Моя сестра Марджори была вторым фактом, она опровергла утверждение моей бабушки о роде Лир. Марджори могла бы быть такой же могущественной, как и наша тетя. Вернее, была бы, если бы не погибла в автокатастрофе, когда ей было двенадцать лет.

Бедная Марджори. Она была всего на три года старше меня, но я помню, как сидела рядом с ней, как мы ходили по тем же самым извилистым тропинкам в лесах мимо Пути Пробуждения (прим. пер.: место, где ведьмы пробуждают свою магию). Прежде чем я поняла, кто мы такие, думала, что мы кто-то типа Белоснежки или какой-то другой сказочной принцессы. Одним движением пальца или мелодичным голосом сестра, казалось, могла говорить с любым живым существом. Мардж говорила, что даже сами деревья говорят ей о многом. О чем, я так и не узнала. Бабушка Торре сказала, что Марджори была самой молодой Цирцеанской ведьмой, которая воззвала к Источнику более чем за два столетия.

Я понятия не имею, как она это узнала. Не было никаких письменных доказательств. Бабушка Торре просто говорила такие вещи, и никто никогда не сомневается в этом. Каждый раз, когда она это делала, приходилось напоминать, что связь Марджори с Источником не была достаточной, чтобы дать ей силу остановить то, что с ней случилось. Так что же, черт возьми, в этом было хорошего? Марджори умерла, ее тело пострадало от аварии, а рука тянулась к мягкой земле и лесу возле шоссе, когда ее обнаружили.

Я что-то почувствовала.

Дикий цветок шевельнулся в моей руке, погода стояла безветренная. Боясь дышать, я осторожно приоткрыла один глаз и посмотрела на него. Пурпурные лепестки свернулись внутрь и потемнели. Сердце у меня гулко застучало в груди, и я еще глубже вонзила пальцы левой руки в землю. Я почувствовала, как что-то там шевельнулось. Медленно вытащила из земли комок земли и разжала другой кулак. Пока цветок увял в одной руке, толстый черный жук перевернулся на спину, взмахнул в воздухе своими тонкими лапками и умер вместе с цветком. Я смотрела на цветок, отчаянно желая, чтобы что-нибудь случилось. Даже произнесла исцеляющее заклинание на латыни, как будто это имело какое-то значение. Крошечная голубая искра вспыхнула между моими пальцами. Только для того, чтобы разозлить меня, но не настолько, чтобы взять искру магии под контроль. Я сжала кулак и ударила им по проклятому клену.

‒ Дерьмо дерьмовое!

Я закричала в небо и швырнула жука вместе с цветком в клен. Мне нечего было показать за свои усилия, кроме пота на спине и черной земли под ногтями. Утыкаясь лицом в свои руки, я вытерла слезы разочарования. И подняла глаза к небу. Колышущиеся ветви полога леса, казалось, насмехались над моей неудачей.

Последние слова бабушки Торре, сказанные мне перед отъездом, на этот раз задели меня за живое. Она велела мне оставаться здесь, пока я не обрету магию. Если этого не случится, я могу не утруждать себя возвращением домой. Она сказала, что со мной слишком долго нянчились, и теперь пора тонуть или плыть. На этот раз отец не стал с ней спорить. Его холодный, суровый взгляд, когда они смотрели, как я ухожу, запечатлелся в моей памяти.

А потом что-то случилось.

Среди деревьев прогремел гром. Будто из-под земли прямо подо мной. Но это точно не был гром. Тепло поползло вверх по моему позвоночнику, пока не стало похоже на расплавленный металл. Мое зрение затуманилось. Что-то задвигалось между деревьями в нескольких метрах позади меня. Что бы это ни было, оно было большим и направлялось прямо ко мне.

‒ Вот это да!

Инстинкт взял верх. Последние три дня я пыталась призвать к себе все живое. В мгновение ока мне больше всего на свете захотелось отогнать прочь то, что там было.

Лихорадочный пульс энергии вдоль моего позвоночника распространялся, следуя дорожкой вдоль моих рук. Я даже не пошевелилась. И не думала это делать. Когда передо мной замаячила тень, мои ноги оторвались от земли. Энергия внутри меня проявилась огромными, петляющими дугами голубого света.

Я не управляла магией. Не контролировала ее. Она овладела мной. Источник овладел мной.

С грохотом искра вырвалась из меня и ударила в тень. Затем тень обрела форму. Или, может быть, форма у существа была с самого начала, но я этого не видела. Заметив только после того, как все закончилось.

Когда магия рассеялась, мои колени подогнулись, и я упала на землю. Пот струился по моей спине, и я никак не могла заставить свои легкие работать.

Оно застонало, но, казалось, не могло пошевелиться. Опираясь на клен, чтобы не упасть, я впилась кончиками пальцев в кору и поднялась на ноги. Сделав неуверенный шаг вперед, я встала над ним.

‒ О боже, ‒ прошептала я.

Мужчина был огромным, мощным и красивым. Я крепко зажмурилась, пытаясь заставить свой мозг запомнить то, что видели мои глаза. Его мускулистые бедра, обтянутые потертыми джинсами, выглядели примерно такими же большими, как чертов ствол дерева, к которому я прислонилась. На нем была выцветшая фланелевая рубашка с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые предплечья, покрытые темными волосами.

Я ведь не вырубила его. Мужчина уставился на меня яростными темными глазами. У него была густая борода, и мой взгляд переместился на его чувственный рот, слегка приоткрытый, как будто он пытался что-то сказать… или, что более вероятно, накричать на меня.

‒ Мне очень жаль, ‒ прошептала я извинение.

Я потянулась к нему, но сжала кулаки, когда его глаза расширились.

‒ Хорошо, ‒ пришлось согласиться. ‒ Да. Может быть, лучше пока не трогать тебя. Ты можешь двигаться? Ты можешь встать?

Он застонал. Глубокий тембр его голоса завибрировал во мне, заставляя мою кожу снова потрескивать. Я потерла ладони о перед платья, пытаясь избавиться от покалывания в них.

В небе прогремел настоящий гром, а затем первые крупные капли дождя упали на землю. Мужчина вздрогнул, когда одна из них приземлилась ему на переносицу и медленно потянулась вниз по щеке. Вспыхивали молнии.

‒ Черт, быстро же.

Неужели это я виновата? Полагаю, что теперь это уже не имеет значения. Но еще большей проблемой было то, что парень все еще не мог пошевелиться.

Ветер поднялся, надвигающаяся буря была быстрой и яростной. Здесь и сейчас, среди деревьев, было опасно находиться. Покалывание в пальцах прервало мои мысли.

‒ Черт возьми, ‒ произнесла я, вспомнив слова бабушки Торре. ‒ Я ‒ проводник.

‒ Ну и что же? ‒ заговорил мужчина.

Его голос превратился в сдавленный шепот, и он зашипел, пытаясь пошевелить шеей. Его кожа мерцала, а глаза стали почти черными. Холодный страх пронзил меня, но я не могла думать о нем прямо в эти минуты. Что-то внутри меня говорило мне бежать, но я прогнала это чувство.

‒ Здесь мы не в безопасности, ‒ даже когда я говорила, мои волосы начали подниматься от силы магии. ‒ Проклятие. Я ‒ проводник.

Молния показалась в небе, вонзившись прямо в высокий дуб примерно в двадцати метрах от нас. Ветви деревьев затлели.

Глаза мужчины расширились от страха, и он попытался дотянуться до меня, понимая, в какой опасности мы находимся. Нам нужно было выбираться отсюда. Молния, казалось, искала меня.

‒ Ну же! ‒ завопила я.

Страх и чувство вины заставили меня потянуться к нему. Этому парню просто чертовски повезло оказаться рядом со мной, когда Источник решил ответить мне. Наверное, я повредила ему позвоночник и сделала его мишенью для магии. Ум велел мне оставить его. Но когда вторая молния ударила в сотне метров южнее, я окончательно приняла решение.

Я бросилась к нему, обернув его руку вокруг моего плеча. Как только моя кожа соприкоснулась с его, во мне снова зажглась искра магии.

‒ Только не сейчас, черт возьми! ‒ закричала я в небо.

Не знаю, как мне это удалось. Это невозможно. Мужчина тяжелее меня по меньшей мере на пятьдесят килограмм. Но что-то случилось, когда мы соприкоснулись. Словно новая искра пробежала от него ко мне. Паника охватила меня, когда я поняла, что он не может идти. Он едва мог выдержать собственный вес. Без меня он был бы беспомощен перед стихией.