Она пробежала вперед, остановилась и опустилась на колени, разглядывая свое отражение в зеркальном озере. Она чувствовала влагу под своим телом, коснулась ладонями поверхности этого озера, и её отражение заиграло в пробегающих круговых волнах. — «Вода», — прошептала она, приподняв руку, наблюдая, как собравшиеся капельки стекают с её ладоней. — «Что за волшебство. Вроде бы это озеро, и вода есть, но почему я могу ходить по поверхности и не проваливаться под воду?» — её голос сильнее наполнялся радостью, некой пародией восхищения, изумления. — «Она поднялась на ноги и пробежала по озеру, играясь, подталкивая ногой воду, создавая брызги, снова смеялась. — «Как же здорово!» — закричала она, снова расставив руки в стороны. И вот мимо пролетел красного цвета мотылек. Казалось, с его крылышек падала пыльца, такая же красная, как и сами крылышки мотылька, блестящие, переливающиеся радужными оттенками. Юленька хмыкнула, успокоилась. Теперь её шаги снова были медленными и осторожными. Она шла вперед, куда-то туда, в темноту, а между тем зеркальное озеро закончилось, перед нею появился берег, покрытый невысокой травой, дарующий свой приятный зеленый цвет. Рядом снова закружился красный мотылек, плавно порхающий вокруг неё, потом еще один и еще один.

Юля замерла, старалась не спугнуть мотыльков. Но вот они закружились, заигрались друг с дружкой и, поднявшись выше, улетели. — «Что за наваждение», — прошептала она и продолжила свой путь. Теперь она шла медленно и аккуратно, старалась сильно не мять ту траву, что стелилась ковром перед её ногами, постепенно наполняясь красными цветами. Теми самыми цветами, что видела она в пещере дракона. Тонкие, длинные стебельки держали достаточно крупные цветы, лепестки которых расходились в стороны яркими, тонкими полосками и яркими желтыми и черными катушками тычинками, устроившимися от центра по краюшкам лепесточков у самого их основания. И вот стайка мотыльков снова закружилась, пролетела мимо нее, туда, где цветы росли более густым покровом. Юля снова начала движение, но, остановившись спустя несколько шагов, обернулась. То зеркальное озеро уже скрылось под белой дымкой тумана, ползущего с той стороны, откуда пришла девушка. И уже ничего не было видно с той стороны, кроме этого густого тумана. Казалось, он подталкивал её, заставлял идти вперёд.

Юля вздохнула, обняла руками плечи. Сейчас ей казалось, воздух стал более холодным, сырым и неприятным. А между тем ветерок, что играл с красными цветами, был теплым. Цветы клонили головы при каждом дуновении ветра, покачиваясь, казалось, зазывали её идти дальше. Юля опустила руки, поправила темные волосы, что слегка завивающимися струйками доходили до поясницы. Вздохнула. В этот раз как-то тяжело, напряженно. Казалось, что-то тревожило её в эти минуты, заставляло дрожать всё тело. Юля продолжила путь, также медленно, как и прежде, зашла глубже в поле, красное от цветков. Разноцветные бабочки присаживались на цветы, пили нектар, пугались, поднимались в воздух, крутились вокруг, где-то выше неё, опускались обратно к цветам. Продолжали пить нектар. Юля обернулась. Снова её имя странным шепотом разлетелось по воздуху, эхом, звенящим, как разбитое стекло, отталкивающимся от каждого цветочка. И снова волна мурашек пробежала по коже. — «Кто здесь?» — крикнула девушка, но её голос оттолкнулся эхом от цветов таким же звонким и обрывистым, как и прежде тот шепот, зовущий её глубже в густую поросль цветов. Но вот бабочки резко поднялись в воздух разноцветными тучками, промчавшись мимо неё и исчезнув. Напугали её еще сильнее, заставили ойкнуть и закрыть ладонями глаза. Она пригнулась слегка, не убирая руки от лица, и её волосы сползли с плеч, спрятали полностью её лицо.

И снова этот шепот. Совсем рядом, еле слышный. Девушка убрала руки от лица, выпрямилась. Легкий ветер погладил её спину, потрепал волосы. Она вздохнула, казалось, успокаивалась. Но вдруг крепкие мужские руки обвили её талию. Так нежно, осторожно, пальцы пробежали по коже её живота, слегка касаясь, щекотали кожу, отчего по телу снова побежали мурашки. Но эти мурашки уже были другого рода, сводящие кожу, заставляющие трепетать сердце, сжиматься комком внизу живота. И снова этот голос, тихий, нежный, загадочный. Он снова шептал её имя, снова и снова. Отчего создавалось впечатление некой маниакальной одержимости. — «Кто ты?» — прошептала она немного испуганным, прерывистым голосом. Но мужчина не ответил ей, лишь снова прошептал её имя совсем рядом с её ухом. Так, что она ощущала его горячее дыхание на своей коже.

Мужчина сильнее обнял её, прильнул своею обнажённой грудью к её спине, слегка провел ладонью по коже её спины, убрал её волосы, заправил их за плечо. Прикоснулся губами к тонкой шее. Юля сама, не понимая зачем, слегка наклонила голову в сторону, позволяя ему касаться себя, таяла от каждого прикосновения его губ, что продолжали бродить по коже. — «Кто ты?» — снова прошептала она. Её голос дрожал еще сильнее, неувереннее. Наполнялся растерянностью и смущением. Но он не желал отвечать на поставленный ею вопрос, спускаясь пальцами ниже по животу, заставляя покрываться румянцем её щеки. Он не позволял себе делать грубые жесты, не опускал ниже свои руки, лишь слегка водил указательным пальцем от пупка чуть ниже, насколько позволяла длина его пальцев, но этого было достаточно, чтобы заставлять её дрожать сильнее и сильнее. Трепетать всё её нутро, выражаясь чувствами, что она никогда не испытывала. Та страсть, то возбуждение. Тот жар внутри, заставляющий млеть в его руках, терять рассудок. Терять полностью себя и растаять в нем. — «Кто ты?» — снова спросила она.

— «Я твой повелитель!» — ответил он. Такой шипящий, прерывистый, тихий голос. Словно шипение змеи, готовой вот-вот напасть на свою жертву, заставило её еще сильнее затрястись. Совершить попытку отстраниться, убежать. Но мужчина сдавил её запястье, повалил на мягкую траву, заставляя её фигуру полностью скрыться, утонуть в этих красных цветах. Он накрыл её своим телом, и его черные длинные прямые волосы накрыли её, щекотали кожу. — «Будь моей!» — снова прошипел мужчина, и вот его губы соприкоснулись с тонкой шеей. Снова блуждали по коже. Он покрывал поцелуями её кожу, щеки, шею. Спускаясь лишь до ключицы, не позволяя себе спуститься ниже, но и этого было достаточно, чтобы девушка снова покрылась мурашками. Сейчас она чувствовала его возбуждение своим телом, поневоле возбуждаясь сама. И как же это было странно и страшно. По-непривычному стыдно, но в то же время желанно. Юля закрыла глаза и обвила руками его голову, сползла ладонями по его черным блестящим волосам, зацепившись за шею и ниже, к спине. Его горячая кожа, казалось, обжигала огнём её тело. Становилось невероятно жарко, отчего пот испариной проступал на коже, собираясь в обильную капельку и скатываясь ниже по изгибу тела. Он приподнялся, завел руку за её спину и, оторвав от земли, приподнял слегка, смотрел в такие невинные, напуганные глаза. Но она не могла разглядеть его лица. Оно было размытым, непонятным. И тогда он прижал сильнее её к своей груди. Поцеловал её губы, так страстно лобзая их. Что снова стало не по себе. Снова становилось стыдно, неуютно. Снова хотелось убежать. Его язык, блуждающий по гортани, заставлял по-новому испытать те чувства возбуждения, что невозможно было удержать, вырывающегося скулящим стоном из её уст. Каждый раз, когда он слегка отрывался от её губ, позволял сделать глоток воздуха, чтобы снова всосаться в покрасневшие пухлые губы. Девушка открыла глаза, в желании суметь разглядеть его лицо, что всё так же было невозможно разглядеть. Но сейчас она, казалось, сама делала шаг к нему. Снова обвила руками его шею, стараясь отвечать на его поцелуй так неловко, стыдливо и в то же время страстно. Готовая полностью отдаться его воле.

Юля резко открыла глаза и подняла спину. Задыхаясь, обвила тело руками. Огляделась вокруг и, в панике нащупав руками одеяло, подтянула его ближе, прикрыв полностью своё обнажённое тело. — «Это был лишь сон?» — прошептала она, немного успокоившись. Она спустила ноги вниз, остановилась на краю кровати, после чего поднялась на ноги и натянула на тело своё платье, которое ещё не успело полностью высохнуть. Было холодным и неприятным для кожи. — «Вот так сон мне приснился, и к чему? Видно, прав был отец. Пора мне уже замуж выходить, а то сны пошлые снятся. Стыдно-то как, жуть!» — Она обвязала поясок вокруг талии и, заправив постель, вышла в пещеру, где всё так же дремал, погружённый в прозрачную воду озера, каменный дракон. — «Это всё ты! Просила же не подглядывать!» — ругнулась она, расставив руки по бокам. — «Вот не буду тебе больше на свиристели играть! И разговаривать больше не буду!» — надула она и без того пухлые губки, но, успокоившись, вздохнула и подошла к статуе. Погладила ладонью его нос, слегка пригнувшись, так, чтобы суметь дотянуться выше. Она провела ладонью от носа выше по каменной морде до его лба, после чего опустила обратно. И так несколько раз. Казалось, желая помириться с ним, выпрашивая прощения за свои слова. — «Прости меня, дракончик!» — протянула она и, убрав руки от дракона, присела на камушке и, подняв с земли свиристель, сыграла любимую мелодию. Но вот её взгляд упал на воду. Туда, где вода соприкасалась с каменной статуей. Убрала свиристель и умолкла, внимательно разглядывая её. В воде плавала кровь. Возможно, та, что она смыла прошлой ночью, когда умывала лицо. — «Подумала про себя Юля». — Ведь это единственная кровь, что могла соприкоснуться с водой. Но почему она не растворилась? Почему сейчас покрывала воду багровой плёнкой? Это казалось странным, непонятным. Юля поднялась на ноги и подошла ближе. Теперь она могла разглядеть, как кровь паутинками, тонкими и запутанными, оплетала камень статуи. Казалось, желала слиться, впитаться в этот камень. — «Странно это как-то», — хмыкнула она, но, лишь пожав плечами, снова вернулась к камушку, на котором сидела. Пригнулась, набрала полные ладони воды, напившись и умыв лицо. — «Есть хочется». — простонала она. Громким урчанием звук голодного желудка разнёсся по пещере. — «Тебе вот хорошо». — снова обратилась она к каменному дракону. — «Ты каменный, тебе есть не надо!» — она снова надула губки. Ткнулась локтями в коленки и положила на ладони голову. — «Вот если бы я была из камня, то же бы так же, как и ты, не думала о пустяках. Тоже сидела бы себе спокойно в озере. Но я-то живая. Из крови и плоти. Я есть хочу!» — протянула она. Мимо проползла ящерка, за ней другая. Они смотрели на девушку, казалось, ожидали от неё какого-либо действия. Замерли. Казалось, хотели слиться с этой землёй. — «Вы тут ещё ползаете!» — фыркнула девушка. — «Вот поймаю вас и съем, будете знать, как ползать тут передо мной!» — её голос становился громким, немного агрессивным, обиженным. — «Отец-то дома небось тоже ничего не ел ещё. Уж я его знаю. Сам никогда себе еды не приготовит». — вздохнула она, глубоко успокаиваясь, и, сложив руки на коленках, ткнулась в них носом. Одна из ящерок забралась по её ноге, переползла на платье и устроилась на сгибе руки. — «Что, не напугала я тебя? Да?» — ещё глубже вздохнула Юленька. — «Понимаешь, что я не стану есть тебя». — девушка подняла голову, выпрямилась и осторожно приложила ладонь рядом с ящеркой, предлагая ей местечко на ладони. И ящерка, слегка извиваясь, медленно заползла на её ладонь, снова затихла. — «Какая ты красивая, маленькая и зелененькая». — девушка улыбнулась, продолжая разглядывать ящерку, после чего посмотрела на ту, вторую ящерку, которая до сих пор сидела на том же месте, стараясь слиться с землёй. Она побольше размером, с более выраженным хребтом, проходящим от головы к хвосту. — «Ползи к своему другу». — Юля опустила руку к земле, и ящерка сползла на землю, подползла к второй и они оба уползли, спрятались в светлой поросли травы и красных цветов. — «Какой цветок интересный. И почему мне приснились эти цветы?» — девушка поднялась с камушка и подошла к цветам, нагнулась, стараясь разглядеть их поближе, и чихнула. Выпрямилась и снова чихнула и снова. — «Какой запах резкий». — она чихала снова и снова. — «Цветы красивые, но уж больно запах резкий. Вроде не вонючий. По пещере-то не распространяется. Но лучше не нюхать их». — она прочихалась и, наклонившись над водой, умыла лицо. Снова поднялась на ноги и подошла к дракону. — «Вот почему не предупредил, что цветы нюхать нельзя, а? Мог бы и предупредить!» — она засмеялась, казалось, сама над собой. Поймала себя на том моменте, как глупо выглядит со стороны в эти минуты. С камнем разговаривает, совсем уже разум потеряла от скуки. — «Хорошо, что рядом нет никого, а то засмеяли бы!» — успокоилась она и снова глубоко вздохнула, положив руку дракону на морду. — «Хоть с тобой поговорить. А то и помереть со скуки можно. Да и от желания съесть хоть чего-нибудь отвлечься».