— Я попросился к нему в ученики, — Тиглат пожал плечами. — У меня… Были причины. Так что, полезете сюда? У меня есть амфора с отличным пивом! Поможете набрать фиников ещё вон в те три корзинки…

— Щас всё будет, друг мой! — кушит опередил Креола, который хотел сказать что-то грубое. С веток дерева быстро-быстро стали отрываться спелые плоды, залетая в корзинки и заполняя их до краёв. — Ну-с! Доставай свой напиток!

Хохотнув, Тиглат спрыгнул вниз, ловко поймав упавшую следом корзину. Зайдя за дерево, он вытащил запечатанную амфору в ещё одной корзине. Рядом с глиняными обожжёнными стенками лежали неровные куски колотого льда. Креол тоже заинтересовался: тёплое пиво он считал той ещё дрянью, но вот холодное любил сильно. У Тиглата нашлась только одна тростниковая палочка, через которую обычно из таких ёмкостей и цедили пенный напиток, но была ещё чаша, в которую они с Шамшудином отливали немного и передавали друг другу. Трубочку отдали Креолу.

— Щас! — он залез в сумку, стоящую там же. Из неё был извлечён свёрток ткани, открыв который, трое парней увидели медовые лепёшки. Жизнь сразу стала казаться не такой хмурой. Начались беседы и шутки. Тиглат быстро отдал чашу Шамшудину, а сам взял кусок уже почти растаявшего льда и начал его грызть с аппетитным хрустом. Креол тоже попробовал и чуть не сломал себе зуб. Сплюнув холодный невкусный комок, он продолжил цедить пиво.

— Так тебя хочет убить целый магистр? — удивлённо глянул на Тиглата Шамшудин. — Не повезло тебе. Надеешься, что Халай подготовит к такой дуэли?

— Кха… Нет! Надеюсь, что старый Йен сдохнет раньше, чем наш урод-учитель меня угробит.

— Он тебя не заставлял копать колодец голыми руками? — уточнил Шамшудин.

— Ммм… Пока нет. А что?

— Тогда у тебя всё ещё впереди, дружище! — засмеялся кушит и с аппетитом вгрызся в один из фиников, взятый из корзинки.

— Эй! Мне их ещё назад нести!

— Я ещё соберу, — фыркнул темнокожий телекинетик.

— Что⁈ Костыль⁈ Ты, тупое отродье дьяволицы! Ты… Ты… — Халай орал и ярился, Халай не знал, что сказать. А я ведь всего лишь высказал ему свои сомнения по поводу жезла.

В учениках у Халая я ходил уже почти год. При всем желании медленно и с хрустом свернуть костлявую стариковскую шею, нужно признать, учил он на совесть. Халай Джи Беш пусть и вставлял через слово оскорбление и мат, прекрасно объяснял строение человеческой души, основы некромантии и демонологии. Когда он узнал, что у меня уже есть контракт с демоном, то потребовал всё рассказать и воспроизвести все круги и свои действия во время призыва, после чего, обматерив меня в процессе объяснений последними словами, в шоке сообщил, что у меня неправильный демон. Вроде как я уже должен быть мёртв и перевариваться в его желудке, а не призывать отвратительных склизких червей-трупоконтролёров.

Под его руководством я сумел призвать низшего демона, гончую Лэнга, и даже подчинить её… На время. По словам старого демонолога, эта полуразумная тварь при первой же возможности «набросится на тебя, тупой недоучка, сожрет и обратит тебя тем, чем ты и являешься, высрав из своей вонючей волосатой задницы».

Но демонология меня интересовала в общем и целом исключительно в плоскости противостояния и уничтожения демонов. Заключать с ними договора я не собирался. Разве что заключать в артефакты…

А вот артефакторика… Старый магистр не был лучшим или даже одним из лучших артефакторов Шумера. Но он умел их делать и неплохо. Под его чутким руководством я освоил немало, очень немало в этой области. Всего за месяцев семь-восемь я дошёл до уровня, позволившего мне с грехом пополам зачаровать нормальный поглотитель. Поймал я туда довольно слабого духа, а потом ещё три месяца переделывал амфору так, чтобы пойманный дух заставлял линии на ней светиться. Вышло симпатично. В общем, жизнь налаживалась.

Всё-таки, я был состоявшимся магом и условия моего обучения были слегка другие, чем у Креола с Шамшудином. Да, старый гад заставлял меня вместе с ними рыть ему вокруг дворца ров голыми руками, но он не забил мне в пятки иглы. Да, потом мы этот ров закапывали. Но опять же — без игл. Да, он ломал мне кости, но не отрезал и приживлял обратно руки. Впрочем, как сказал Шамшудин, раньше таким старик баловался чаще. На моей же памяти он всего дважды так делал, заставляя Креола весь день бегать с одной рукой. Левой. Под вечер Халай вернул ученику конечность. Честно говоря, это было ужасно даже с виду.

Тем не менее то, что кому-то хуже, чем мне, вовсе не делало жизнь приятнее. Единственная мысль, которая меня грела: я в своё время попал к Гази, а не к старику Халаю. Блин! Надо бы вызвать потом дух мастера-кассита и поблагодарить его за нежность и ласку… Шутка. Лучше пытать. Нет… Да зачем мне вообще его вызывать? Я поджарил его электричеством, предварительно вылив на голову кислоты! Хватит с урода и того, что было в тот день…

Но вернёмся к настоящему. Конкретно сейчас учитель распекал меня последними словами и популярно объяснял, что маги используют жезлы не просто так. Согласно ему, я могу быть сколь угодно могучим и искусным чародеем, но если я буду таким же могучим и искусным чародеем с жезлом, то параметр крутости возрастёт… Тьфу. Опять не в ту степь. В общем, у шумерского мага должен быть жезл! И точка. И он, Халай Джи Беш, лично мне сейчас покажет полезность жезла путём тестирования его прочности на моей тупой черепушке, если я не осознаю эту простую истину. Касательно же костылей, то вложение части своей ауры в этот артефакт, наоборот позволяет совершить скачок сил. Сначала маг становится чуть слабее, но потом его мощь, наоборот, возрастает даже больше, чем раньше. Не знаю. На Серой Земле ведь жезлы использоваться не будут? С другой стороны… А кто был самым могущественным чародеем Серой Земли? То есть, будет… А самым-самым был Креол Разрушитель. Тот самый, который сейчас с яростью сплевывает собственные зубы, по которым прилетело тем самым жезлом, полезность которого мне очень хочет доказать Халай.

Ковать собственный жезл было… странно. Словно у меня медленно и неспешно отделяли кусочек чего-то… Но не до конца. Как будто отрастает третья рука. Я бил кулаком и мял металл. Тот старый кусок олова, который был куплен мною давным-давно. Спустя столько лет он стал даже немного мной ощущаться на расстоянии. И теперь он складывался и сминался с медью той заготовки, которая использовалась мной ранее.

Форма самая простая: классическая рукоять и навершие в виде кривой жабьей головы. Между ними — слабые выступы в виде двух изогнутых треугольников, символизирующих одновременно и волны, и молнии. Кому на что больше похоже, ага… И, наконец, в самом низу каплевидный набалдашник. Он был нужен, чтобы чародейский инструмент не выскользнул во время взмаха из потной руки. Ковка длилась шесть часов. Изделие остывало почти неделю. Всё это время Халай держал меня в ошейнике из хладного железа, строго-настрого запрещая колдовать. Можно было обойтись и без него, но это, во-первых, гарантия того, что чародействовать я не стану, а, во-вторых, просто весьма болезненно. Хладное железо было словно лёд в ране. Не НА ране, а в ране. Человек, который попробует в глубокий порез засунуть кусочек льда, меня поймёт. Система реагировала на это так:

Повреждение ауры.

Вы вложили в артефакт часть своей души. Сильная боль, кошмары — вот ваши спутники на ближайшие недели. Ваша душа будет восстанавливаться до прежнего уровня в течение восьми месяцев.