Причуда Клауса — управление своей кровью. При помощи неё он может укреплять своё тело, делать его быстрее, а также он может придавать алой жидкости любую форму. По сути, эта причуда не является особенной, но подросток при помощи множества тренировок смог открыть ещё одну её способность, которую он поклялся применять лишь тогда, когда другие вариантов не остаётся. Суть её в том, что обладатель причуды может полностью лишить себя крови, и при этом это не нанесёт ему никакого вреда. Однако у этого есть ограничение — всего пятнадцать минут, после чего данную способность можно будет применить лишь через двенадцать часов. Если кровь не вернется в его тело по окончанию этого времени, он погибнет, но до этого момента он может использовать алую жидкость так, как ему только вздумается.

Но не только это было главной особенностью данной способности. Главным козырем было то, что на всё это отведённое время Клаус становился… бессмертным — только слетевшая с плеч голова может положить ему конец. Ни смертельные раны, ни пробитие сердца, ни множественные переломы — ничего из этого не убьёт парня в течении пятнадцати минут, ибо всё это затянется за считанные мгновения.

— Ты сам хотел этого, — со злобной ухмылкой ответил Густавсон, вставая рядом со своим кровавым клоном.

— Значит, ты уже смирился с тем, что не уйдёшь отсюда живым, я прав? — решил убедиться в своей догадке старший Айкава.

— А принял ли ты свою судьбу, Директор?

— Я ещё долго буду жить, мальчик мой, — издал смешок мужчина. — Не тебе суждено убить меня.

— Тогда я перепишу тот сценарий, в который ты так веришь, — принял Клаус боевую стойку, что тут же повторила его копия.

— Мечтать не вредно.

Не став больше тянуть, Густавсон и его верная копия бросились вперёд с целью быстро атаковать противника, но реакция последнего была настолько хороша, что он знал о начале нападения ещё до того, как оно началось, потому резкие выпады в его стороны не стали для него неожиданностью.. Кенджи с катаной в руке метко отражал атаки как самого Клауса, так и его кровавого клона. Он двигался с изящной ловкостью, не давая противникам шанса на успех. Пара атаковала синхронно, создавая непрерывный поток ударов, но мужчина был настолько опытным бойцом и превосходным стратегом, что смог справиться с обоими противниками одновременно. Он блокировал удары катаной, уклонялся от атак, и его реакции были так быстры, что его движения казались почти молниеносными, а ведь его плечо было просто в ужасном состоянии.

Каждое его движение было точным и решительным. Он мгновенно переключался между противниками, не теряя концентрации ни на секунду. Его катана сверкала в воздухе, отбрасывая атаки смерти. Противники, несмотря на свою силу и скорость, не могли найти пробел в обороне противника. Они продолжали нападать, но каждый удар был отражен или парирован с неумолимой точностью.

Когда битва достигла определённой точки, подросток и его верный товарищ решили изменить тактику. Они внезапно разошлись по разным сторонам, своеобразно окружили противника и начали атаковать в рассинхрон, чтобы последнему было куда сложнее блокировать их выпады. Их координированные удары создавали опасное давление на противника, заставляя его защищаться с обеих сторон, и это чертовски ему не нравилось, ибо он не любил, когда его пытались загнать в угол.

— Думаешь, что это сработает? — насмехался мужчина, встав в новую стойку. — У меня тоже есть кое-какие сюрпризы!

Как только кровавая копия парня приблизилась к нему, старший Айкава ловко увернулся от летящего в него клинка из алой жидкости, извернулся, нанёс сильный удар по животу соперника, успешно увернулся от другого удара уже самого подростка, ударил его по лицу рукоятью меча, схватил за рубашку и, потянув, швырнул его прямо в своего клона, свалив обоих с ног.

Противники мужчины попытались тут же подняться на ноги, но первый оказался быстрее — встав над ними, он занёс катану и одним ловким и быстрым движением проткнул обоих, вонзив лезвие в их тела. Клаус тут же болезненно промычал, а вот его копия потеряла форму, превратившись в лужу крови.

Кенджи хотел на секунду расслабиться, почувствовав вкус успеха, но радоваться ему пришлось недолго — лужа, что казалась совершенно безвредной, быстро приобрела форму тонких шипов, после чего они мгновенно начали тянуться прямо к противнику. Если бы Директор промедлил хоть на секунду, он был бы уже трупом, но его реакция в очередной раз не подвела его, благодаря чему ему удалось избежать смерти при помощи прыжка и кувырка назад.

— Почти достал, — ухмыльнулся он, наблюдая за встающим с земли соперником.

— Разве? — с довольным лицом спросил Клаус. — Разве ты не чувствуешь запах собственной крови?

Старший Айкава удивился, после чего ощутил неизвестное тепло на правой щеке. Прикоснувшись к ней, он обнаружил длинную царапину, из которой медленно вытекала капелька алой жидкости.

— Что ты, блядь, сделал? — тихим и удивлённым тоном произнёс мужчина.

— Я поранил твоё омерзительное личико. Каковы ощущения? — издевался Густавсон.

— Теперь я тебя точно прикончу!

Находясь в гневе, мужчина бросился вперёд с целью убить соперника. Тот уже ждал его во всеоружии: лужа крови, что осталась после клона, превратилась в шипы, клинки и прочие предметы, что могли бы навредить противнику. Подросток швырялся атаками направо и налево, надеясь попасть хотя бы одной из них по мужчине, но тот в последний момент уворачивался, кувыркался или просто делал шаг в сторону, после чего продолжал бежать на парня.

Через мгновение они вступили в ближний бой. Сначала схватка шла при помощи оружия, но вскоре Клаус отбросил своё в сторону и стал атаковать при помощи кулаков. Несколькими ударами ему удалось попасть по корпусу и лицу Айкавы, но тот даже не пошатнулся от такого. Густавсон попытался нанести ещё парочку ударов в челюсть противника, но тот ловко уходил назад и атаковал его лезвием своей катаны, которое парень ловил голыми руками. Если бы он в этот момент не использовал свою причуду, наверное, его соперник отрубил бы ему руки, но пока бояться ему было нечего — плоть затвердела настолько, что с её помощью можно было стены зданий крушить. Конечно, порезы на руках всё-таки оставались, ибо удары были не очень-то и слабыми, но боли они не приносили.

— Как же ты надоел! — прокричал Кенджи, отпрыгивая назад.

Далее последовало применение уже его причуды. Как только эффект начал действовать, Клаус тут же перестал желать сражаться. Вся его внутренняя мотивация начала угасать, а настрой всё меньше и меньше напоминал о своём существовании. Теперь ему хотелось мира, спокойствия и возвращения крови в собственное тело.

Разумеется, подросток тут же догадался, что всё это ему навязывают, потому начал бороться со вражеской способностью ментально, отталкивая от себя ненужные мысли и ненастоящие чувства с эмоциями. Получалось это крайне трудно, но успех был, и это очень сильно не нравилось Директору, потому, почувствовав, что вот-вот его соперник снова начнёт атаковать его, создал в глазах того иллюзию, которая показывала ему, что на арене теперь не один Кенджи, а несколько. Лишь один был настоящим, и парню нужно было найти его, да только все они были очень сильно похожи, потому он решил применить уже использованный им ранее трюк: создал клона из крови, сформировал ему оружие и направил на врага. Копия, учуяв запах настоящей крови, тут же направилась к оригиналу, чего последний никак не мог ожидать.

Отбиваться от агрессивного клона было тяжело, но Кенджи всё-таки смог вновь убить его, после чего его взгляд снова был прикован к подростку, что уже начал выдыхаться.

— У тебя осталась пара минут. Уверен, что сможешь меня одолеть? — провоцировал на эмоции старший Айкава.

— Будь уверен, что эта пара минут станет самой ужасной и страшной в твоей жизни, — жутко улыбнулся Клаус и вновь бросился в атаку.

Как только орудия противников вновь соприкоснулись, мужчина понял, что его враг почему-то стал сильнее. Хоть разница и не была велика, он почувствовал что-то неладное, а следующие столкновения клинков лишь подтвердили его опасения — с каждым новым ударом Густавсон становился всё сильнее и сильнее, что начинало действовать Кенджи на нервы.