Наконец он рухнул, его прерывистое дыхание касалось моего горла. Я обхватила его руками, и он мгновенно откатился в сторону. Он лежал на спине, прикрыв глаза рукой, все еще переводя дыхание. Его отказ причинил мне боль, но я не позволила ему задеть меня. Он был сбит с толку и обижен, и единственный известный ему способ справиться с этим — наказать меня.

Мой взгляд скользнул по его теперь гладкой челюсти, вниз по горлу, к белой повязке, обернутой вокруг бицепса, затем к его руке, лежащей на животе, и вниз к обручальному кольцу, все еще лежащему там, куда я его положила. Он сказал мне, что ему все равно, но это кольцо говорило об обратном. Боже, он был прекрасен.

— Как твоя рука?

Он не ответил.

Я придвинулась ближе, и на этот раз он не сдвинулся с места.

— Я начала думать, что ты никогда не кончишь. Что ты забудешь обо мне.

Снова никакого ответа.

Я подошла ближе и обняла его за талию, отчаянно желая, чтобы он обнял меня.

— Я скучала по тебе, — прошептала я.

Киллиан

Мне нужно было встать и покинуть эту комнату, но я не мог заставить себя оттолкнуть ее. Мне нравилось, что она была там, прижатая ко мне, чертовски сильно. Шеймус сказал бы, что я слабак, и был бы прав. Когда я был ребенком, он надрал бы мне задницу за то, что я позволил эмоциям взять надо мной верх, потому что так оно и было. Мое дыхание успокоилось, но оно снова стало прерывистым. Черт возьми, я почувствовал, как будто что-то давило мне на трахею.

Мое сердце забилось быстрее, чувство, которое мне чертовски не нравилось, почти заставило меня задохнуться. Я чувствовал себя… неуправляемым. Вся логика, весь здравый смысл испарились, когда София обняла меня и крепко прижала к себе.

Она была моей пленницей, но в тот момент именно она держала меня в плену. Что бы это ни было, что заставило меня ворваться в ее квартиру, наблюдать за тем, как она спит, быть одержимым ею, хотеть ее целый год, было тем же самым, что заставило меня лежать здесь сейчас, не в силах пошевелиться. Она даже не подозревала об этом, но именно у нее была вся власть.

Какого черта она это делала, почему так прижималась ко мне?

Потому что она знала, насколько слабой она сделала меня. Каким-то образом она знала.

Деклан спросил меня, хочу ли я, чтобы она любила меня, и правда заключалась в том, что я хотел. Я очень этого хотел. Но я не мог доверять ей, и я не мог доверять этому. Больше нет.

Я чертовски уверен, что не хотел, чтобы она притворялась, что у нее есть ко мне чувства, потому что была напугана, потому что я запер ее в своем доме, в этой комнате, как психа, которым я и был.

Какого хрена я делал?

Я отстранился от нее и встал с кровати. Она села, ее светлые волосы растрепались вокруг красивого лица, щеки все еще горели.

— Киллиан? Что ты делаешь?

Если бы я не сделал этого сейчас, я бы передумал. Я бы держал ее взаперти здесь до конца ее жизни и никогда бы не отпустил.

— Будь готова к отъезду через час.

— Мы уходим? Куда мы направляемся?

— Мы никуда не пойдем, — сказал я.

Тишина заполнила комнату, и ее широко раскрытые голубые глаза наполнились болью.

— Ты обещал мне… ты обещал, что никогда не отпустишь меня, — прошептала она.

Ее слова, блядь, пронзили что-то внутри меня. Я подавил их.

— Я солгал.

София

Раздался стук, и ровно через час дверь в мою комнату открылась.

Конор осмотрел мое тело, убеждаясь, что я готова.

— Пора уходить.

— Куда я иду?

Его взгляд действительно смягчился.

— У меня есть инструкции доставить тебя туда, куда ты пожелаешь.

Я не понимала, что здесь происходит.

— Доставить?

— Все упаковано, то, что мы не смогли вместить в машину, будет отправлено по твоему новому адресу.

От боли и неверия меня трясло. Этого не могло быть. Киллиан вышвыривал меня, выбрасывал прочь?

— Я хочу поговорить с Киллианом.

— Он сейчас занят.

— Мой телефон, он у тебя?

Он вытащил его из кармана и протянул мне. Я быстро открыла контакты.

— Он не отвечает, — сказал Конор.

Я все равно набрала его номер. Телефон звонил и звонил, а затем его низкий голос эхом разнесся по линии, приказывая мне оставить сообщение.

— Прости, дорогая, но все кончено, — сказал Конор и сократил расстояние между нами, выводя меня из комнаты и ведя по коридору. В доме было тихо, он казался пустым. Я заглянула в свой кабинет, когда мы проходили мимо, все, кроме тяжелой мебели, исчезло.

Я спустилась по лестнице, а Конор направился к двери. Он открыл ее, и я обернулась, когда мое внимание привлекло движение. Киллиан стоял наверху лестницы, глядя на меня сверху вниз. Он ничего не сказал. Я хотела подбежать к нему, заставить его поговорить со мной, заставить его поверить мне, но выражение его лица говорило мне, что он не собирается слушать.

Мои ноги дрожали, а сердце разрывалось, но я заставила себя отвернуться…

Рядом со мной прогремел гром, из плеча Конора брызнула кровь, попав мне в лицо. Я закричала и развернулась. Шеймус стоял в пижаме, пистолет в его дрожащей руке был направлен на Киллиана.

— Нет! — Я, не раздумывая, бросилась на Шеймуса, столкнувшись с ним, когда вокруг меня прогремело еще больше выстрелов. Мы упали на землю. У меня зазвенело в ушах, бедро и рука пульсировали от удара о кафельный пол. Шеймус был совершенно неподвижен подо мной. Я отпрянула назад, и моя рука соскользнула. Кровь, ее так много.

Он был мертв, убит выстрелом в голову.

Я обернулась, чтобы убедиться, что с Киллианом все в порядке. Он направлялся к нам, когда вбежали Дэнни и несколько его людей.

— Ты ранена? — Рявкнул Киллиан.

Я оглядела себя. Я была вся в крови, но это была не моя кровь.

— Нет.

Его челюсть была чертовски плотно сжата.

— Отвези Конора в больницу. — Он повернулся к Дэнни. — И приведи Софию в порядок и убирайся отсюда.

Что?

— Нет. Киллиан…

— Ты не можешь быть здесь, — сказал он сквозь стиснутые зубы, его пристальный взгляд вернулся к Дэнни. — Уведи ее отсюда, сейчас же.

Дэнни схватил меня за руку и потащил из комнаты. Мы вышли к бассейну, и он провел меня в маленькую ванную комнату. Затем приказал одному из парней принести мне смену одежды из моих сумок, прежде чем еще раз слегка подтолкнуть меня в сторону ванной. Он повернулся ко мне спиной, но не ушел.

Я стащила с себя пропитанную кровью одежду и оцепенело залезла в душ. Я ничего этого не помнила. Я вытерлась и взяла одежду, которую Дэнни разложил на стойке. Никакого нижнего белья, только брюки, которые я надевала всего один раз на похороны, и пижамную рубашку. Я натянула их, отжала волосы, насколько смогла, и позволила Дэнни провести меня вокруг дома.

Сейчас Киллиана нигде не было видно, но, думаю, ему нужно было разобраться с телом. Он только что застрелил своего отца.

— Отведи меня к Киллиану, — сказала я Дэнни.

Он покачал головой.

— Он хочет, чтобы ты убралась с территории.

— Когда я смогу вернуться? — Спросила я, когда он открыл мне дверь.

— Ты не можешь, Софи. Мне жаль, — сказал он с тем же выражением жалости на лице, что и у Конора.

— Ты собираешься убить меня сейчас?

— Ты собираешься кому-нибудь рассказать, что произошло?

— Нет. — Я не хотела думать об этом, у меня не было ни малейшего шанса кому-либо рассказать об этом.

— Тогда нет, — сказал он.

На самом деле я не боялась за свою жизнь. Киллиан, может, и выгонял меня, но он никогда и никому не позволил бы причинить мне боль.

— Ты дашь мне знать, как чувствует себя Конор?

— Да, — сказал он и закрыл за мной дверь. Он сел и повернулся ко мне. — Тебе есть куда пойти?

Я не собиралась домой. Мой отец был для меня мертв.

— Нет.

— А как насчет твоей подруги — шумной, кокетливой?