— Садитесь, — приказала Кобра, решив больше не тратить время. — Сегодняшняя тема урока… Открываем тетрадки и записываем, вас, Горохов, тоже касается…

На этом уроке класс вёл себя удивительно тихо, беспрекословно выполняя все требования Кобры. Я тоже не осмелился в открытую перешёптываться с Варей, ограничился запиской.

«Подскажи, к кому насчёт ВИА подойти»

Варя оторвалась на секунду от упражнения, задумчиво посмотрела на меня, а потом стрельнула глазами на Кобру.

Ох. Немножко неожиданно. Вот уж кто точно не разрешит играть хеви-метал в стенах её школы. Ладно, попробовать всё равно надо.

Я дождался конца урока, сосредоточившись на задачках по алгебре, а после звонка подошёл к Кобре.

— Решили всё-таки взять дополнительные занятия, Александр? — не отрывая взгляда от своей писанины, спросила учительница. — Похвальное стремление.

— Кхм… Нет, я по другому вопросу, — сказал я. — Хочу собрать вокально-инструментальный ансамбль.

Капитолина Григорьевна даже отложила ручку. Глянула строго поверх очков.

— Ансамбль? — переспросила она.

— Вокально-инструментальный, — сказал я.

Учительница поправила очки, почесала кончик носа, задумчиво хмыкнула.

— Знаете, Александр, это очень неожиданный вопрос. Особенно от вас, вы же всегда были физиком, а не лириком, — сказала она. — Но запрещать я, конечно, не могу, к тому же у нас уже третий год нет школьного ансамбля. Даже на конкурс самодеятельности отправлять некого.

Я внимательно слушал каждое слово.

— Вот только ансамблю нужен руководитель, а Иван Данилыч в прошлом году вышел на пенсию… Надо подумать, — сказала она. — Если кто-то из учителей согласится…

— Учитель пения? — хмыкнул я, снова вспоминая знаменитую песню.

Кобра фыркнула.

— Это вряд ли… — пробормотала она, не вдаваясь в подробности.

Понятно, музыкант или бухает по-чёрному, или кладёт болт на трудовые обязанности. А может, и то, и другое одновременно.

— Может, Любочка… То есть, Любовь Георгиевна, — задумалась Кобра. — Спросите у неё, Саша. Она, кажется, заканчивала музыкалку. И ей как раз нужны внеклассные занятия.

— И если она согласится? — спросил я.

— То сможете начать репетировать, — сказала Кобра. — На школьных танцах играть вы вряд ли будете, не успеете… А вот к ноябрьскому конкурсу должны будете разучить несколько песен.

— Разучим! — бодро отозвался я. — Спасибо огромное!

— Сначала Любовь Георгиевну уговори, — усмехнулась математичка.

Я вышел из класса, окрылённый успехом. Снаружи меня, оказывается, ждала Варя.

— Ну как? — спросила она.

— Дала добро, — сказал я. — Осталось только Любочку уговорить.

— Любочку? — удивилась Варя.

— Ансамблю нужен руководитель, — произнёс я, подражая интонациям Кобры.

— Пойдём, найдём её? — Варя тоже взбодрилась.

Звонок на урок наши планы жестоко обломал. Пришлось тащиться в кабинет русского и литературы.

Вообще, от Вари я такого энтузиазма не ожидал. Мне казалось, что она по натуре больше одиночка, интроверт. Во всяком случае, делами класса она не особо интересовалась, да и в комсомол, судя по всему, вступила, просто чтобы быть как все.

Искать Любочку мы отправились только на следующей перемене. В учительской её не оказалось, но нам по счастливой случайности удалось перехватить географичку в коридоре. Любовь Георгиевна даже немного попятилась назад, видя наши горящие глаза и бешеную энергию.

— Любовь Георгиевна! — на этот раз говорить начала Варя. — А можно вопрос?

— К-какой, — смутилась географичка.

Я же смотрел на неё, пытаясь угадать возраст Любочки. Выглядела она немногим старше нас, то есть, совсем молодо. Допустим, в семнадцать лет она окончила десятый класс, плюс пять лет педвуза. Получается, двадцать два года? Да она сама ещё почти ребёнок, блин, я в два раза старше её. Нарядить географичку в школьную форму, бантики с косичками на тёмные волосы, и будет не отличить от нашей одноклассницы. Довольно симпатичной, кстати, с большими… Глазами.

— Будете нашим руководителем ВИА? — выпалила Варя, складывая руки в молящем жесте и нетерпеливо заглядывая Любочке в глаза. — Пожалуйста-пожалуйста!

— Кто, я⁈ — воскликнула географичка. — А почему я?

— Капитолина Григорьевна сказала, что вы музыкалку заканчивали, — сказал я.

— Ну, да, по баяну… Но я же… Как… — забормотала Любочка.

— Любовь Георгиевна, вы не переживайте, мы делать всё сами будем, — сказал я. — Зато вам — плюсик от начальства.

Она задумалась, прикусив и без того алые губки, хотя по мне — тут и думать нечего. Надо соглашаться.

— Ключи надо от подсобки найти… У завхоза, наверное, должны быть, — сказала географичка. — Ну а так да, идея хорошая. А вас этот ансамбль не будет от учёбы отвлекать?

— Ну что вы! Нет, конечно! — воскликнула Варя.

— А с завучем по воспитательной работе… С Капитолиной Григорьевной уже всё обсудили, да? — спросила Любочка.

— Да, она дала добро, нужен только руководитель, — сказал я. — А вы же музыкалку заканчивали, у вас должен быть прекрасный вкус, любовь к хорошей музыке. Нам, кроме вас, никакого другого руководителя и не надо.

Любочка заулыбалась, немного смутившись, опустила пушистые ресницы. Снова прозвенел звонок на урок, она дёрнулась, спохватилась, что надо бежать. В мыслях она, кажется, уже стояла за кулисами областного Дворца Культуры, сопровождая нас на отбор всесоюзного конкурса или что-то вроде того.

— Ладно, бегите на урок, — сказала Любочка. — Сколько у вас уроков, шесть? После шестого подойдите к учительской, обговорим всё.

Мы с Варей переглянулись, победно улыбаясь, я вскинул правую руку.

— Дай пять! — ухмыльнулся я.

Она хихикнула, стукнула меня по ладошке растопыренной пятернёй. Начало положено, и от этого на душе было радостно и мне, и ей.

— Побежали! Блин, у нас же физра сейчас! — воскликнула она.

Твою мать. Она же ещё и на улице.

Рванули к раздевалкам, наперегонки. К моему удивлению, оказались даже не последними. Разделились, мальчики налево, девочки направо. Раздевалкой тут оказалась каморка два на два метра с крючками вдоль стен. Оставлять тут своё имущество было страшновато, но все оставляли, а значит, и мне придётся. Быстро переоделся в спортивную форму. Белая майка, шорты, кеды.

На улице все уже построились вдоль небольшого футбольно-баскетбольного поля, закатанного в асфальт, мальчики и девочки раздельно. Я пристроился в конце шеренги.

Пожилой физрук в синем спортивном костюме терпеливо ждал, пока все опоздавшие присоединятся к своим товарищам, и только когда последняя из девчонок встала на своё место, прочистил горло.

— Гм… Ну, в лапту, значит, играем сегодня… — сказал он.

Я заметил несколько бит и мячей, валяющихся на траве около поля. Известие о лапте класс встретил без особого энтузиазма, лишь несколько спортсменов вроде Горохова или Мирецкого хищно заулыбались, предвкушая игру.

Физрук потребовал от нас выбрать двух капитанов, и капитаны нашлись мгновенно. Полянская и Горохов.

— Гм… Ну, команды набирайте себе, — сказал физрук.

Капитаны вышли из строя, повернулись к нам лицом, тыкая пальцем по очереди. Состав команд выходил смешанным, мальчики и девочки вместе. Я, стоя на краю поля, наблюдал, как тает шеренга, и одноклассники один за другим распределяются по командам. Все, кроме меня, Вари и ещё одной девочки, Насти Дедовой, которая телосложением напоминала Весельчака У.

— А этих обязательно брать? — спросил Дима Горохов у физрука.

— Ну а как же, — сказал физрук.

— Ладно, Варвара Батьковна, айдате к нам, не побрезгуйте, — сделал выбор Горохов, скользнув взглядом по её ладной фигурке.

Девочки все были в коротких шортиках, и на этом уроке физкультуры было на что взглянуть.

Полянская нахмурилась, потёрла подбородок так, будто не могла сделать выбор.

— Саша, а ты же освобождён от физры, разве нет? — спросила она.

Точно. Я и забыл даже. Ладно, всё равно пришёл уже, почему бы и не поиграть.