Мне следовало бы знать, когда я уезжал, что ничто больше не пойдет по плану.

Оказывается, ведьм легче учуять, чем других оборотней. Мой отец предупреждал меня, что все было наоборот. Он сказал, что, если ведьма знает, что ты идешь, она знает, как спрятаться, и ты никогда не найдешь ее, пока не окажешься достаточно близко, чтобы получить пинок под зад.

А эта ведьма даже не подозревала, что я приду.

Я оставался в своем медвежьем обличии, пока не добрался до границы парка штата Солт-Форк. Следуя зубчатыми, изогнутыми берегами реки Солт-Форк, я знал, что Цицерийские ведьмы живут недалеко от Кембриджа, штат Огайо, в предгорьях Аппалачей. Много веков назад здесь тоже жили некоторые из оборотней. Уже нет. На самом деле, чем дальше на юг я продвигался, тем больше ощущал отсутствие оборотней в этой дикой местности. Это заставило мои кости похолодеть.

Я разбил лагерь в пещере, образованной двумя скальными выступами и большим кленом, поваленным с корнем, вероятно, во время последнего сильного шторма. Я все еще чувствовал запах молнии в гниющей коре. Я крепко спал, просыпаясь только тогда, когда солнечный свет пробивался сквозь лиственный полог над головой. Мой медведь зашевелился, почуяв кролика и более мелкую добычу, прячущуюся за кустами к востоку от меня. Потянувшись, я подобрал под себя ноги и нашел свой рюкзак. Быстро оделся, желая избавиться от холода во всем теле. Все еще шла ранняя весна, солнце грело мне спину, но сверкающий иней еще лежал на лесной подстилке.

Я услышал ее прежде, чем увидел. Низко пригнувшись, я прижался спиной к твердой коре высокого дуба. Она что-то говорила нараспев. Может быть, заклинание? Я не мог разобрать слов. Волосы встали дыбом вдоль моего позвоночника, когда я уловил запах озона. Оглядев горизонт, я не увидел на небе ни облачка. Что бы я ни учуял, запах исходил от ведьмы, а не от леса. Я повернулся к ней лицом, стараясь держаться за самой толстой частью дерева.

Она ошеломила меня. Тонкими руками и длинными пальцами она собирала веточки и палочки, обматывая их пучками сочной травы. Она отложила их в сторону и потерла руки. Сначала я думал их согреть. Затем увидел, как между ее ладонями затрепетала слабая голубая искра. Это ослепило меня и, казалось, привело ее в бешенство. Она повернулась, и я впервые увидел ее лицо.

У нее была необычная красота, которую, как мне казалось, мало кто ценил. Обычно такую девушку назвали бы лягушонком, у нее был длинный нос, высокие скулы и густые темные брови с естественным изгибом, что придавало ей выражение постоянного удивления. Ее черные волосы, длинные и прямые, падали далеко за плечи, скрывая овальное лицо. С ее оливковой кожей и бледно-зелеными глазами, она казалась смесью дюжины национальностей.

Мой внутренний медведь будто ожил. Я вцепился в грубую кору дерева, защищавшую меня, глубоко вонзая пальцы, пока мои когти не вырвались на свободу. Я медленно закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. В этих краях не было оборотней. Может быть на протяжении многих поколений. Она не чувствовала меня. Меня здесь не должно было быть.

Девушка что-то пропела, ее голос приобрел призывной оттенок, когда ее голова откинулась назад, обнажая длинное тонкое горло. Она встала, подняв свои тонкие руки над головой. На ней было тонкое белое платье, похожее на домотканое. Оно свободно свисало с ее плеч, опадая на одну сторону, когда девушка снова опустила руки, немного обнажая свою грудь. Хлопнув в ладоши, ведьма зажала между ними тонкую голубую искорку. Ее голос повысился, пропевая слова, которые я все еще не мог понять, пока не понял сам.

‒ Дерьмо дерьмовое! ‒ крикнула она в небо.

Я поднес руку ко рту, чтобы подавить смех. Какое бы заклинание она ни пыталась наложить, оно не сработало так, как ей хотелось. Девушка сжала руку в кулак и ударила им по ближайшему дереву. Вскрикнув, когда поранилась, все защитные инстинкты внутри меня взревели и заставили меня упасть на колени.

Я не помню, чтобы двигался или даже издавал какие-то звуки, но я должен был это сделать. От запаха ее крови у меня самого зазвенело в ушах. Я ничего толком не видел. Помню, как сделал один неуверенный шаг в сторону. Она меня услышала. Ее изумрудные глаза встретились с моими, и, прежде чем я успел заметить ее движение, этот голубой свет снова вырвался из ее пальцев и ударил меня прямо в грудь.

У меня перехватило дыхание, руки и ноги одеревенели, когда я упал на землю и ударился головой о камень.

Талия

Часом раньше…

По-моему, чувство должно быть покалывающим. По крайней мере, так предполагалось… хоть чуть-чуть. Но когда я погрузила пальцы в холодную, влажную землю, появилось просто легкое ощущение… хорошее… прохлады и влажности.

‒ Ну же, Мать Гея, ‒ прошептала я. ‒ Дай мне хоть что-нибудь, чтобы я могла продолжить.

Я закрыла глаза. И действительно чувствовала присутствие живого повсюду вокруг себя. Корни под моими ногами искрили жизнью. Они связывают все живые организмы в этих лесах, включая меня. Когда одно дерево умирает, другие забирают его питательные вещества. Когда один из нас умирает, мы тоже оставляем что-то после себя. Я потянулась к энергии. Позволила свежему прохладному воздуху наполнить мои легкие и подумала о Марджори. В тишине ее дыхание коснулось моего обнаженного плеча. Возможно, мне все это показалось, но я предпочла не думать об этом.

Такое простое заклинание. Я сжала в ладони крошечный, увядший дикий цветок и еще глубже погрузила свободную руку в землю. Жизнь лилась через меня, пока я чувствовала всех живых обитателей земли.

Я не просила многого ни от кого из них. Всего лишь крошечная искра целительной магии, она бы перетекла через них ко мне, а дальше в увядшие листья цветка. Я верну искру, когда посажу цветок в землю рядом со столетним кленом в двух метрах перед собой. Такой маленький подарок, но он докажет мою ценность. Я могу это сделать. Я должна это сделать. В противном случае, не было никакого смысла пытаться вернуться домой.

Мои ладони вспотели, и я восприняла это как хороший знак. Когда мои пальцы онемели, я подумала, что это еще лучше. Затем мои глаза начали слезиться, и земля согрелась под моими пальцами.

Я боялась пошевелиться, боялась даже дышать. Вот оно. Восторг. Бабушка Торре сказала мне, что будет именно так.

‒ Не пытайся ее заставить, ‒ сказала она. ‒ Пусть жизнь сама придет к тебе. Мы ее не отнимаем. Мы приумножаем. Оказываем содействие. Ты просто проводник, Талия, и ничего больше. Контроль придет позже. Просто призови Источник. Искра сделает все остальное.

‒ Но что, если Источник не откликнется на мой зов? ‒ спросила я.

Господи, как же давно я не осмеливалась задавать ей такие вопросы!

Мне девятнадцать, я так давно не взывала к Источнику, что никто в моей семье не любил говорить об этом. Может быть, я и была редкостной неудачницей в роду Лир. Мой отец будет винить во всем мать. Моя мать не будет винить кого-либо, так что бабушка Торре сделает это за нее. Она бы сказала, что мой отец все испортил, женившись на моей матери. Она говорила это с такой убежденностью, что любой, кто не знал ее лучше, воспринял бы за истину. Такова ее логика, и только два факта опровергали ее.

Во-первых, сестра моего отца была одной из самых могущественных и смертоносных ведьм, которых кто-либо видел за многие поколения. Я содрогнулась при воспоминании о том, насколько жестокой она была. Большая сила отвратила ее от света. Моя тетя. Теперь нам было запрещено даже произносить ее имя. Позор ее грехов запятнал всю мою семью. В прошлом году меня позвали помочь противостоять ей, когда мы поняли, что она слишком далеко зашла и ее не спасти. У меня не было своей собственной силы, и старейшины ковена думали, что смерть моей тети освободит мою магию раз и навсегда. Они нуждались в моей кровной связи с ней. Они использовали ее, чтобы остановить тетю. Использовали нашу связь, чтобы убить ее. Я закрыла глаза и попыталась отогнать воспоминания. Я совсем не была похожа на свою тетю. Вообще.