Его слова напугали и разозлили меня одновременно. Я бросила на него убийственный взгляд, пытаясь выразить свою ярость. Одна из его полных губ дрогнула в улыбке, прежде чем он подтолкнул меня вперед.

Напряжение сделало меня более бдительной, чем когда-либо. Каждое движение обостряло мои чувства, я прислушивалась к малейшим звукам. Если бы кому-то удалось отвлечь Нико, я могла бы использовать это в своих интересах. Мы подошли к двери, и он вытолкал меня наружу первой. Мои глаза обожгло внезапным светом позднего утра, поскольку я уже успела привыкнуть к темноте гаража. Я подняла взгляд на камеру, которая, как я знала, была установлена над громадным зданием, — ту самую, которую Джино проверял на посту охраны. Джино увидит. Он придет.

— Пошли, — сказал Николай, когда я споткнулась о свои ноги.

Мои сапоги и в лучшие времена не были предназначены для хорошей ходьбы, не говоря уже о том, чтобы шататься под дулом пистолета.

Помимо гаража главного дома, к высокой стене, ограждающей участок, вела небольшая аллея. За ней находился лес и свобода. Свобода. Насколько странным было то, что цели моего похитителя совпадали с моими? В то время как Николай мог завоевать свободу, прорвавшись через осиное гнездо, я знала, что застряла навсегда. Собственность отца, запертая в клетке, до тех пор, пока он не передаст права другому мужчине.

Я снова споткнулась о камень побольше, и Нико цыкнул мне в ухо. Когда он поднял меня, я навалилась на него всем своим весом и пнула ногой по колену.

Николай хмыкнул и грубо схватил меня за подбородок. Пистолет сильнее уперся мне в висок.

— Не зли меня. Сейчас не время для игр. Ты не слишком дорожишь своей жизнью. Тебе стоит поработать над чувством собственной ценности. Может быть, попробуешь терапию, если пройдешь через это, и перестанешь выводить меня из себя.

Он отпустил мое лицо, и его насмешливые слова вызвали у меня приступ истерии. Меня похищал Джокер, и я была уверена, что никто не сможет его остановить. Николай Чернов был известен в нашем мире. Все его остерегались. Несмотря на относительно молодой возраст, его репутация была ужасающей.

Подтянув меня в вертикальное положение, он заставил меня идти дальше. Я поплелась к стене так медленно, как только могла. Может, я смогла бы выиграть время, двигаясь с черепашьей скоростью. Я сфокусировала взгляд на стене и подавила внутренний крик. Несколько недель назад была буря, и она повалила несколько деревьев в лесу. Одно упало у стены, предоставив кому-то идеальную точку опоры, чтобы взобраться на нее с другой стороны. В одном Нико был прав: мой отец был в некотором роде самонадеян в вопросах безопасности. Конечно, он круглосуточно охранял мою девственность, но для сопровождения опасного пленника выделил всего четырех жалких охранников. Его даже не волновало, что на территорию комплекса можно попасть из леса. Полагаю, он считал, что могущественная семья Де Санктис справится с любой угрозой. Мой отец всегда был жертвой собственного высокомерия.

— А ну стой! — раздался испуганный мужской голос.

Я готова была расплакаться от благодарности.

Николай тут же остановился, прижав меня к своей груди сильнее, чем когда-либо. Пистолет обжигал мой висок, как клеймо.

Джино стоял в узком проеме между домами. В руках у него был пистолет, и он направлял его прямо на нас. По его бледности и выражению крайнего ужаса на лице я поняла, что он может пострадать, пытаясь спасти меня, и все равно потерпит неудачу.

— Не двигайся. Я поймал тебя, — крикнул он. Выпятив грудь, он слегка отвел пистолет в сторону. — Отпусти ее.

Николай усмехнулся, что только усилило напряжение.

Джино выругался, и его рука дрогнула на пистолете.

— Я не шучу. Отпусти ее. Я поймал тебя!

— Мне так не кажется. На самом деле, я думаю, что ты, возможно, только что нажил себе неприятности. Мы собирались улизнуть тихо и незаметно, и никто не должен был пострадать, — сказал Николай, а затем добавил: — Ну, больше никто не должен был пострадать.

Мне стало интересно, о ком он говорит — о мертвых охранниках в гараже или обо мне в обозримом будущем.

Джино настойчиво покачал головой.

— Я не позволю тебе забрать ее. София, иди сюда.

Николай ответил, жестоко посмеиваясь:

— Я не могу решить, слепой ты или просто тупой. Разве ты не видишь мой пистолет? Если сделаешь еще один шаг, я всажу пулю в мозг дочери Антонио Де Санктиса, все равно сбегу и оставлю тебя в живых, чтобы ты объяснял своему боссу, почему умерла его единственная дочь.

Джино тяжело сглотнул.

— А если не сделаю, то буду объяснять, почему позволил такому психопату, как ты, похитить ее, чтобы делать с ней Бог знает что? Нет.

Мое сердце екнуло от решительного тона Джино.

— Брат, Бог не имеет никакого отношения к тому, что я собираюсь сделать с твоей маленькой королевой бала, — прорычал Николай, его терпение, похоже, было на исходе. — Брось пистолет сейчас же, или кто-то умрет. В любом случае, я уйду отсюда гребаной летящей походкой.

В его искренности не было никаких сомнений. Он говорил серьезно, и мы с Джино знали, что он на это способен. В конце концов, я не хотела, чтобы Джино убили. И не хотела, чтобы он из-за меня пострадал. Я встретилась с ним взглядом и едва заметно покачала головой. Уходи. Найди помощь. До тех пор я буду в порядке.

Он долго смотрел на меня, прежде чем выругаться. С отрывистым кивком он поднял пистолет, направив его в небо.

— Ладно, я понял. Отпусти ее, а я отвернусь и не буду пытаться остановить тебя.

От Николая исходило удовлетворение.

— Ты принял разумное решение. Как тебя зовут?

— Джино. Я Джино, и я просто хочу помочь Софии, вот и все. Пожалуйста, она хорошая девушка… Она не похожа на нас с тобой, — крикнул он, теперь уже в отчаянии.

— Брось пистолет, Джино, и повернись, если хочешь, чтобы она жила, — отозвался Нико.

Смотреть, как Джино бросает свое единственное оружие, было душераздирающе. Сейчас он был так уязвим, и меня охватила жуткая паранойя. Николай собирался убить Джино. Джино умрет из-за меня.

Из моего кляпа вырвался всхлип. Нико уставился на меня сверху вниз, его притягательные серебристые глаза впились в мои. Одинокая слеза потекла из края глаза, и я быстро сморгнула ее. Внезапно я больше забеспокоилась о Джино, чем о себе.

Джино повернулся к нам спиной, его руки заметно дрожали.

— Что случилось? Ты не хочешь, чтобы я навредил Джино? — спросил Николай, его красивый рот скривился в нечто уродливое, когда он ухмыльнулся.

Это было кровожадная улыбка. Я с содроганием поняла, что он наслаждался этим.

— Что бы ты сделала, чтобы спасти его? — спросил он, отчего у меня по спине пробежал холодок. Николай тихо рассмеялся, когда я пробормотала бессильные слова сквозь кляп. Он поднес пистолет к моим губам. — Верно. Ты ничего не можешь сделать. Ты не сможешь помешать мне делать все, что я захочу, так что слушайся меня, мать твою, и прекрати испытывать мое терпение, или ты будешь следующей.

С этими словами он повернулся и направил пистолет с глушителем на Джино. Я знала, что никогда не забуду этот приглушенный звук и ворчание, которые издал Джино.

Он упал вперед, а я лихорадочно стала искать, куда попала пуля, но Нико не дал мне времени выяснить это. Я завизжала в кляп; мое горло саднило от боли, пока я кричала снова и снова. В Джино стреляли. Его застрелили из-за меня. Я бросилась на Николая, на секунду обезумев. Он обхватил мою шею и сжимал ее до тех пор, пока поток воздуха в моей охваченной паникой груди не ослаб.

— Успокойся, черт возьми, или я решу, что как страховка ты скорее мешаешь, чем помогаешь. Не стоит испытывать меня сегодня, — сказал он, в то время как перед моими глазами поплыли черные точки.

Он отвернул меня от Джино и потащил к стене. Я крутилась, отчаянно пытаясь увидеть, жив ли он еще, но Нико безжалостно толкнул меня вперед. Он должен знать, что подкрепление прибудет с минуты на минуту. Мне нужно было только задержать его еще немного, и сюда спустились бы еще больше людей Де Санктиса. И еще больше погибло бы? Я всячески отгоняла эту мысль, но она возвращалась. Нет, я не могла допустить, чтобы на моих руках оказалось еще больше крови. Я должна была сама сбежать от Николая.