— Я Димитрий Шестакович. — Профессор трясущимися руками стер со лба выступивший пот и прижал к себе уже закрытый зонтик. — Ваш новый преподаватель по «Сотворению». Я…

Дверь с шумом открылась. Не обращая ни на кого внимания, в аудиторию зашел Ровен, сопровождаемый еле поспевающим за ним Грегори. Лоб демона был обвязан бинтами, сильно выделяющимися за счет необычного оттенка волос.

Димитрий Шестакович поджал губы и рассержено вопросил:

— Как смеете вы опаздывать на пару!? Пунктуальность — показатель наличия личностного роста.

Ровен остановился и уставился на чуть ли не подпрыгивающего от возмущения преподавателя.

— Чё за сырный крекер? — буркнул он.

Стоящий за его спиной Грегори сначала размахнулся, чтобы, видимо, одарить демона подзатыльником, но в последний момент сдержался и просто подтолкнул Ровена в спину, заставив двигаться дальше к лестнице.

— Профессор, прошу прощения за грубость Шарора. — Грегори любезно улыбнулся. — Он у нас сегодня слегка контуженный. Хотя он такой всегда. Так что меньшее, что вы можете сделать, не обращать на него внимания.

— А вы... маг?

— Безусловно.

— А тот? — Шестакович поднял зонтик и ткнул в сторону зубоскалящегося Ровена. — С глазами странноватыми.

— Не совсем. Он демон.

— Да вы что?!! — От фальцетной нотки, проскользнувшей в голосе Шестаковича, задрожали стекла.

— У нас тут вообще-то смешанный факультет, — терпеливо пояснил Грегори, продолжая толкать Ровена в спину. — Не только маги. И, к слову, я староста Сириуса. Грегори Рюпей. По всем организационным вопросам, пожалуйста, обращайтесь ко мне.

Дождавшись, пока демон двинется в сторону ярусов, Шестакович, вращая глазами, сипло поинтересовался:

— А можно их... немагов. как-нибудь отсюда убрать?..

— Нет, профессор. Они — часть факультета.

Пока Грегори занимался Шестаковичем, Ровен, время от времени кривясь, прошествовал до парты первого яруса. И тут заметил Аркашу. Пару секунд глядел на нее, потом посмотрел на остальных присутствующих в аудитории, будто убеждаясь, что попал куда нужно.

Аркашу, сидящую между Роксаном и Лакриссой, прошиб холодный пот, когда Ровен уперся ладонями в парту и, подпрыгнув, уселся на столешницу.

— Очумел, демоненыш? — Зашипела на него Лакрисса.

Проигнорировав ее, Ровен крутанулся прямо на парте и, продолжая сидеть на столешнице, с грохотам поставил ноги по обе стороны от Аркаши.

— Ну привет, Шмакодявка.

«Опасность! Критический уровень!»

Если бы Аркаша была роботом, в ее голове наверняка замигала бы какая-нибудь предупредительная лампочка и натужно бы взвыла сирена, а так она просто по-человечески пугливо дернулась в обе стороны. Но все пути отхода были перекрыты — ногами Момо и телами Лакриссы и Роксана.

Замуровали.

— Слезь со стола! — Сердитое шипение Лакриссы уже мало чем отличалось от змеиного.

Никакой реакции. Внимание демона сузилось до крошечного пространства, которое он сам себе обозначил. И к величайшему ужасу Аркаши, ее персона умудрилась полностью втиснуться в этот привилегированный клочок пространства.

А Ровен просто смотрел на нее. Безотрывно. И с нервирующей мрачностью — как на последствия смерча, для устранения которых потребуется безграничное количество ресурсов.

— Рошик, а ты чего в бинтах? — Роксан обеспокоенно заерзал на месте, грозя из-за излишней активности уронить сладко посапывающего на его плече Данила.

— У Пятнашки неожиданно зачесались башкосшибательные части тела, — ответил демон, так и не удостоив дикого кота взглядом.

— Полез в драку с Пятнашкой? Это ты-то? — не поверила Лакрисса. — Хорош заливать. Да ты в носу не поковыряешься, если выгоду для себя в этом не увидишь.

— Слышал, что в конце обеденного перерыва кто-то устроил разгром в столовой. — Константин приподнялся со скамьи. — Значит, твоя работа, Шарора? И слез бы ты уже со стола.

— Я лишь пытался устранить суть проблемы. По настоянию Кэпа. А с Пятнашкой в пятнашки играла она. — Ровен наклонился и, согнув пальцы так, словно обладал когтистой лапой, сделал резкий взмах.

Аркаша отпрянула, решив, что тот хочет ее ударить. Пальцы Ровена скользнули в густоту девичьей челки и нырнули вниз, едва коснувшись лба.

— Эй, осторожнее с ней, Рошик! Не пугай ее! Она с Пятнашкой связалась? Кошмар! Зефиринка, ты как?!

Боковым зрением Аркаша видела, что Роксан повернулся к ней всем корпусом, ожидая ответа, но так и не решилась отвести взгляд от демона.

— Вервольф сделал бо-бо нашему демоненышу. — Лакрисса с довольной ухмылкой оперлась локтями о стол и водрузила подбородок на сложенные руки. — Жаль, что я не видела этой потрясающей сцены. Похихикала бы в кулачок.

— Лакрисса… — В тоне Константина было больше укора, чем песка в пустыне.

— Что?! Демоненыш нарвался, скажешь нет? Давно пора было ему пинка дать по одному месту.

— Лакрисса...

— Да помню я, как меня зовут! Помню!

— Свою порцию боли я уже получил. — Ровен с неприкрытой насмешкой посмотрел на Лакриссу. — Уж поверьте, ваша страсть к садизму была бы полностью удовлетворена, первый помощник старосты.

— О-хо-хо, не приписывай мне гадкие характеристики, демоненыш. Я лишь порадовалась тому, что справедливость все-таки существует. И тот, кому суждено было получить по морде, свою долю ласки получил.

— О да, обласкали с ног до головы. — Ровен легонько тронул повязку на лбу, поморщился и тюкнул Аркашу по бедру ребром подошвы кроссовка. — Не правда ли, Шмакодявка?

— Это не моя вина, — выпалила она.

Ухмылка исчезла с лица юноши. Мрачная серьезность, пришедшая на смену насмешливому настроению, удивила Аркашу.

— Я знаю, — буркнул Ровен.

«Чего?» — Аркаша недоуменно вскинула брови и даже пару раз наклонила голову то в одну, то в другую сторону, будто надеясь, что под каким-нибудь из углов просмотра увидит на лице демона набор из иного эмоционального спектра. Он что, не собирается рвать и метать? Мстить? Огненными шарами ее закидывать? В каком бы полусонном состоянии ни была Аркаша в момент конфронтации с Пятнашкой, последнюю сцену помнила четко. Искренних «спасибушек» от Момо за спасение она точно не ждала, но вот ответную бяку за выставление его в унизительном свете — это как пить дать. И вдогонку за пафосное цитирование его самого — о, как же Аркаша радовалась, что в тот момент Момо не мог шевелиться. А ведь взгляд так и вещал, что открутить ей голову и использовать вместо мяча, — меньшее, что ему бы хотелось с ней сотворить. И тут на тебе — знает, что она не виновата. И как это понимать? Новый изощренный способ пытки? Жертва проникнется пониманием мучителя, успокоится, расслабится, а потом получит кинжальчиком между лопаток? Не мог же демон всего за один час резко подобреть?

— А что там вообще случилось-то? — Роксан с любопытством оглядывал ребят.

— Не твое собачье дело, Котяра, — огрызнулся Ровен.

— Не куксись понапрасну, котейка, — посоветовала расстроившемуся Роксану Лакрисса. — Потом зажмем в уголке Грегори и выведаем что к чему. Староста у нас всеведущ и вездесущ.

— Молодой человек. Кхем-кхем... прошу прощения.

Ровен нехотя обернулся и остановил на обратившемся к нему Шестаковиче тяжелый взгляд.

— Не могли бы вы занять ученическое место… так сказать... нормально?

— Не мог бы.

— Но… но… — растерялся Шестакович и в спешке начал открывать свой зонтик. Видимо, аксессуар служил ему средством успокоения.

— Шарора! — Остановившийся у края парты Грегори стукнул костяшками пальцев по столешнице. Шипеть у старосты получалось даже лучше, чем у Лакриссы. Был бы коброй, всенепременно харкнул бы в Ровена ядом. Тем более что с лицом, не обремененным даже намеком на раскаяние, Момо сильно напоминал бабуина, который только что упер у собрата-мартыхана вкуснейший из бананов. — Оседлай, пожалуйста, скамейку.

— А может вместо скамейки мне оседлать...

— Быстро!

Ровен растянул рот в неестественной улыбке и клацнул зубами.