Сердце Чжу Янь сжалось, она не знала, что ответить.

– Все давно были проданы… а я продолжал сидеть в клетке, не нужный никому, – пробормотал ребенок и склонил голову. – Мое тело изуродовано болезнью, да и характер дурной. Они говорили, русалки растут слишком медленно, их приходится выращивать сто лет, чтобы продать по хорошей цене. А до того мы убыточный товар, и рабовладельцы просто выкармливают нас, чтобы следующее поколение заработало деньги. Но однажды тот торговец не выдержал и чуть было не убил меня, чтобы выковырнуть глаза и сделать из них темно-зеленые жемчужины.

– А как же твоя матушка? – спросила княжна. – Она не защитила тебя?

– Она была хорошим товаром, и ее давно выкупили. Ее не было рядом, – Сумо затряс головой и прошептал: – К тому времени, когда матушка вновь приехала на Западный рынок и нашла меня, я просидел в клетке шестьдесят лет. Матушка была фавориткой старого правителя племени Хоту, он благоволил ей, поэтому она смогла меня выкупить.

– Как? – опешила Чжу Янь. – Получается, тебе уже больше семидесяти?

– Семьдесят два, – с серьезным выражением лица поправил ее ребенок. – Примерно восемь по человеческим меркам.

– Правда? Восемь лет? Такой большой! – Чжу Янь была очень удивлена. Она бросила на ребенка оценивающий взгляд и покачала головой. – Вовсе не скажешь… ты выглядишь лет на шесть.

– Я ведь сказал, примерно восемь! – возмутился Сумо.

Продолжительность жизни русалок в десять раз превышала продолжительность жизни людей, но умственное развитие десятикратно запаздывало. Так что, несмотря на то что этот ребенок пережил так много невзгод и лишений, он говорил и думал, как обычный человеческий малыш.

– Хорошо. Восемь – значит, восемь, – согласилась княжна, прикасаясь к голове ребенка, и прошептала: – Бедняжка… Конечно, ты никогда не ел вдоволь, поэтому выглядишь таким худым и маленьким, словно котенок. Но ничего, со мной ты будешь каждый день пить молоко и есть баранину, чтобы скорее подрасти. Понял?

– Я не пью молоко и не ем баранину! – рассердился ребенок и отвернулся.

– Хм, тогда что едят русалки? Рыбу? Креветки? Водоросли? – Чжу Янь и правда не знала. Поглаживая мягкие волосы малыша, она с воодушевлением пообещала: – Неважно, что бы ты ни ел, со мной тебе никогда не придется голодать! Будешь есть досыта!

Сумо ничего не ответил, но и руку ее не оттолкнул. Он прижался к княжне, молча глядя на порхающих в зареве свечи серебряных журавликов. Его обычно равнодушное, безжизненное лицо, иногда вспыхивающее ненавистью, расслабилось, а глаза вдруг засияли спокойным и нежным светом.

– Я с детства был один, – отрешенно повторил ребенок, теребя рукав и слегка вздрагивая. – Я не знаю, каково это – иметь друга или учителя…

Он замолчал, а затем прошептал:

– Я… я боюсь довериться кому-то.

У Чжу Янь защемило сердце.

– Тетя Жу говорила, что люди Кунсана никогда не будут с нами по-настоящему добры. Вы выращиваете русалок, словно котят или щенят: когда вы в хорошем настроении – приласкаете, а если что-то не по душе – выбросите. Разве мы можем стать друзьями? – ребенок посмотрел на пламя свечи и прошептал: – Рано или поздно ты бросишь меня.

– Кто такая тетя Жу? – нахмурилась Чжу Янь. – Не слушай ее бредни.

– Она для меня самый лучший в мире человек после матушки, – ответил Сумо. – Когда я жил на Западном рынке, я часто болел, а она всегда заботилась обо мне… пока ее тоже не купили.

– В таком случае ее слова – вовсе не незыблемый закон! – поспешила заверить Чжу Янь. Чуть подумав, она добавила: – Эй, хочешь, я открою тебе тайну? Знаешь ли ты, что мужчина, которым заняты все мои мысли и сердце, тоже из морского народа?

Ребенок опешил и повернул голову, чтобы взглянуть на княжну.

– Правда?

– Истинная правда! – Чжу Янь вздохнула и вытянула из-под нательного белья кулон. – Вот, смотри, это его подарок. Мне действительно он нравится… С самого детства нравится! Жаль, что я не нравлюсь ему…

Сумо взглянул на треснувшее нефритовое кольцо, и его глаза засветились.

– Что это?

– Он сказал, что это нефрит с древней кровью дракона. Бесценная вещь, – ответила Чжу Янь.

Ребенок протянул маленький пальчик и очень осторожно прикоснулся к драгоценной реликвии. В тот же миг его лицо неуловимо изменилось.

– Ай! – воскликнул он.

– Что случилось? – испугалась Чжу Янь.

– Я… я не знаю, – поежился Сумо. – Мне показалось, что спину чем-то обожгло… очень больно.

– Быть такого не может! – княжна поспешно приподняла его одежду, чтобы взглянуть на спину. – Ничего нет!

Ребенок успокоился и прошептал:

– Странно, все снова в порядке.

– Хм, думаю, лучше не трогать эту вещицу, – Чжу Янь торопливо спрятала кулон обратно под белье. – Юань ведь предупреждал, что я не должна показывать его подарок посторонним людям.

Она уперла подбородок в ладонь и, глядя на кружащих в свете пламени свечи бумажных журавликов, задумчиво сказала:

– Жаль, что я ему не нравлюсь, хоть он и подарил мне этот кулон… Наверное, в глубине его сердца уже есть кто-то, кого он любит. Ведь он житель моря, а значит, прежде чем превратиться в мужчину, должен был отдать свое сердце любимой женщине.

Ребенок поднял маленькую мордашку и серьезно призадумался.

– Я слышал, как тетя Жу говорила что-то подобное, – помолчав, он продолжил: – Но я еще слишком мал для такого и не знаю, правда ли это.

– Ох, подожди, когда вырастешь, твоя красота расцветет еще сильнее! – Чжу Янь взглянула на ребенка несравненной красоты и не сдержала улыбки. – В кого ты хочешь превратиться: в мужчину или в женщину? Если станешь женщиной, то будешь прекраснее легендарной придворной певицы Цю Шуй! Буду с нетерпением этого ждать…

– Ну уж нет! Я не хочу быть женщиной! – Сумо сжал кулаки и повысил тон.

Чжу Янь опешила.

– Почему? Тебе не нравятся женщины?

Ребенок покачал головой, и в глазах его отразился холодный блеск.

– Я… я не стану таким, как матушка, – прошептал он.

Сердце княжны оборвалось, она подумала о горькой судьбе наложницы Юй: конечно, в душе ребенка поселилась тайная тень страха. Чжу Янь вздохнула и перевела тему:

– Эй, ты не можешь сам решать, кем станешь – мужчиной или женщиной. Ты еще так мал, до времени превращения у тебя есть несколько десятилетий. Я вряд ли доживу до этого…

– Нет! – Сумо вдруг напрягся и затряс головой. – Ты будешь жить долго! Дольше, чем я!

Чжу Янь не сдержалась и прыснула от смеха. Вот что значит – не иметь опыта общения с людьми: он пытается сказать что-то приятное, а выходит ужасно неловко.

– В любом случае я не оставлю тебя, – Чжу Янь вздохнула и пальцем приподняла за подбородок маленькое лицо ребенка. Серьезно взглянув на Сумо, она пообещала: – Я всегда буду заботиться о тебе и защищать. Ты будешь со мной до тех пор, пока сам не пожелаешь уйти. Я не лгу!

Ребенок поднял глаза, испытующе глядя на нее. Его взгляд был полон сомнений и нерешительности.

Княжна протянула ему ладонь.

– Поклянемся на пальцах?

Ребенок едва слышно хмыкнул и молча отвернулся, сохраняя высокомерный вид. Но через мгновение он протянул руку и аккуратно подцепил ее мизинец своим. Маленький пальчик, словно маленькое обещание.

– Называй меня старшей сестрой, – Чжу Янь почувствовала, что на душе потеплело, и с улыбкой сказала: – Я всегда была одна, у меня нет ни младшего брата, ни сестры. Мне тоже одиноко.

– Ну уж нет, – хмыкнул ребенок, тряхнув головой. – Мне семьдесят два года! Тебе девятнадцать!

– Ах ты мелкий… – фыркнула Чжу Янь и засмеялась.

Подойдя к окну, она осторожно приоткрыла его и выглянула наружу. Осмотревшись, она вздохнула с облегчением.

– Птица улетела? – спросил Сумо.

– Да, – Чжу Янь резко распахнула окно. – Наконец-то улетела! Прекрасно!

В тот же миг порыв ветра ворвался в комнату, подхватил порхающих вокруг свечей бумажных журавликов и вынес их наружу.

– Ой! – воскликнул ребенок и протянул руку в надежде их поймать.