– Шон, всё в порядке, веди пацана.

При этом он не отрывал взгляд от кошеля, в котором таки оказалось обещанное золото, поэтому не заметил, как мужчина в плаще поднял руку. Три стрелы со свистом вспороли воздух, три тела рухнули в дорожную пыль, не издав ни звука.

– Приведите ко мне принца, – распорядился предводитель и двое всадников, соскользнув на землю, метнулись в указанном Хью направлении. – Уберите тела, следов остаться не должно.

***

Темнота, едва разгоняемая светом луны. Ветви деревьев, хлещущие по лицу. Воздух, холодом обжигающий лёгкие.

«Бежать. Скорей! Бежать. Не останавливаясь. Не оглядываясь. Бежать.»

Топот преследователя за спиной. Ненадолго показалось, что шаги стали глуше, как будто он начал отставать. Теперь приблизились снова. Неуёмная дрожь сотрясает тело с головы до ног.

«Не могу больше! Нет сил! Спрятаться! Нужно где-то спрятаться!»

Тяжёлый топот совсем близко. Слышно глухое прерывистое дыхание. Закрыть глаза, они выдают своим блеском, дышать неслышно, будто воздух сам входит в лёгкие и выходит из них.

«Никогда больше не буду говорить его преосвященству, что мне не нужны его уроки!»

– Где же ты, недоносок?! Темно, хоть глаз выколи. Ну, погоди, догоню, ноги переломаю, чтоб больше не бегал!

Заляпанные грязью сапоги в двух шагах от лица, если протянуть руку, их можно коснуться. Или ударить мечом под колени, чтобы перерезать сухожилья, чтобы негодяй рухнул на землю, истекая кровью, а потом добить его ударом в сердце, как учил кардинал Фарг. Но меча нет, он остался во дворце. Чудесный лёгкий меч, удобно ложившийся в руку. Первое боевое оружие юного наследника. Дар Тёмного Клана, который так не понравился матери. Жаль, что сейчас не ощутить ладонью приятную тяжесть его рукояти…

Хруст ветки вдалеке. Преследователь прислушивается, задержав дыхание. Секунда, другая и шаги торопливо удаляются в ту сторону, откуда послышался звук. Спасибо зверю, почуявшему человека и метнувшемуся в испуге прочь!

«Кажется, ушёл!? Ушёл, шагов неслышно! Нужно выползти из-под ствола. Как мне повезло наткнуться на эту поваленную сосну! А теперь скорее, подальше отсюда! Надо попытаться выбраться обратно к дороге. Там наши гвардейцы, они меня ищут. Всё будет хорошо!».

Темно. И так было видно лишь на пару шагов вперёд, но луна скрылась за тучами, и тьма стала почти непроглядной. Ночной лес полон шорохов, полон звуков. Их неслышно в пылу погони, но, когда кровь перестаёт стучать в висках и топот бега превращается в бесшумные шаги, сердце начинает биться так громко, что кажется его слышно на мили вокруг. Его, да крик ночной птицы, иногда прорезающий приглушённые звуки ночного леса.

Ветер шумит в ветвях деревьев, и они скрипят и качаются, отбрасывая на землю неровные шевелящиеся тени. Кажется, что они серыми призраками сейчас поднимутся с земли и бросятся на чуждое лесу человеческое существо. Жутко ночью в лесу. Одному, без огня, без оружия. Страх лишает осторожности, страх подгоняет, заставляя почти бежать, страх затмевает собой все остальные чувства.

«Скорей! Дорога должна быть совсем рядом, я не мог убежать далеко. Ну, где же она наконец? Скорей! Что это там в кустах? Уф, вроде показалось. Скорей!»

Сучок трещит под неосторожным шагом, и нога с размаху проваливается в какую-то дыру. Мозг успевает испугаться пока тело, не сумевшее скоординироваться, летит вперёд. Миг от потери равновесия до падения, когда видишь неизбежное, но уже не в силах его предотвратить. Удар обо что-то твёрдое и голова разрывается болью. Реальность плывёт перед глазами, а потом, мир мягко заполняет тьма.

Пламя свечей горит ровно. Отрешённые лица держащихся за руки императора и императрицы бледны и сосредоточены. Сейчас правители империи кажутся очень похожими, будто брат и сестра. Алые плащи с капюшоном скрывают фигуры и отбрасывают тени на лица, которые в неверном свете огненных языков настолько безжизненны, что напоминают восковые маски.

Их сплетённые пальцы обагрены кровью, она медленно, по капле течёт по рукам из рассечённой на запястьях кожи и, смешиваясь в сжатых ладонях, падает в угли стоящей на алтаре жаровни. Угли шипят, и жадные языки пламени слизывают багровые капли, принимая дар и помогая превращать энергию жизни в Зов. Среди тянущихся в пространстве миллиардов нитей, соединяющих всё живое, одна начинает дрожать и вибрировать как струна, и голос крови звучит всё громче, всё увереннее. Он повелевает ответить и не повиноваться ему невозможно. Как камень, брошенный в колодец, всегда отзовётся всплеском, коснувшись воды, так Зов неизбежно касается родственной души и те, кто его послал, чувствуют волны энергии, рождённые этим прикосновением, видят их подобно тому, как люди видят круги на водной глади.

Зов звучит мощно, неотвратимо, подобно музыке, достигнув самой высокой ноты, но ему отвечает лишь тишина, будто и нет в этом мире души, для которой он предназначен. Тяжёлая капля вновь срывается и летит вниз. Багряное на чёрном. Затихающая песнь Зова и холод пустоты в ответ.

Императрица пошатнулась, разжала руку и со стоном опустилась на холодные камни пола.

– Мирта! Мирта, что с тобой?

Он подбежал, схватил жену на руки, приподнял, пачкая кровью одежду.

– Его нет, Адриан. Кровь не отвечает на Зов.

Из закрытых глаз по лицу текут слёзы.

– Мы просто сделали что-то не так, надо пытаться снова, – он изо всех сил старается, чтобы голос звучал твёрдо.

– Я больше не чувствую его Адриан, – едва слышно шепчут бледные губы. – Его нет. Нашего мальчика больше нет…

– Это не так. Я уверен, слышишь! – он слегка встряхивает её, стремясь привести в чувства. – Этому есть объяснения. Мы найдём его! Найдём, обещаю!

– Боюсь уже слишком поздно. Мы ничего не можем сделать, ничего не можем изменить. Это, наверное, под силу лишь богам. Но Ильтаир не ответит на наши молитвы, – горькая усмешка кривит её губы. – У любого простолюдина больше шансов добиться его благосклонного взгляда. Светозарный не нарушит Равновесия и не снизойдёт до помощи Хранителям, ведь это нарушает Договор. Мы можем рассчитывать только на себя, а у нас ничего не получилось. Твои гвардейцы найдут его слишком поздно, время уходит…

– Ты не должна отчаиваться. Я помирюсь с отцом и попрошу его о помощи. Уж ему Ильтаир поможет, не сомневайся.

– Ты сделаешь это? Правда? – Мирта подняла на него удивлённые, мокрые от слёз глаза.

– Ради Лукаса я сделаю всё что угодно, – мрачно кивнул император и с облегчением увидел, как в глазах его Даны вновь оживает надежда.

Он аккуратно помог ей подняться:

– Пойдём, ты очень устала, нужно немного поспать. Я отправлю гонца в Цитадель. Тьма рассеется, скоро рассвет, он принесёт нам добрые вести.

По потайному ходу он на руках донёс её до спальни. Почти бесчувственную положил на кровать и ещё долго сидел рядом, пока она металась в полубреду на грани между реальностью и сном. Он ласково гладил её волосы, шептал ничего незначащие, успокаивающие слова, пока она наконец не погрузилась в глубокий сон. Глаза под закрытыми веками перестали двигаться, но по щекам время от времени продолжала сбегать слеза, а из груди вырывался тяжёлый вздох, похожий на стон. Адриан нежно поцеловал жену в лоб и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

У дверей кабинета его ждал капитан Дрейк, командир императорской лейб-гвардии, отвечающей за охрану дворца. Адриан кинул короткий взгляд на его осунувшееся мрачное лицо и понял, что хороших вестей он сейчас не услышит. Пройдя мимо вытянувшегося в струнку капитана, император сделал ему знак следовать за собой и молча вошёл в кабинет. Капитан, прикрыв за собой дверь, первым делом наткнулся взглядом на разлетевшиеся по полу остатки табурета, и побледнев, поспешно отвёл глаза.

– Я слушаю тебя, Дрейк, – тяжело произнёс Адриан, заметивший реакцию капитана, несмотря на попытки последнего держать себя в руках.

– Ваше императорское величество, – говоривший запнулся, собираясь с духом, -все наши силы брошены на поиски, но принца найти пока не удалось.