- Мне надо кое-что глянуть в твоем автомобиле, - поднялась Инга. - Хочу одну гипотезу проверить.

Когда ребята подошли к «девятке», Инга заглянула в салон со своим смартфоном в руке.

Не прошло и минуты, как девочка с торжествующим возгласом «Эврика!» достала из-под переднего пассажирского сиденья какую-то маленькую штучку.

- Ну ка признавайся, кого на этом сиденье в день аварии подвозил?

- Милану. А что это ты такое нашла?

- Радиомаяк. Работающий. С помощью него твою машину несложно запеленговать. Слушай, – Инга подняла глаза на Сергея. – Почему ты раньше эту Милану не упоминал?

- Совсем забыл про нее.

- Ладно. Я наведу справки про эту музейную даму.

- Каким образом? – заинтересовалась Полина.

- В сети, конечно. Там можно узнать очень много почти про каждого. О чем, Сережа, она с тобой договорилась?

- О том, что я покажу дневник Гааза ее знакомому профессору из Берлинского университета.

- Опять немцы! – всплеснула руками Поля.

- Теперь они штамбух не получат, - нахмурился Сергей.

***

Кир насадил купленный в магазине широкий клинок на деревянный черенок. Получилась замечательная лопата. Не обычная деревянная лопата, которая в лучшем случае просто окована железом, а выкованная целиком! С креплением для древка, с заточенной кромкой, с отогнутым заступом, чтобы упираться ногой. Все продумано! Тут не жалеют хорошую сталь для инструментов. Как хорошо и удобно. Другой черенок Кир остро заточил топориком. И понес все в сад.

- Ты решил за деревьями поухаживать? – удивилась Линэ, выйдя на крыльцо.

- Пойду, выкопаю на дорожке волчью яму.

Девушка испуганно уставилась на него.

- На случай нападения, - пояснил Кир.

Линэ помолчала, задумавшись. Потом сказала:

- Дома я очень боялась. Но мы смогли сбежать сюда. Здесь хорошо. Мне надоело бояться, Кир.

- Надо быть настороже. Мы мало знаем местных людей, не понимаем их жизнь.

- Мне местные жители кажутся добрыми.

- Я им не доверяю.

- Посмотри, как мирно они живут, никого не трогают. А еще посмотри: все тут совершенно свободные. Мы здесь не видели рабов, Кир. Это хороший мир.

- Это только снаружи так выглядит. Так само по себе не бывает.

- Я тебя не понимаю. Что ты хочешь сказать?

- Просто все здесь кем-то жестко управляется.

- Ты считаешь, этот мир – плохой?

- Просто я думаю, что люди всюду одинаковые. Думаю, что люди здесь ничем не лучше, чем у нас. Если тут люди не воюют между собой, значит кто-то поддерживает порядок. Не дает воевать. Есть законы, которых мы не знаем. Эти законы всех держат в таких границах.

- Может быть люди тут сами по себе добрые.

- Ты судишь о людях по себе. Ты рассуждаешь: «Я живу мирно. И другие тоже». Люди везде одинаковые, - покачал головой Кир. - В том смысле, что все очень разные. Есть много добрых, как ты. Но есть воры, грабители, насильники, убийцы. Так всегда бывает. Раз здесь спокойно, значит тут сильная княжеская дружина.

- Может, здесь просто так ничего плохого не происходит?

- Просто так не бывает.

- А я думаю, что все люди по своей сути хорошие. Надо их правильно воспитать. Надо им объяснить, как себя вести.

- Можно объяснить. Но я знаю точно: если не стоять неподалеку с мечом, обязательно найдутся желающие вести себя плохо.

- Ты не веришь в людей.

- Не верю. Меня продали в рабство мои соплеменники. Ребенком я попал на галеры. Потом жил в Пантикапее. В уютном белом доме с небольшим садом. – Кир замолчал, вздохнул и мрачно посмотрел в сторону улицы. – Нет, Линэ. Люди всюду одинаковые.

- Ладно, - примирительно сказала девушка. – Хотя бы кол в яму не ставь. Вдруг, соседские дети к нам залезут. Или хозяева дома придут.

- Хорошо, - Кир отбросил заточенную палку к стенке сарая. - Положу что-нибудь, чтобы грохот был, когда туда кто-то провалится.

***

Кир копал яму и вспоминал свою последнюю ночь в Пантикапее.

В тот весенний день с утра его не покидало какое-то тревожное предчувствие. Впрочем, Киру до вечера было некогда об этом думать. Он был занят срочными делами и обычными заботами. Наконец, стемнело, наступила ночь. Горожане давно легли спать. Но поскольку была ясная погода, Лаэрт собрался учить Кира премудростям астрономии. Когда учитель погасил лампаду, Кир поднялся и нервно вздохнул.

- Пойду-ка я осмотрюсь во дворе.

- Ты сегодня сам не свой…

- В воздухе что-то такое… Как перед грозой.

- Посмотри, какое небо звездное! – показал Лаэрт в сторону окна. - Откуда быть грозе?

- Неплохо было бы собаку при доме завести, - снова вздохнул юноша. – Было бы спокойнее.

- Не волнуйся, – отмахнулся Лаэрт. – Кому мы нужны?

Кир ничего не ответил и вышел за порог, думая о том, что добрый учитель за несколько лет нажил в этом городе немало врагов. - Хорошо на дворе, – подумал Кир, посмотрев вокруг. – Тишина, и свежей травой пахнет… Такой воздух бывает только весной в месяц праздника Артемиды. А учитель, как обычно, пренебрег артемисионом - общегородским праздником в честь богини, почитаемой всем Пантикапеем. Он вообще никогда не ходил ни на один священный праздник.

У перил веранды Кир остановился, залюбовавшись пересекающим небо Млечным Путем. И не сразу услышал шорох за спиной. Кто-то больно потянул волосы на затылке, отгибая его голову назад. Кир перехватил руку с ножом, которая пыталась полоснуть его по горлу, резко присел и сразу встал, выворачивая кисть. Раздался хриплый вскрик, нож громко стукнулся об деревянный пол террасы. Кир ударил головой в лицо противника и снова присел, потянувшись рукой к ножу. Свистнув прямо над его макушкой, в деревянную балку воткнулась стрела. Схватив нож, Кир, не рванулся к двери, как вероятно ждал стрелок, а прыгнул через перила навстречу опасности, в темноту сада.

Приземлившись, заметил человека в трех шагах от себя, за старым орехом. Его тень падала на землю при свете луны. Перехватив нож левой рукой, Кир кинулся к дереву и воткнул клинок в грудь выскочившему навстречу врагу. Тот ожидаемо покидал укрытие в сторону своей правой руки.

Глухо ударив в кору, рядом с Киром воткнулась еще одна стрела. Юноша рывком укрылся за стволом ореха. Снова раздался звон тетивы лука, кто-то вскрикнул. Кир пригнувшись, выглянул и увидел, что у ограды вздрагивает в конвульсиях человек с торчащей из тела стрелой. Значит, Лаэрт услышал шум и вступил в бой. Свои стрелы он всегда клал точно в цель.

— Подожди, не высовывайся, — крикнул ему Лаэрт, стоящий у окна.

Кир застыл, прислушиваясь.

Больше ничего не происходило. Только барабаном в груди стучало сердце.

Подождав немного, Кир вышел из-за дерева.

Луна заливала двор серебристым сиянием.

На веранде, схватившись рукой за нос, на коленях стоял первый нападавший. У дерева лежал второй. Третий затихал у ограды.

Осмотревшись, Кир обернулся к Лаэрту, выходящему из дома на веранду.

- Надо будет расспросить его, - показал учитель рукой на первого нападавшего. – Пусть расскажет, кто их послал. А не то пожалеет, что еще жив, — добавил Лаэрт грозным голосом, глядя на злодея.

Кир подошел к ограде, посмотрел на корчившегося в предсмертной агонии лучника и, чтобы прекратить страдания, добил его ударом ножа. Затем взял его лук и стрелы. А когда выпрямился, Лаэрт уже не стоял у двери. Учитель медленно сползал на пол, цепляясь за створку. В области сердца торчал дротик, на белом хитоне расплывалось темное пятно.