СБ-шники «Бастиона» после встречи со Смоляковым взяли Резника под плотный контроль, не сомневаясь, что он продолжит расследование.

Также после этой встречи один из детских домов в Московской области получил от анонимного дарителя денежный перевод в размере десяти тысяч долларов США (в рублях по курсу). Подписав квитанцию на почте, Смоляков перекрестился и зарёкся когда-либо в будущем связываться с «Бастионом».

***

На следующий день после неудачной встречи в Нескучном саду мы встретились с Воронковым на квартире в Выхино.

- Николай Васильевич, наши разработки приближаются к концу, я напоминаю о своей просьбе поискать для нас потенциального инвестора. Поскольку тема эта вряд ли вам знакома досконально, поясню. Многие бизнесмены готовы вкладывать деньги во что-то новое. Они разделяются на бизнес-ангелов и венчурных инвесторов, иногда эти понятия путают, но между ними есть большая разница. Первые вкладываются на самой ранней стадии, на этапе идеи. Вторых интересует стартап, когда уже есть какие-то результаты, например, создан прототип. Так вот, это как раз наш случай. Мы не пришли с улицы с голой идеей. У нас будут реальные кирпичи, которые можно пощупать, измерить и даже попытаться распилить лазером, - растолковал я. – Мне нужно одного-трёх таких предпринимателей, про которых точно известно, что они ищут, куда вложить деньги, и понимают смысл этого процесса.

- Я понял. Загружу наших аналитиков и, думаю, в течение одного-двух дней у тебя будут имена и рекомендации от наших друзей. Теперь давай о другом. Нашли мы твоего Ису Закаева. Но он, к сожалению, уже в Чечне. Не знаю, вернётся ли в ближайшее время, там что-то очень плохое затевается.

- Так может мне съездить самому его поискать?

- Не стоит. Я тебе говорю, там идут такие процессы, что соваться туда просто опасно, будь ты трижды спецназовец и даже с инопланетной подготовкой. Но если он вернётся в Москву, я тебе обязательно сразу же об этом сообщу.

Воронков уехал, я остался на квартире. Подождал Суляка, он провёз деньги за выполненный заказ – тридцать тысяч долларов с учётом бастионовских комиссий и помощи с их стороны. Нормально.

Получив эту немалую по нынешним временам сумму, я позвонил своим друзьям и пригласил их в ресторан. Сказал, что приглашаю их отведать индийской кухни в «Дарбарс» на проспекте Мира. Пусть берут такси, я доберусь сам.

***

Грешен, люблю острую пищу. А индийская еда относится к самым острым в мире. К тому же надоело пить водку, хотелось запивать перчёные блюда холодным белым вином. Я это рассказал Саше и Вите, которому также объяснил причины праздника: мы выполнили заказ и получили за это деньги.

- Вальнули кого-то, что ли? – ехидно поинтересовался он.

- Заткнись! – вскинувшись, повернулся к нему Сашка. – А если язык сильно длинный, так я его быстро укорочу, несмотря на нашу дружбу.

- Так вы в самом деле… - растерянно протянул он. – Извини, я пошутить хотел.

- За такие шутки… - сказал, успокаиваясь, Саша. И подтолкнул ему меню. – Выбирай, что будешь есть, что пить.

- Тандури-шмандури, - прищурился Витя. – Командир, я реально не в теме. Может, ты закажешь?

Я уточнил у официанта, какие порции в ресторане? Меня об этом предупредил Суляк, посоветовавший это место. Официант ответил, что, по индийским традициям, очень большие. Поэтому я выбрал три мясных блюда, чтобы каждому досталось понемногу, и два по-разному приготовленных рисовых гарнира. Ещё взял на всякий случай жареные пельмени, фаршированные орехами и халву из моркови. Ну и вина белого сухого «Шардоне», я в винах, честно говоря, слабо разбираюсь, а тут хоть название знакомое.

Пока блюда готовились, отошли с Сашкой в туалет, и я выдал ему три тысячи долларов за помощь. Не хотелось ждать с этим до дома, и я оказался прав. Он совсем повеселел и начал отпрашиваться в Волгоград прямо завтра и до конца недели.

Я отпустил, всё равно делать ему пока было нечего, а водить машину и мы с Витей умеем.

А вот хвалёная индийская еда мне не очень понравилась своей пресностью. По всей видимости, с учётом российского потребителя, здесь больше делали упор на сладкий карри, чем на привычные самим индусам огненные пряности. Хотя сказать, что было невкусно, не могу. Просто обманулся в ожиданиях.

Июнь 1999 год.

Москва.

Сашка решил, что в аэропорт его отвозить не нужно, сам доберётся. И даже подарков покупать не будет.

- Жена сказала, что для неё лучший подарок – это деньги. А уж она сама выберет, что купить себе и дочке, размеры подберёт правильные, и продукты выберет именно такие, какие им нравятся. А везти шоколадки и тряпки/игрушки просто так, лишь бы что-то презентовать – это выкидывание денег на ветер, - пояснил он.

- Какая хозяйственная! – поразились мы с Витей и стали собираться на автобазу. Я хотел посмотреть, как там идут дела.

Пристройку к кузову нам соорудили просторную и добротную. Больше того, в стенку фургона врезали, по Витиной просьбе, два окошка.

За одним из них был датчик углекислого газа. Поскольку его шкала, как пояснил наш технический директор, не была приспособлена для работы в чистом СО2, пришлось его доработать. И теперь, если уровень снижался ниже 5 000 ppm, он открывал вентиль баллона и добавлял концентрацию до необходимой.

Через второе окошко можно было наблюдать за самой плиткой. Точнее, в основном за малыми кубиками 10х10 см. В инструкции говорилось, что когда они полностью насытятся углекислотой, их поверхность почернеет. Пока признаков этого не наблюдалось. Но и времени прошло немного, по всем показателям, результата следовало ожидать не раньше, чем через две недели.

Мы сели за столик, я достал термос, который купил на второй день после прибытия на Землю и постоянно носил с собой, и разлил по чашкам горячий кофе. Витя добавил себе кусок сахара, он предпочитал этот напиток в экстремально сладком варианте.

- Обижаешься, что не всё тебе рассказываем? – завёл я разговор о вчерашнем. Решил расставить все точки над «и», чтобы ситуация не повторялась. – Мы друзья, но уже сейчас есть много тем, которые я не обсуждаю ни с тобой, ни с Сашей. Во-первых, и ты это сам знаешь, каждый солдат должен знать своей манёвр.

- Не знать, а понимать, - поправил меня Виктор. – Ротный часто цитировал Суворова, и эту фразу я хорошо выучил.

- Очень хорошая поправка. Тем более, что во-вторых, я хочу это особо отметить, кое-какая информация может быть очень опасной для её обладателя. Тебе нужен лишний риск, когда у нас и так его скоро будет зашкаливать, как только пойдут деньги?

- А они пойдут? Я что-то не очень верю в эти эксперименты с плиткой.

- Сам не уверен. Но чувствую, что тема просто должна оказаться востребованной, причём на международном уровне. Здесь, в России, чуть другой менталитет. Ну грязный воздух, ну плохие дороги, - и фиг с ними! А вот в странах, где здоровье возведено в культ, и где точно знают, что хорошие дороги приносят прибыль всем, и водителям, и государству, обязано сработать.

- Ладно, - пожал плечами Витя. – Поживём-увидим.

- Так вот, я не закончил. Нельзя обижаться, что тебе чего-то не сказали. Всё, что нужно, я доведу. И проверю, что ты информацию усвоил. Всё по уставу. Или, если хочешь, по учебникам менеджмента, они часто в копейку слизаны с армейских уставов. Но сидеть и обсуждать на кухне, что мы кого-то вальнули и сколько за это денег получили, - уж извини, не будем. Тем более, что это временное занятие. Пойми, то, чем занимаемся мы с Сашей – это прошлое. А то, что делаешь ты – это будущее.

- Тогда и ты пойми, - начал раздражаться мой товарищ, - что я обиделся не из-за того, что не сказали, а потому что не позвали с собой. Мы же одна команда!

- Повторю ещё раз: то, что ты сейчас делаешь, намного важнее для нашего будущего. Да и для будущего всей страны, не побоюсь так сказать. Наша плитка – проект с международным резонансом. Тебе не надоело, что Россию все считают трубой с газом, по которой ходят медведи с балалайками и пьют водку прямо из самовара? Так нас представляют наши враги. А если житель Парижа или Нью-Йорка будет гулять по плитке, которая даём ему и его семье свежий воздух и здоровье, и знать, что эту плитку придумали русские?.. Вот то-то и оно!