– Я всё равно бы попыталась. Неудача – знак, что надо удвоить усилия…

Карамо свёл брови – о, как его же слова повернула!..

– Ларита, он угрожал убить вас, это недостойно дворянина и мужчины.

– Вне себя был, чуть рассудка не лишился. И на него пата рычала, языком постреливала, тут любой свихнётся.

– Он вор.

– Вас превзойти хочет! потому и дерзнул.

– Курит вейское зелье, уже на себя не похож.

– Излечимо. Профессор Картерет нам говорил: надо на уши нацепить провода от динамо-машины и дать ток – как рукой снимет. Он так ассистентов от запоя исцелил, в порядке опыта. Правда, у Китуса с тех пор глаз дёргается.

– Ларион перешёл к язычникам.

– Но не веру сменил! Да что ему, вешаться было, раз из дому выгнали?..

– Может, не в офицеры, а в юристы?.. – задумчиво вгляделся кавалер в её разгорячённое лицо.

– Как… куда? – сбилась Лара.

– На юридический факультет, в адвокаты. Очень складно защищаете. Ходят толки, что на высших женских курсах пора готовить юристов…

– Вот вы шутите, – Лара обиделась, – а я искренно предлагаю Лариона переманить. Тем более, он в логове врага. Такой случай – своего шпиона там иметь…

– Господи, кто вас этому научил?!

– Его сиятельство граф Бертон. Он раз в неделю нам читает курс тайнописи и конспирации.

Карамо сел.

«Должно быть, я давно не бывал в Гестеле. Упустил важные новшества».

– И последний вопрос – Ларион вам нравится?.. да или нет?.. Смотрите мне в глаза… Ладно, можете не отвечать.

– Да нет же, нисколечко! – с возмущением заговорила Лара, боясь, что Карамо не то подумает о ней. – Ведь я его совсем не знаю!..

– Упаси вас Бог испытать к нему что-то сильнее симпатии. Это гибельно, как тёмное царство. Если встретите его в эфире, можете попытаться… воззвать к его верности Грому, служению, к долгу подданного империи, но от моего имени ничего не обещайте. И от своего тоже.

Гестель

Коронный пансион телеграфного ведомства

При выяснении вопроса «Куда исчезла Бези?» граф Бертон узнал много удивительного.

Что с кошками из нового вивария то и дело бывают скандалы, графу уже докладывали. Как за любое грандиозное исследование, престарелый Картерет взялся за кошачий проект со всей силой страсти, а его бравые ассистенты легко затмили окружную живодёрню, применяя для отлова химию и акустический манок. Вот что значит научный подход! Но с проблемами Картерет справлялся сам, и Бертон в дело не вмешивался, только оплачивал затею.

За две недели профессор до седьмого пота загонял пансионных плотников и слесарей, превращая пустующий склад в образцовый кошатник. В штабельных клетках мяукало целое стадо хвостатых, пронумерованных и вписанных в тетради, а юные пансионеры и пансионерки охотно нанимались туда в служители – кормить и нежить кошечек, а заодно любезничать между собой. Кошки, как никто, способствуют душевным отношениям. К тому же профессор обещал, что ни одно животное не пострадает. Разве что коты, сбежав по недосмотру из клеток, начнут драть друг друга в клочья.

Но одна кошка, угодив сюда, потянула за собой пехотного штабс-капитана с жандармским сержантом, а эти двое непостижимым образом утянули в Руэн и кошку, и наставницу Бези Гиджан.

– Я не мог им отказать, – смущался Картерет. – Они имели законный документ, это была реестровая взводная кошка. И сержант, я его хорошо знаю…

– Откуда, учитель?!

– Анкеш Эльен, по позывному Нож, медиум из полка принца. Он служит в зоне оцепления у кратера в Гатаре. Сопровождал офицера как денщик – они ехали в столицу помолиться в храме Эгимара-мечника.

– С кошкой?

– Штабс-капитан обещал показать её жене.

– И Бези, которая три дня как возвратилась из столицы, срывается и вновь едет туда – с кошкой, пехотным капитаном и жандармом, – хотя раньше в наши храмы ни ногой.

– Всё так! – Профессор лишь развёл руки.

– Она объяснила цель поездки?

– Сказала, что она свободный человек и может сама распоряжаться своим временем.

– В какой гостинице хотела остановиться?

– Китус! Сеттен!.. она что-нибудь говорила вам?

Ассистенты пожимали плечами, а Китус судорожно подмигнул от волнения.

Опрос медиумов – в том числе батальона 22 и столичного отдела медиа-связи, – тоже ничего не дал. В эфир Бези не выходила – хотя правды ради следует сказать, что из работников прямого эфира её голос знали очень немногие. А вот в гигаиновой сети…

– Учитель, тот гигаин, который есть у вас – цел?

Картерет чуть не рассвирепел:

– В сейфе! ключ всегда при мне!

Чтобы не забивать себе голову мыслями о взбалмошной подчинённой, Бертон послал несколько телеграмм с запросами и постарался забыть об этой докуке.

В постник пришли ответы:

«Штабс-капитан пехоты Годарт Вельтер и сержант жандармерии Анкеш Эльен в Руэн не прибывали».

«Упомянутая Вами кавалер-девица Бези Гиджан среди поселившихся в гостиницах не значится».

Это уже обеспокоило графа, и он велел составить описание Бези для сыскной полиции – рост, глаза серо-зелёные, волосы золотистые вьющиеся, на вид лет 20-и, во что одета, когда отбыла поездом из Кеновика в Руэн, – и приготовить её фото. Потерять взрослую реестровую вещунью – гораздо хуже, чем самую чуткую взводную кошку.

Куда она могла запропаститься?.. вдобавок, сержант из Бургона, служащий у кратера… совпадение какое-то зловещее. Как бы ни пришлось подключать к розыску «крыс» Зелёного.

– К вам, ваше сиятельство, депутация от Общества покровительства животным. По заявлению жителей Кеновика – де, у нас в Гестеле мучают кошек…

Господи, вот ещё обуза некстати!.. Словно без них забот мало – в эфире аномалия, из-за царящего на северо-западе тёмного вихря связь еле пробивается, дирижабль с дочерью и принцессой не подаёт вестей, а тут защитники животных в кабинет лезут.

– Передайте им мои наилучшие пожелания и отправьте их к профессору. Пусть сами убедятся, что все кошки холёные и сытые.

Сердитые господа и дамы отправились по длиннющей Аптечной аллее, изливать своё негодование на Картерета. Да не на того напали – скрипучий старикан вмиг построил их, как капрал – новобранцев:

– Так-с! Просьба молчать! В ближайшее время, согласно законам природы, я планирую получить до сотни котят. Я беру на себя заботы по их выкорму и выросту. Когда в них минет надобность, даю за каждым кошаком приданое – полтину на хвост. Вы, с вашим хвалёным Обществом – берётесь их пристроить? Печатать афишки «Котика в добрые руки» и тому подобное? развозить скотину отсюда?.. Час на экскурсию и размышление. Китус! проводи господ в зверинец.

– Охотно, гере профессор, если избавите от похода в подвал. Сегодня моя очередь.

– А… запамятовал. Нет, идите, куда положено. Депутацией займётся Сеттен.

Китус кисло сморщился. Эх, сорвалось!.. Тащиться в подземный этаж ему совсем не улыбалось. Гораздо веселей был гидом у столичных дамочек, борющихся за права животины, чем спускаться по тёмной лестнице и вновь испытывать озноб от стоящих внизу холодильных агрегатов.

Насосы, перегоняющие соляной раствор по заиндевевшим латунным радиаторам, и медленно тающие ледяные блоки в жестяных коробах отнимали больше денег, чем весь кошачий цирк в келарском складе, но это был пунктик старика Рикса, с которым даже граф мирился как школьник. Загробный свет холодных газовых ламп, электрические самописцы с перьями, вяло тянущими чёрные следы по бумажным лентам, стерильный бульон в колбах, трубки из особо стойкого каучука – всю эту сложно переплетённую машинерию следовало тщательно проверить, подкрутить часовые пружины, осмотреть термометры…

…но самой муторной обязанностью было обслуживать две полуживые мумии, лежащие в стеклянных саркофагах. От них исходил запах прелого мяса и старого пота. Видеть их едва заметное дыхание, их иссохшие тела казалось испытанием на брезгливость. Любой без стажа лаборанта-биолога или сестры-сиделки давно бы отказался сюда ходить.