Как грабитель с большой дороги знает, что рано или поздно он попадет на виселицу и соответственно этому поступает, так и молодой вертопрах из высшего общества знает, что рано или поздно его поведут к алтарю.

Она не перестает писать, когда смеется, когда разговаривает, когда ест и пьет, и я полагаю (не претендуя, впрочем, на знание такого рода секретов), что она не перестает писать и тогда, когда спит.

Я вовсе не говорю, что женщины не глупы, ведь они сотворены по образу и подобию мужчины.

Женщина верит, что дважды два будет пять, если хорошенько поплакать и устроить скандал.

Гнев и ревность так же плохо выносят отсутствие своего предмета, как и любовь.

Чтобы рассудить мудро, нужно представить себе, как видит вещи немудрый.

Мне нравится не только быть любимой, но чтобы обо мне говорили, что я любима.

Нет такого дела, с которым мужчина не справился бы лучше, чем женщина, кроме деторождения… хотя и это следовало бы предоставить мужчинам.

Самые счастливые женщины, как самые счастливые нации, не имеют истории.

Различия в чувстве юмора – причина немалых затруднений в любви.

Заграница – убежище рухнувших репутаций.

Жестокость, как всякое зло, не нуждается в мотивации; ей нужен лишь повод.

Животные – очень милые друзья: не задают вопросов и не критикуют.

Ничто не бывает таким хорошим, каким мы его себе представляли.

Мы, люди, просим Господа о милосердии, но друг к другу немилосердны.

Блажен человек, который, если ему нечего сказать, не доказывает этого словами.

Наименьшие грешники приносят наибольшее покаяние.

Добродушие – достоинство самое обыкновенное, доброта же – достоинство самое редкое.

Как счастливы пессимисты! Как они рады, когда оказывается, что радости нет!

Порицание не мешает выслушать и от первого встречного; хвалу же от человека хорошо выслушать, только присмотревшись к нему поближе.

Не требуйте от женщин правдивости, пока вы воспитываете их в уверенности, что главная цель их жизни – нравиться.

Таланту только в счастливые минуты удается составить из точек линию, которую гений проводит одним росчерком пера.

Терпение – дитя силы, упрямство – плод слабости, а именно слабости ума.

Порода сильнее пастбища.

Нас оценивают либо слишком высоко, либо недостаточно высоко; нас никогда не принимают по нашей реальной ценности.

Если не можешь быть звездой в небе, стань хотя бы светильником в доме.

Подобно тому как мы определяем свои поступки, так и наши поступки определяют нас.

Некий священник пожаловался Джорджу Элиоту (Мэри Энн Эванс) на то, что узнал себя в одном неприятном персонаже романа «Сцены из клерикальной жизни».

– Простите, – ответила писательница, – я думала, вы уже умерли.

Репутация Джорджа Элиота была невероятно высока. Покойный лорд Брайс, расхваливая Толстого, думал, что оказал ему величайшую честь, назвав его вторым романистом в мире после Джорджа Элиота.

Мужчины любят женщин, женщины любят детей, дети любят хомячков, хомячки никого не любят.

Не думаю, что мои дети были многого лишены в детстве, но полагаю, что я была многого лишена в материнстве.

Я твердо верю в жизнь после смерти. Но я уже не так уверена насчет жизни до смерти.

О браке:

Заблуждение здесь свято, а ложь в супружестве блаженна.

Женщина, вступившая в брак из-за денег, заслуживает платы, но не любви.

Отговаривая Абеляра от брака с ней:

Что может быть общего между учениками и домашней прислугой, между налоем для письма и детской люлькой, между книгами или таблицами и прялкой?

Обращение к Абеляру в письме:

Своему единственному после Христа и его единственная во Христе.

Душа моя была не со мной, а с тобой. Даже и теперь, если она не с тобой, то ее нет нигде.

Я никогда ничего не искала в тебе, кроме тебя самого.

Чем более ты уверен во мне, тем больше я вынуждена терпеть твое ко мне невнимание.

Прося Абеляра писать ей:

Напрасно я буду ожидать от тебя щедрости на деле, если буду подозревать, что ты скуп на слова.

Не считай меня здоровой и не лишай меня милости исцеления. Не думай что я сильна, и не дай мне погибнуть раньше, чем успеешь поддержать меня в моем падении.

Если бы у судьбы еще и осталась какая-либо стрела, то она не нашла бы на мне места для новой раны.

Скорбь о нашей погибели будет столь же велика, сколь велика была наша любовь.

Вместо того, чтобы сокрушаться о содеянном, я чаще вздыхаю о несовершившемся.

Люди прославляют мое целомудрие, не зная о моем лицемерии. Они принимают за добродетель чистоту телесную, тогда как добродетель – свойство не тела, а души. Приобретя некоторую похвалу от людей, я не имею никакой заслуги пред Богом.