Ненависть к домашней работе – естественный и достойный восхищения плод цивилизации.

Никто не любит, когда ему сыпят соль на раны, даже если это соль земли.

Беседа – всего лишь иллюзия. Бывают интересные монологи, и это все.

Как трудно писать биографию, может убедиться любой, кто сядет за письменный стол и попробует вспомнить, сколько людей знают настоящую правду о его любовных делах.

В существовании мужского пола нет решительно никакой необходимости, за исключением тех редких случаев, когда нужно помочь передвинуть пианино.

До войны военная наука представляется областью точных знаний, как астрономия. После войны она выглядит скорее как астрология.

Настоящее произведение искусства должно становиться началом спора между художником и его аудиторией.

В своем последнем радиоинтервью:

– Боже, во что превратились мои ноги! Но, с другой стороны, для чего женщине в восемьдесят пять лет пригодились бы красивые ноги?

Когда современные женщины открыли оргазм, это стало вторым, после контрацепции, смертельным ударом по мужской гегемонии.

Мужчины втайне побаиваются, что женщины, если вдруг дать им возможность, поведут себя так, как вели себя с ними.

Либо дело дойдет до постепенной либерализации законов о разводе, пока наконец брак не превратится в посмешище, либо брак будет упразднен сразу и целиком.

В 532 году, во время восстания в Константинополе, император Юстиниан собирался бежать из столицы. Его остановила Феодора, сказав:

– Я держусь старой истины: «Царская порфира – лучший саван».

Восстание было подавлено.

Она была не только сама бесстыдной, но и гениальной учительницей всякого бесстыдства.

За своим телом она ухаживала даже больше, чем это было нужно, но меньше, чем ей хотелось.

Вся политическая жизнь обратилась в сплошное холопство, а она была надсмотрщицей и дрессировщицей этих рабов.

Имела репутацию смелой и милосердной правительницы, отстаивавшей права женщин.

Мужчина имеет в своем распоряжении все четыре времени года, женщина – только весну.

Офис может работать без шефа, но не без секретарши.

Актерство – занятие адское: всю жизнь занимаешься тем, за что других помещают в желтый дом.

Из примерно восьмидесяти фильмов, в которых я снималась, вестернов было десятка полтора – не так уж и много. Плохо лишь то, что я терпеть не могу лошадей и ненавижу ездить верхом.

О своем теле, в возрасте 53 лет:

Я совершенна. Только одно не в моей власти – сила земного притяжения.

О Вьетнамской войне:

Бомбы падают на Вьетнам, но это американская трагедия.

Я думала, это ужасно – быть Первой Леди. Но мне это понравилось.

Лучше бы я вышла за водопроводчика. Он, по крайней мере, был бы дома к вечернему чаю.

Есть ли жизнь после Белого дома?

Я всегда понимала, что некрасива. А для того, чтобы играть те роли, к которым предрасположено мое нутро, мне надо было преодолеть отношение к себе как к гадкому утенку. Это не значит, что я сделала себя красивее. Но я приучила людей к своей некрасивости. Они перестали ее замечать.

Театр продолжается дома. Летом на отдыхе даже заключили с мужем договор: заговоришь о театре – плати штраф. Конечно, потратиться пришлось мне – языкто бабий.

Почему я должна играть все время озорных пытливых девчонок или одиноких курящих женщин?

– Что такое одиночество?

– Это когда… некому отдать себя. Потому что, когда человеку есть кому или чему себя отдать, он не может испытывать одиночества.

Хочется, чтобы мужчины понимали, насколько нам труднее, чем им.

Рекламный идеал женщины: молоденькая блондинка с лицом, не обезображенным интеллектом.

У большинства женщин нет жены, чтобы заботиться о «мелочах жизни».

Мужчина – не враг нам, а друг по несчастью. Настоящий враг – это самоуничижение женщин.

Фрейд – это старая дева пуританской закваски, которой всюду мерещится секс.

Кто знает, чем могли бы стать женщины, если бы они наконец получили свободу стать самими собой?

Фаина Раневская – Фурцевой: Вы мой добрый гений…

Фурцева: Ну, что вы! Какой же я гений? Я скромный советский работник…

Фурцева – английскому дирижеру Томасу Бичему: Нас обвиняют в антисемитизме, хотя в наших симфонических оркестрах 30 процентов составляют евреи. А сколько евреев в вашем оркестре?

Томас Бичем: Не знаю. Мне как-то в голову не приходило считать.

Бойся не министра культуры, а культуры министра.

Похоже, слишком многие мужчины все еще питают эгоцентричную и наивную веру в то, что если им с женщиной хорошо, то и женщине с ними хорошо.