— Отвратительно? — подталкивает она.

Я вздыхаю.

— Она сказала, что я никогда не принимал ее во внимание. Я пропустил несколько благотворительных мероприятий, которые она устраивала. Она всегда была в процессе организации каких-то мероприятий. Светская жизнь была для нее важнее всего. Я никогда… Я не такой. Я пытался дать ей ту жизнь, которую она хотела, поэтому очень много работал. Я постоянно пропускал ее мероприятия из-за работы. Это делало нас обоих несчастными. Мы все равно не подходили друг другу. Она и ее муж… — Я не подавился этим словом, как ожидал, — Они начали встречаться, когда она еще жила со мной.

— Что? — Слово вырывается из нее, полное недоумения. — Она тебе изменяла?

— Нет, нет, к тому моменту мы уже расстались.

— Она жила с тобой после того, как вы расстались?

— Я… мне казалось, что это правильно.

— Ничего себе, нет. Абсолютно точно нет.

Я не могу не усмехнуться, услышав в ее голосе откровенное отвращение.

— Ну, я также думал, что она может снова сойтись со мной. Ну, знаешь, как будто мы просто… ну, не расстались до конца. А потом я пришел домой, а там был Девон, и она его целовала.

Я замолчал, ожидая, что меня захлестнет знакомое чувство предательства. Но его нет. Только стыд при воспоминании.

— Это было подло с ее стороны.

— Да, я тоже не был в восторге. Потом я унаследовал старое поместье, переехал из Атланты и надеялся, что больше никогда ее не увижу.

— Думаешь, она специально приехала? Чтобы подоставать тебя?

Я думал об этом, но качаю головой.

— Может быть, она и не очень хороший человек, и между нами все закончилось плохо, но я не понимаю, зачем ей искать меня. Я был виноват в том, что наши отношения пошли не так, как она хотела.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — Она сдвигается на своем месте, поворачиваясь ко мне лицом, насколько это возможно.

— Разве ты уже не спрашиваешь?

— Упс.

— Валяй, — говорю, не в силах сдержать улыбку на лице от ее ответа.

— Почему тебя волнует, что она думает? Почему ты захотел сделать, — она провела рукой между нами, — Это?

Я вздохнул.

— Я запаниковал. Как будто все те плохие воспоминания о нашем разрыве нахлынули снова. Все то, что она сказала мне в тот момент, и то, что сказала моя мама, когда переехал сюда, и я просто… я хотел доказать, что она не права. — Я долго смотрю на Тару. — Я способен любить.

Ее скептическое выражение смягчается, и во взгляде появляется что-то похожее на сочувствие и понимание.

— Хорошо. Ладно. Время игры, — говорит она, потирая руки, когда я съезжаю с шоссе на съезд к центру Нью-Хоупвелла. — Мы встретились в доме моей тети. Мы собираемся разыграть старую техасскую историю с деньгами, реставрацией и всем прочим. Ты ведь любишь работать в саду, верно?

— Я пытался, — говорю, фыркая.

— Отлично. Ты пытался, но у тебя ничего не получалось, и я стала помогать тебе оформить твой участок. Мы создали сад для чаепития.

— Ты знаешь, как это делается?

— Конечно. Это несложно. Просто нужно знать, что здесь хорошо растет.

— Я пытаюсь сделать это уже несколько лет. Все погибает.

— Местные растения, чувак. Это изменит твою жизнь.

— А растения в чайном саду местные? — спрашиваю я, пытаясь понять, к чему она клонит.

— Нет, конечно, нет. Мы успели вместе попотеть, устанавливая… как это называется? Вода… — Она проводит руками по воображаемой поверхности.

— Разбрызгиватели? — рискнул предположить я.

— Не-а. — Она имитирует дождь.

— Ирригация.

— Точно. Вау, это была худшая игра в шарады из всех возможных. Итак, мы установили систему орошения для твоего чайного сада. Я посоветовала тебе посадить местные растения. И мы полюбили друг друга на приватном конкурсе мокрых футболок. Она взмахивает кулаком, на лице чистый восторг.

— Ты хочешь, чтобы я сказал Бекке, что влюбился в тебя на конкурсе мокрых футболок, — резюмирую я.

— Уф. — Она неохотно смеется. — Это было не так хорошо, как я думала, да?

— Ну почему, это правдоподобно. Думаю, мне было бы трудно устоять перед тобой, мокрой в моем саду. Мне это нравится.

Ее глаза расширились от удивления, и я с опозданием понял, что сказал.

Тара прочищает горло, и я выезжаю на Главную улицу, между нами воцаряется тишина.

— Боже, как же грустно видеть это сейчас, — говорит она.

Я слежу за ее взглядом, и ее, казалось бы, случайный комментарий обретает смысл.

— Так вот где был твой магазин? — спрашиваю я, в основном потому, что мне нужно что-то сказать. Очевидно, что именно там он и находился — сгоревший остов чернеет на городской площади, и я смутно помню, как он выглядел раньше.

— Вся моя жизнь была связана с этим местом. Мой дом. Мой магазин. Все, что, как мне казалось, я хотела. — Она обводит контур одной из тыкв на своем платье, ее карие глаза наполняются слезами.

— Думала, что хотела? — мягко спрашиваю я. Мне неприятно видеть ее расстроенной, но еще больше мне неприятно не знать, что она имеет в виду. Я хочу понять, что влияет на нее, что делает ее такой особенной… Я хочу понять, почему я чувствую себя иначе по отношению к ней.

— О, я не знаю. Я не знаю. — Она вскидывает руки вверх, разочарование пронизывает каждую ее клеточку. — Я думала, что мне это нравится, понимаешь? Но я едва сводила концы с концами. Сначала думала, что это потому, что витрина гадалки в Библейском поясе — очень неудачный выбор, но в прошлые выходные у моей палатки останавливалось множество людей. Я не знаю, что делала не так, но точно знаю, что сейчас, проснувшись утром, я не испытываю страха перед еще одним днем попыток заставить это место работать. — Она погрызла губу. — Просто… Я думала, что это место — мое будущее, понимаешь? Я думала, что все будет хорошо, что разберусь с этим и оно… не знаю, не взлетит, но, по крайней мере, будет успешным.

— Тебе перезвонили из страховой компании? — спрашиваю я, сочувствуя ей. Отъезд из города и удаленная работа оказали чудесное влияние на мое психическое здоровье. — Не представляю, как можно жить там, где работаешь, — задумчиво добавляю я.

— Ты будешь меня осуждать, — медленно произносит она, с покорным выражением поджав свои красивые губы.

— Зачем мне это делать?

— Я еще не занималась страховкой. — Она потирает руки, как будто ей холодно, и смотрит на меня, словно ожидая выговора.

— Разве это случилось не на прошлой неделе? — спрашиваю я, нахмурившись, когда поворачиваю руль на парковку в центре города. — Ты была занята: решала, что делать дальше, помогала тете… — Я морщусь, крутя головой в поисках места. — Возилась со мной. И… что бы там ни происходило… еще та ночь.

Я не могу заставить себя произнести слово на букву «П». Я никогда не признавал того, что не может быть объяснено наукой… Но я знаю, что видел. Конечно, видел после многих бессонных ночей, но раз Тара тоже это видела?

То, что мы видели, совпадает.

В совпадения я тоже не верю.

Я смотрю на Тару, как только припарковываю машину.

— Ты в порядке?

— Да, я просто… Ты можешь быть очень милым, знаешь? — Она слегка улыбается. — Когда ты не говоришь мне, чтобы я шла в жопу.

— Нет, — говорю ей. — Не милый. Но я и не мудак. Во всяком случае, не на полную катушку. Если тебе нужна помощь со страховкой, дай мне знать. Я много пересекаюсь со страховщиками по своей работе, и с удовольствием потяну за ниточки или помогу разобраться с любой бумажной работой, которая тебе нужна.

Она удивленно моргает. Честно говоря, я тоже был застигнут врасплох.

— Ты это серьезно? — Неверие окрашивает ее вопрос, и она теребит в руках ремешок своей сумочки.

— Да, серьезно.

— Почему?

— Тебе нужна помощь, а это единственное, что я умею делать. Отношения? — Я выдохнул, глядя в лобовое стекло на проливной дождь. — Не знаю, почему я запаниковал и решил, что ты должна притворяться моей девушкой, но теперь у нас есть обязательства, верно? Я не собираюсь отступать. Я не умею общаться с людьми. Просто спроси свою тетю. Или вспомни все те случаи, когда я грубил тебе в последние несколько дней. Но это? Помочь тебе разобраться с бюрократией, чтобы ты смогла встать на ноги? Это легко. Это я могу сделать.