«Вы не такие, как я. Вы живые, вам можно чувствовать, мне – нет. Я балласт»

– Всё, – холодно отозвался Стефан.

– Покажи.

Как удар под дых. Стефан зыркнул остервенело, больше походя на загнанного в угол хищника, способного только скалиться.

Нет. Стефан рядом с ним походил лишь на бунтующего подростка. Мерзость.

Сбивчивыми движениями пальцев он расстегнул манжеты, неаккуратно закатал рукава под округляющиеся глаза Джоба.

– На! Полюбуйся!

Джоб шокировано прикрыл рот рукой, уже даже не говоря «Бог ты мой». «Ха, выкусил?!», – торжествовал Стефан, но сейчас никакого удовлетворения не приносило выражение лица напротив.

Стефан был так зол, что даже не обратил внимание на зашедшего в служебку Алена.

Джоб усомнился. Джоб не поверил. Снова. Снова. Снова. Опять это повторяется. Старая песня, от которой Стефана воротит.

Он уже более спокойной расправил рукава и застегнул манжеты рабочей рубашки. Джоб всё так же молчал.

– Стефан…

– Скоро открытие. Работать пора.

Он стремительно покинул служебное помещение.

Вот почему он не хочет сближаться с людьми.

***

День прошёл ровно, но в то же время по—идиотски. Стефан угрюмо игнорировал весь персонал. И если для большинства это было привычно, то Джоб места себе не находил. Виновато глядел на Стефана каждый раз, когда они пересекались, но Стефан даже не поворачивал голову в его сторону, хоть и замечал всё боковым зрением.

Он слинял с обеденного перерыва. По возвращении он услышал, как Ален, Эмбер и Билл громко хохочут в служебке. Успели спеться. С умением Алена очаровывать кого попало – неудивительно.

В конце смены Стефан подошёл к Джобу, но не для того, чтобы мириться, а чтобы сообщить:

– Я выселяюсь из твоего дома. Алену передай, что для него там теперь больше кислорода будет.

Джоб перехватил его руку останавливая. Стефан приготовился к боли, но, не почувствовав ничего, запоздало вспомнил, что она закончилась на ближайшие три недели.

– Стефан, стой! Прости меня!

Как предсказуемо! «Прости». Его, как и «спасибо», в карман не положишь и на хлеб не намажешь. Это всего лишь слово. Несколько букв, которые людям всегда сложно произносить. Но какая Стефану выгода от них?

– Не выселяйся.

– Почему, старик? – Стефан взглянул на него через плечо. – Ты говорил, чтобы я позаботился о своём здоровье, что мои руки требуют должного ухода. Сейчас всё зажило. Значит, я могу идти.

Джоб в который раз за день покачал головой.

– Почему ты так отталкиваешь людей, Стефан? Я же предложил тебе дом, почти безвозмездно, почему ты отказываешься? Куда ты пойдешь тогда?

О, надо же, как он заговорил. Не отталкивай, видите ли, людей!

– Я взрослый человек, старик. Разберусь со своими проблемами сам, – ответил Стефан спокойно, что сильно разнилось с его кипящими мыслями.

– Хорошо. Допустим, – отпустив руку Стефана, согласился Джоб, – ты уйдешь. Но у тебя даже денег сейчас толком нет. Где ты найдешь ночлег на длительный срок?

На самом деле Джоб был прав. Да, у Стефана нет сейчас больших денег. Мысль об уходе не была импульсивным решением из-за утренней стычки.

Стефан опасался, что с домом произойдёт то же самое, что и с трейлером – поджог. Стефан понял, кто это сделал. Стефан понял всё.

Он думал об этом все те дни, что заживали раны на руках.

Нет никакой гарантии, что произойдет что-то ещё, ровно как и не произойдет. Стефан находился в подвешенном состоянии, так как не мог ничего предугадать. К этому он за своё долгое существование привык. Стефану нечего было терять, и очередная пакость стала бы незначительным препятствием, как лужа, которую легко перешагнуть или обойти.

Даже трейлер он почти отпустил. Только сейчас он на чужой территории. Это не остановит совершение очередной подлянки, потому что пакостнику плевать, что рушить – лишь бы это касалось Стефана. Ещё бы не хватало, чтобы Стефана делали потом виноватым.

– Найду. Я жил в самых ужасных условиях, так что я не привередлив. Насчёт этого можешь не беспокоиться.

– Стефан!

Джоб хлопнул пухлой ладонью по столешнице и ударился в уговоры. Приводил разумные аргументы, а когда они кончились, просто просил остаться.

Джоб слишком добр к Стефану и, честно говоря, Стефан этим пользовался. О чём бы он ни попросил, старик практически всегда соглашался. Даже эвакуация трейлера! Он приехал до начала рабочего дня, заплатил за пригон машины и не попросил со Стефана денег. Иногда он слишком настаивал на помощи, как отец, пытающийся защитить непутёвого ребёнка, и Стефан пребывал в замешательстве.

Всё с самого начала было странным.

Это началось в разгар прошлого лета, когда Стефан вылетел с работы грузчиком, разругавшись с начальником, зажавшим треть зарплаты. В расстроенных чувствах Стефан зашёл в первое попавшееся кафе, где загнанные официанты бегали между столами. Он заказал кофе.

Проходя мимо барной стойки в туалет, где как раз стояли Майкл и Джоб, Стефан услышал Джоба, сокрушенно качающего головой от того, что не хватает официантов.

Полезная информация была схвачена. После оплаты за заказ Стефан подцепил Джоба в коридоре.

– Эй, старик! Ты же главный здесь, да? – от оклика Джоб остолбенел, превратившись в каменное изваяние. Он повернулся на голос и встрепенулся, оживился – статуя превратилась обратно в человека.

Стефан подметил эту необычную реакцию. Старик точно услышал в его голосе чужие ноты.

– Да, молодой человек, я. У вас есть какие-то вопросы ко мне? Вас не устроило качество блюда или обслуживание?

– Нет, – ответил Стефан и продолжил без прелюдий, не собираясь увиливать, – я слышал, что у вас в кафе не хватает официантов. Примите меня?

Джоб неотрывно наблюдал за Стефаном.

– Прям так сразу, молодой человек?

– Да. Не люблю юления.

– Как вас зовут?

– Стефан, – он повёл плечом под изучающим взглядом. – Пожалуйста, возьмите меня. Мне очень нужно.

Это было глупо и самонадеянно. Стефан почти не верил в успех разговора. Ещё на берегу он предупредил, что у него нет документов, наплёл историю о том, что он иммигрант со сложными жизненными обстоятельствами. Шатком положение даже не было ложью, если не учитывать, что оно уже образ жизни.

Джоб смотрел на Стефана пронзительно и долго, внимал каждому слову, следил за движениями. Изо всех сил он словно хотел уловить в фигуре Стефана что-то необходимое – что-то, что известно только Джобу.

– Хорошо. Ты готов приступить к работе завтра?

Джоб разглядел в Стефане нужное. Стефан не верил своему везению.

– Готов!

Джоб взял его на работу вот так легко. Стефан свое изумление оставил при себе.

– Я буду работать как положено. Пропускать просто так не собираюсь.

– Спасибо, что сказал об этом, Стефан. Надеюсь на тебя.

Стефан пришёл на следующий день в кафе, и его действительно встретили, как сотрудника. Выдали форму, всё объяснили. Только в этот день Стефан и понял, что зашёл в кафе итальянской кухни под название «Gusto e amore». Иронии этому месту не занимать, ведь Стефан был родом из Италии и ввалился в место, связанное с родиной.

Позднее Стефан узнал, что у Джоба есть бизнес-партнер в Италии, который и подкинул идею создания кафе. Это Стефана так тянуло к земляку?

Стефан все равно чувствовал подвох. Он решил обсудить с Джобом форму зарплаты, и тот принял условия Стефана. График работы – два рабочих дня и два выходных. Джоб даже на первых порах показывал расчёт зарплаты Стефана, чтобы тот знал, из чего она складывается.

Это удивляло. Совсем скоро Джоб начал глупо с ним шутить и постоянно улыбаться. Еще позднее Джоб начал и хлопать его по спине и плечам. Казалось, это какая-то утопия, которая скоро закончится.

Он проработал месяц, проработал два. Атмосфера между ними – точнее, со стороны Джоба – становилась всё теплее.

Многие увольнялись из кафе, приходили новые. Стефан даже не заметил за собой мысли дать отсюда дёру. Это самый длительный срок работы из всех, что он пробовал.