— Что «опа»?

— Есть пять минут?

— Изыщем…

— Так вот. В Англии народу живет, между прочим, почти пятьдесят два миллиона человеко-рыл. А в Швеции — всего шесть с половиной миллионов, даже чуть меньше.

— И что?

— И при всем при этом шведы уже обошли Британию по выплавке высокосортной стали, а общее производство ее составляет уже больше трети от британского. И шведская машиностроительная продукция заметно теснит британскую, по крайней мере в Европе. Ну с Европой-то ладно, там сейчас не до торговли особо, но шведы теперь начали теснить Британию даже в британских колониях. К тому же в Англии промышленное производство падает, а в Швеции растет как на дрожжах — и теперь Густав, прикрываясь нами, выкатывает требования англичанам. С точки зрения англичан — это недопустимое хамство…

— А Густав, дурак такой, повелся?

— Он всего лишь воспользовался случаем. На Швецию много кто зуб точит, но от Гитлера мы его как бы прикрыли, а теперь англичане решили Швецию под себя подмять — и Густав это знает. Собственно, поэтому он наши войска и не спешит выгонять — но если англичане из Норвегии уберутся, ему будет много спокойнее.

— Но ты сама говоришь, что не уберутся.

— Но в любом случае Швеция с Англией теперь поссорились, серьезно так. И у нас на одного союзника, причем, будем откровенны, союзника практически вынужденного, будет больше. А вишенкой на торте будет то, что теперь англичане и с американцами поссорятся.

— А это почему?

— У Рузвельта тоже цуцванг: он изо всех сил пыжится как-то поднять уровень жизни в стране, а практически вся бытовая техника туда идет из Швеции. Я уже про прокладки женские с пеленками одноразовыми не говорю, и про стиральный порошок упоминать не буду, но суть в том, что Рузвельт всегда будет принимать сторону Швеции. В том числе и потому, что Швеция в любом случае американцам в промышленности не конкурент, а вот уконтрапупить промышленность Британии американцам было бы крайне выгодно. И вот так, копеечка к копеечке, но свой политический рублик мы уже срубили…

— По-моему, ты просто чушь несешь.

— Возможно. Но знаю одно: если англичане через Швецию попробуют на нас напасть, то Густав тут же встанет на нашу сторону. Помощи от него, конечно, будет минимум, но все же.

— А это-то ты с чего решила?

— Он сам сказал. Потому что шведам вообще неважно, кто с кем будет воевать в Норвегии, но при любом варианте у них полностью пропадает возможность экспортировать железную руду. Ни нам по рельсам, ни кому бы то ни было еще морем…

— Теперь вроде бы понятно, но все это вилами по воде…

— Это верно. Но шведы понимают, что любая война в тех краях невыгодна им, невыгодна нам. Даже фашистам немецким невыгодна, а выгодна она будет лишь англичанам. Но англичане понимают, что шведы это понимают, и что это понимают немцы — и сейчас судорожно прикидывают, с кем им еще придется воевать, если они полезут к шведам или к нам. И выводы — чисто умозрительные — выглядят для них более чем грустно: по всему выходит, что воевать им в любом случае придется и с Гитлером, при полном отсутствии поддержки из-за океана…

— Это ты так думаешь.

— Да. Но не я одна — и пока все будут упорно думать, на границе с Норвегией у нас будет все относительно спокойно. А чтобы им думалось… подольше, я Густаву пообещала сотню бомбардировщиков СБ отдать.

— А что у нас война идет, ты забыла?

— Не СБ-М, а старых СБ, но шведам и их хватит, чтобы полностью перекрыть все норвежские порты кроме разве что Алезунда, но рыбацкий порт вообще никому не нужен. И тогда английские войска в Норвегии просто сдохнут с голоду… а самолеты эти мы все равно собирались выкидывать. А вы же сами говорили, что даже немцы СБ-М от СБ не отличают… так что нам нужно, чтобы они своим ходом только до авиабаз в Швеции долетели, и пусть там стоят, британцев пугают одним лишь фактом своего наличия…

Вере всей этой авантюре как раз Вячеслав Михайлович и научил, и даже все политические расклады ей объяснил. А проводить всё по «внутренним каналам» он это не стал, зная, что встретит резкое сопротивление и, скорее всего, абсолютное непонимание со стороны как раз Сталина и Берии с Тихоновым. Потому что всё это авантюрой и было, причем базировавшейся на зыбком фундаменте веры в то, что в Британии все же откровенных идиотов во власти не так уж и много. Но больше — на надежде, что британский гонор не позволит им вступить в многосторонние (и равноправные) переговоры с «мелкими странами, возомнившими о себе слишком много»: ведь случись такие, все спорные вопросы можно было бы решить за пару дней. Но Вячеслав Михайлович британцев знал очень неплохо — и уже успел убедиться в том, что и Старуха придерживается точно такого же о них мнения…

Но даже он, излагая свои соображения Вере — для чего он специально к ней в гости забежал ненадолго — не ожидал, что Вера так шустро примется за дело, вдобавок выдав свои комментарии:

— Идея мне нравится, да и Густав идиотом не выглядит. А если что пойдет криво, то можно будет отбрехаться, списав все на токсикоз глубоко беременной тетки, которая, к тому же, с десятого апреля в декретном отпуске и никого, кроме себя, представлять не может. Да и за себя отвечать по вышеуказанной причине, тоже не в состоянии…

— Вы неважно себя чувствуете? Тогда извините, я думал…

— Правильно думали, у меня все неприятности еще в марте закончились, но отмазка от этого хуже не становится. Так что… завтра с Густавом поговорю, посмотрим, что из этого выйдет.

Что-то вроде вышло, но, по большому счету, всерьез Верин «ультиматум» только Лаврентия Павловича обеспокоил. Потому что шла война, и шла она не совсем по плану: если в Белоруссии отступление Красной армии шло, в общем-то, по составленному Генштабом графику, то на Украине, особенно в Львовской области, все было сильно хуже. Двадцать четвертого мая немцы захватили уже Золочев, а венгры вошли в Станислав…

А румыны, вступившие в войну только двадцать первого и форсировавшие Прут сразу в нескольких местах, подошли к окраине города Бельцы и продвинулись на двадцать километров в направлении Кишенева. По предварительным данным, собственно румын в наступающей армии было за полмиллиона, и еще столько же было немцев — а по данными авиаразведки, на фронт двигались еще весьма значительные пополнения.

— Итак, товарищи, я жду каких-то реальных предложений, — начал воскресное совещание Иосиф Виссарионович. — Так как план, разработанный товарищем Ватутиным, выполнить не удалось…

— Выполняется план, просто немного досрочно, — мрачно пошутил Валентин Ильич.

— Я, наверное, скажу ересь, но мне кажется, что наши неудачи в Украине в целом нам на пользу идут, — поспешил разрядить обстановку в кабинете Лаврентий Павлович. — Разведка сообщает, что фашисты уже начали перебазирование по крайней мере одной танковой дивизии из Латвии в Словакию. И есть некоторые свидетельства того, что так же на юг, правда поближе, в район Гродно, перебазируются и значительные пехотные части вермахта.

— И в чем же вы видите тут пользу?

— Лишь в одном: операцию «Колывань» мы можем начать уже завтра утром. И мы ее начнем…

Когда-то маленький автомобильный заводик, производивший в момент открытия аж по пятнадцать крошечных, на три четверти тонны, грузовичков с полулитровым мотором, содранным с мотоциклетного от «Хускварны», после того, как Глеб Максимилианович изыскал для «студенческого автопрома» сорок миллионов тогда еще довольно весомых рублей, очень быстро вырос — вместе с городком Гаврилов-Ям, и уже в тридцать пятому году вышел на мощность в пятьдесят тысяч машин в год. Правда, тогда двадцать тысяч из этих пятидесяти были легковыми «Горбунками» — но молодежь ведь никогда не останавливается на достигнутом! В тридцать шестом производство «Горбунков» перевели на новый завод в Судиславль, а Гаврилов-Ямский завод полностью перешел на выпуск грузовичков, к тому же как раз в тридцать шестом там наладили, наконец, и собственное производство моторов (точнее, его перенесли из Нерехты, так как трактора перевели на дизеля). Город рос, производство грузовиков… оставалось прежним, и единственным «крупным достижением» стало изготовление кабин этих грузовиков уже не из дерева, а цельнометаллических. А так грузовик вообще не изменился.