-Личный опыт? – пожал плечами Виктор. – Ладно, может ты и прав. Но не могу я спокойно смотреть, пока из страны высасывают кровь вурдалаки во власти.

-И в этом твоя сила, дружище. Поэтому я пригласил в свой дом. Но нельзя бороться с системой с голым задом, размахивая шашкой. Этому я и пытаюсь тебя научить. А девушку не бросай, ей-богу.

-Я же говорил – не верю я в большую любовь. Но Катя отличается от моих прошлых подружек, ей не нужны подарки, бабло, дорогие машины…

— Это ты себе пытаешься доказать, или мне?

-Вечером поеду к ней. Сейчас она на работе. Больше волнует физиономия её мамаши, вот уж кто меня терпеть не может, так будущая тёща!

-Мама – это святое! – покачал головой Антон. – Это я тебе как воспитанник детдома говорю. Ну, пошли, нас ждут новые приключения. Памяти на телефоне хватит-то? Мы ведь только начали.

Виктор кивнул, признавая правоту собеседника. Звягин поражал его каждую минуту знакомства. Они прошли в гостиную, уселись и вновь погрузились в рассказ.

Лилия вернулась домой на час раньше, крадущимися шагами пробираясь по коридорам второго этажа. Глупо, конечно. Кого-кого, а соседей ей стоило бояться в меньшей степени. Но встречаться с ними неприятно, словно натыкаешься на гнездо со змеями.

Одна из дверей неожиданно распахнулась.

-Лилия, милочка! – заверещала соседка. – Рада тебя видеть! А когда вернётся твой мужчина? Представь, у меня потекла раковина в кухне…

Девушка остановилась, сжимая сумочку в руках. Прикусила губу, пытаясь подавить раздражение. Наконец обернулась с фальшивой улыбкой на лице.

Изабелла, крупная немка лет сорока пяти, с громадной грудью, буквально выпиравшей из-под халата. Длинные белые волосы завиты в косички. Мерзкая склочница, постоянно обсуждавшая соседей за их спинами. И явно положившая глаз на Томаса.

-Сегодня в наряде, - сказала Лилия. – Завтра обращайтесь.

-Ох, как жаль! – плаксивым тоном запричитала соседка. – А как ты? Я слышала, что вы ссорились на выходных… Будет ли свадьба?

-Со мной всё прекрасно! -буркнула Лилия. – И какое вам дело? Все ругаются, но мы всё равно поженимся.

-Не пойму как можно о чём-то спорить с Томасом, красивый и добрый парень, будущий офицер!

Лилия собиралась высказаться, но сдержалась. Секунду разглядывала огромную родинку на губе Изабеллы, поморщилась и двинулась в сторону своей квартиры.

Сзади послышались дурацкие вздохи.

Плевать. Идиотка понятия не имеет о чём говорит. Знала бы каков будущий муж Лилии на самом деле, сколько в нём мерзости, гнили и злобы. Это как поднять с земли спелое яблоко, не зная, что внутри оно изъедено червями.

Да и знай Изабелла, что живёт в одном подъезде с еврейкой, уже давно сидела в гестапо, строча заявление.

Лилия вытащила ключ из сумки, вставила в замок. Раздался щелчок, и она вошла в квартиру. Включила свет, присела на табуретку. Вдохнула несколько раз, глубоко и натужно. Сердце успокаивалось, пульс нормализировался. Если бы и мысли так легко подчинялись ей, как тигры дрессировщика.

Она прислушалась. Тишина. Лишь за стенкой слышно, как играет радио. За окном шуршал ветер, кидая в стекло горсть снежинок.

Целая ночь без Томаса Ланге. По сути, настоящее блаженство, невиданное и животрепещущее.

Она скинула пальто, разулась, прошла в гостиную. Присела в кресло, стоявшее возле радиоприёмника. Откинулась, прикрыла глаза, пытаясь забыться хоть на какое-то время.

Ей это удалось. Почти.

Воспоминания нахлынули, сметая на пути остальные мысли.

Она навещала родителей в тюрьме. Берманов посадили во временную камеру, какое-то время обращались прилично, водили на допросы. Затем, после нового года, допуск к ним закрыли. Лилия не могла сказать правды, поэтому представлялась журналисткой, собиравшей материал для берлинской газеты.

Томас клялся, что с ними всё хорошо, ещё какой-то месяц и ему удастся освободить их, а затем помочь переправиться в Австрию. Мол знакомый юрист с лёгкостью решит дело, словно щёлкнет скорлупой ореха.

Лилии приходилось играть свою роль до конца. Она переселилась в квартиру Томаса, стала его невестой, готовила, убирала, вела хозяйство. Будущий муж устроил её на работу в один из штабов Вермахта. Девушка быстро освоила слепой набор на печатной машинке и стала стенографисткой. Набирала текст, выслушивая устные приказы офицеров. Узнала множество информации, говорящей о том, что вскоре разразится очередная война.

Но внешняя политика казалась ерундой, пшиком петарды, по сравнению с теми взрывами, что творились дома. Томас третировал её, подначивал, заставляя клясться в вечной любви. Одному богу известно, чтобы он вытворял с ней в постели, если бы не выдумка Лилии.

Абрахам Берман с детства учил дочь игре в шахматы. Так что Лилия без труда придумала изящный ход, достойный королевы.

«Я не могу заниматься любовью с мужчиной, пока не выйду за него замуж, вера не позволяет так опуститься. Грех!» - сказала она Томасу, и он с горем пополам принял её условие.

Еврейка поставила «мат» немецкому солдату. Но у того оставался шанс отыграться на ней после свадьбы, до которой оставалась неделя.

Эта мысль пугала Лилию, заставляя думать о побеге. Но бросать родителей она не могла. Да и каковы шансы? Томас найдёт её, притащит за волосы назад.

А ведь он с трудом сдерживал мужские порывы. Она видела жадный блеск в его глазах, он постоянно облизывал пересохшие губы. Ланге не мог уложить её в постель, зато постоянно лапал, хлопал по заду, заставляя целоваться с ним.

Судьба девушки в руках у влюблённого маньяка.

Но хуже всего осознание, что она предавала память своих предков. Она сменила документы, став чистокровной немкой. Теперь она Лилия Питерс. Магазин родителей превратился в детище Фишера, который сменил вывеску, посадив своего сына за прилавок. С одного ареста гестаповец получил всё, о чём мечтал.

Послышался щелчок, и входная дверь распахнулась.

-Дорогая! – послышался знакомый голос. – Я дома!

Лилия вскочила с кресла так резко, словно получила укол в задницу. Сердце забухало в груди, а ноги налились свинцом. Она не могла двинуться с места, застыла, будто статуя. Всё это неправильно! Томас не должен был возвращаться сегодня вечером!

-Ты здесь? – Ланге вошёл в гостиную, порозовевший на морозе, в новом офицерском мундире. – Что с тобой? Словно увидела призрака, а не любимого мужчину!

-Я пришла домой и задремала, - соврала Лилия, взяв себя в руки. – Меня отпустили раньше, потому что работы сегодня почти нет. Приснился дурной сон…

-Боже, Лилия, тебе не нужно оправдываться передо мной! – рассмеялся Ланге и неожиданно схватил её за талию, закружил так быстро, что девушку затошнило. – У меня есть хорошая новость и плохая.

Лилия вывернулась из объятий жениха и присела в кресло. Слишком Томас весёлый, буквально светится от счастья, будто рождественская ёлка. Не к добру это.

-Ну и? – спросила она.

-Твои родители сбежали из-под надзора, - бросил Ланге, отворачиваясь к окну, за которым падал снег. – Честно говоря, не думаю, что это новость настолько плохая. Если повезёт, через сутки они переберутся через границу.

-Что?!

Лилия вскочила с кресла снова, но в этот раз ей стало по-настоящему дурно.

-Не волнуйся, гестапо уже выслали за ними погоню, - усмехнулся Ланге. – Они сговорились с другими евреями, разбежались как крысы в разные стороны. Пощёчина Рейху, не иначе. Так что с ними нянчиться не будут, сразу в расход. При малейшем сопротивлении. Но твои родители не идиоты, не станут медлить, ведь так? Если Абрахаму хватит мозгов он воспользуется сельскими дорогами, ведущими к лесу. Там легче затеряться, убегая от овчарок.

-Ты должен помочь им! – расплакалась Лилия, бросаясь на шею жениху. – Прошу тебя, Томас! Я сделаю…

-Отстань! – брякнул Ланге. – Я и так рисковал всем, чтобы обеспечить тебе фальшивые документы, подлизывался к Фишеру, чтобы он пожалел Берманов. И чем отплатили твои родители? Побегом? Теперь они сами по себе.