я знаю, что армада планирует совершить некое зло в этом городе. Понимаю, что карты хранилищ с золотом и оружейной нужны вам для грабежа. Ответственность, как и судьба, в этой жизни неотвратима, и кто-то ее понесет. Альдим Уоррел, начальник стражи Ландау, – первый человек, на кого падут подозрения, и этого я не допущу. Признать вину и понести наказание – это то, к чему я готов, и то, чего требует моя душа. Наказание за все, что совершил: за трусость, обман и лицемерие в первую очередь перед собой. Анна будет спасена, ну а я…я спасу свою душу.

Рамос вновь тяжело вздохнул: – Ты не понимаешь…

– Не нужно говорить лишнего, Рамос. Не удивлюсь, если Ласкелар узнает и об этом разговоре, но спи спокойно по ночам, зная, что я принял себя, как и судьбу, уготованную мне. – Инкритий вышел из маленькой комнаты в большой трюм корабля, заметно опустевший за время его отсутствия. Матросы усердно выносили лекарства на берег, погружая его в повозки. «Дело сделано, обратной дороги нет», – подумал Инкритий и последовал прочь с причала.

Инкритий, отпрыгнувший в сторону, спасаясь от каменного обвала, посчитал себя счастливчиком, не угодив под десятки камней, свалившихся с потолка крепости. Узкий проход, связывающий переднюю и заднюю часть замка, обвалился, полностью преградив путь к проходу. Пыль летала повсюду, раздражая оболочку карих глаз ученого. Размахивая рукой перед лицом в попытке раздвинуть неосязаемую пылевую вуаль, он пытался найти своих родных.

– Анна! Эпсилон! Вы меня слышите? Эпсилон, Анна!

– Мы здесь! – прозвучал голос ребенка с другой стороны забаррикадированного прохода.

– Вы живы! С вами все в порядке?

– Со мной все хорошо! – прокричал мальчик. – А вот мама…

– Инкритий, – голос Анны был с трудом различим и звучал очень тихо. – Кажется, у меня сломаны ребра, дышать …очень больно, – после небольшой паузы она добавила, – и нога, кажется, сломана.

– Анна, – голос Альдима послышался совсем близко, и Инкритий увидел старого друга, также чудом избежавшего участи быть раздавленным камнем. – Следуйте к выходу. Нам

здесь не пройти, поэтому попытаемся обойти другим путем. Вам же осталось пройти пару залов, и вы у выхода. Нас не ждите, уходите отсюда. Инкритий, – Альдим подошел ближе, убеждаясь, что друг не пострадал, – Люпусу досталось: его ногу размозжило камнем. Хватай эту палку и иди за мной.

Инкритий схватил упавшую доску, что служила опорой для потолка, после чего последовал за капитаном. Пыль стала рассеиваться, и ученый увидел, а вернее, сначала услышал стонущего от боли и лежащего в луже крови Люпуса, придавленного огромным каменным валуном.

– Я пытался его сдвинуть, но никак. Я перевязал ногу тканью, сорванной с его рукава, чтобы кровь не хлынула, как бурная река, когда мы отодвинем камень. Нужно создать рычаг: суй доску сюда, и мы попробуем сдвинуть валун.

Инкритий и Альдим, воткнув доску под камень, оперли ее на рядом лежащий осколок, создавая рычаг, затем надавили на него массой своих тел.

– Раз, два, взяли! – первая попытка был безуспешно: камень приподнялся на несколько сантиметров, но затем вновь рухнул оземь, причиняя помощнику картографа на корабле адскую боль.

– Убейте меня, прошу, слишком больно! – Люпус кричал от боли, искажая свое лицо в адских мучениях.

Альдим отломал от доски небольшую щепку и сунул страдальцу между зубов: – Держи крепко, – Инкритий, давай еще разок. Раз, два! – Наконец попытка оказалась успешной, валун поддался напору спасателей и откатился в сторону, освобождая своего пленника.

– Нога! – Люпус кричал от боли, лежа в грязной луже крови. – Моя нога! – Камень, убранный с места, обнажил взору раздавленную в лепешку конечность, напоминая червя, что переехали колесом. Большеберцовая кость треснула и раскрошилась на десятки осколков, а окружающие ее мышцы превратились в фарш, словно на лентах, прикрепленных к культе.

– Не смотри, Люпус, – Альдим достал меч и провел им по лежащему на полу факелу, что в мирное время освещал посетителям путь. – Держи его, Инкритий.

Ученый взял своего друга за плечи и посмотрел в его измученные болью глаза:

– Люпус, послушай меня, мы выберемся, слышишь? Обязательно выберемся.

Альдим занес меч и резко рубанул им по изувеченной ноге, отделяя ее от пораженной части.

Истошный крик пронзил, казалось, весь замок. Тело Люпуса, прошедшего бок о бок с Инкритием большинство экспедиций, дергалось в конвульсиях от раздирающей его мучительной боли.

– Тут кто-то есть! – раздалось на общем наречии из пелены пылевой завесы. – Проверим!

– Инкритий, сиди здесь, – Альдим, словно яростный зверь, ринулся вперед. – Как же вы меня достали, я убью вас всех! – Выскочив из пыли, он увидел двоих пиратов со странными белыми глазами и лысой головой. Двигаясь, словно лев на охоте, он бесшумно вылетел из пелены и вонзил меч одному из пиратов прямо в сердце, после чего развернулся и метнул нож ровно в глаз второму убийце. Нож достиг своей цели, полностью погрузившись в голову, а занесенная для удара рука, обмякнув, выронила меч и упала вместе с омертвевшим телом. Подоспевшие на помощь пираты кинулись на Альдима, но познавший вкус ярости войн, казалось, лишь получает удовольствие от вида струящейся из их тел крови. Пируэт за пируэтом он танцевал вокруг мародеров, словно пчела, жаля их смертоносными ударами. Первый из нападавших пал после обнажающего мозг, режущего скальп удара. Второй попрощался с жизнью в попытке застать Альдима врасплох, но сделавший ложный финт влево капитан с легкостью сменил центр тяжести и ушел в противовес, порезав левую ногу нападавшего, а после вонзил меч в шею. Третий и последний участник подмоги хотел убежать, увидев разлетающиеся мозги товарищей по грабежу, но летящий клинок, что находился в голове его друга, в момент оказавшийся в руке капитана, уже стремительно несся ему в спину. Попав ровно в позвоночник, клинок мгновенно парализовал пирата, после чего он, словно продырявленный на лету мяч, безвольно упал на грязный от сажи и пыли мрамор. Альдим медленно подошел к нему, стукая с каждым шагом острым мечом по холодному полу.

– Нет, прошу, – кашляя промолвил пират, – мы не убиваем, это все варгодийцы. Они жестоки, а наша задача – найти документы. Мы не хотели столько смертей. Варгодийцы обезумели. Прошу, не убивайте…– Договорить ему было не суждено: меч Альдима медленно пронзал череп белоглазого пирата в районе вхождения позвонков, причиняя пирату огромную боль.

– Варгодийцы? Это еще кто? Плевать, все вы сдохните, – Альдим провернул меч в голове и отправил мародера в последний путь.

Вдруг из места, в котором он оставил Инкрития, прозвучал новый страдальческий крик Люпуса. – Что такое? – спросил капитан, мгновенно достигнувший обвала.

– Я прижег рану. – Рядом с Инкритием лежал тлеющий факел с запеченными следами крови, извергающий в воздух запах только что пожаренного мяса. Разрубленная конечность Люпуса перестала истекать кровью после наспех осуществленной Инкритием перевязки. Веревка, что тот нашел рядом с обвалом, в этот момент была ничем не хуже привычного санитарам жгута, перетянувшего ногу в районе бедра и надежно прижавшего артерию к кости. – Кровотечение остановлено, но тебе нужен врач, причем срочно. Бактерии попали в рану, и ее нужно срочно дезинфицировать. Я прижег рану и обмотал культю тканью, но этого мало. – Инкритий, руками, испачканными в крови, обхватил Люпуса и помог тому встать. – Давай, Люпус, нужно уходить, не время лежать.

Альдим помог ученому и поставил Люпуса на ногу, смастерив из недавнего рычага походный костыль. – Инкритий, послушай меня, их очень много, гораздо больше, чем я думал. Солдатам нужен капитан, и я больше не могу находиться здесь. Вам осталось пройти совсем немного, и поэтому я должен вас оставить. – Альдим достал свой кинжал из-за пояса и протянул его другу. – Возьми этот клинок, он сделан из огнуса, легкий и прочный, удобный для броска.