Нижнюю полусферу давно растворили паты – многоцелевые живые машины, – отрыгивая кислоту, унося в зобу, в закожных и защёчных полостях пульпу, из которой ладилось буквально всё, от опалубки тоннелей до лучевых пушек. Так было задумано жрецами-мудрецами – расширяясь, новый стан в новом мире поедал оболочку, которая хранила людей в спячке и зародыши пат все двести суток межпланетного полёта. Подобно ползуну, растущему в яйце за счёт желтка, стан переварил и свою скорлупу. Вылупился на свет – изволь обзавестись зубами и шипами, чтоб биться за жизнь.

«Скорлупа… скоро купол станет не толще скорлупки. Что тогда?»

Сутки Санкари, которую варвары зовут Миром, чуть короче дня Ураги. Таких дней со времени посадки прошло ровно двести. Ещё один полёт, но – неудачный. В никуда.

Есть выбор – выйти всем станом на поверхность, биться насмерть и погибнуть с честью. Или – зарыться вглубь, где бомбы варваров бессильны, куда их горокопы не проникнут. Обмереть в капсуле, переждать…

И последний вариант – выполнить план жреца, хотя гордость господаря всякий раз гневно бурлила при мысли, что придётся вступить с варварами в переговоры. Но план уже приведён в действие. Восьмые сутки как идёт послание – идёт ногами, катит в одной из сцепленных цугом повозок, запряжённых паровым тягачом. Когда оно достигнет цели?

– Как там наш посыльный? – спросил господарь.

За обедом он всякий раз справлялся о пленнике, отпущенном на волю. Захваченный лазутчиками сотник варваров получил жизнь и свободу в обмен на клятву. Обещал доставить весть от господаря, кому следует.

«…хотя, по-моему, он согласился ради своей зверюшки» – Господарь с необычной для его суровой натуры теплотой вспомнил рыжего зверька с белыми лапками. Тогда бойцы били челом, прося дозволения убить тварь – бесовски умная, любой подземный ход унюхает, прямо лазутчица о четырёх ногах! Сколько сапёров сгубила, сколько подкопов врагу выдала!..

Но мягкая теплота её гладкой шерсти и затаённое глубокое урчание так умиротворяли, что вождь понял – никогда. Даже если придётся казнить за отказ сотника с варварским званиемштапс-ка-пи-тан, животное останется.Кош-ка, ки-са.

Было даже мимолётное желание оставитькош-ку для жены. Когда проснётся, будет её гладить, ласкать, слушать мурлыканье – и радоваться тихой радостью.

Если проснётся. Если не придётся перед смертным боем самому отправить её, спящую, к Владыкам Неба. Чтобы не досталась варварам.

– Он движется? – прибавил господарь, видя, что жрец тянет с ответом.

Тот водил пальцами по бронзовому обручу, висящему на подлокотнике сиденья. Орудие медиума. Увенчать голову металлическим кольцом, сосредоточиться, и откроется эфирный слух, и голос полетит за горизонт, чувства обострятся, позволят нащупать вдали одинокую фигуру средь дикарских толп.

– Утром я проводил локацию. Сотник удалился примерно на тысячу поприщ, его направление верное. Но рядом с нимкош-ка, её топот мешает слежке и чтению мыслей.

– Какой топот? Зверюшка ступает бесшумно!.. Или она сбивает твой луч? – внезапно догадавшись, господарь приложил перст себе ко лбу, потом указал на бледный лоб жреца.

– Именно. Что-то вроде силовой защиты, которая смягчает удар корабля при посадке. Только эфирная, тонкая.

– Дивная планета. Тут звери носят шерсть и могут блокировать слух медиума!.. Если нам суждено сохранить стан, я велю наделать ловчих пат, чтобы они доставили живьём сотню ко-шек. Пусть экранируют меня от вещунов! – На миг позабыв о блокаде, господарь усмехнулся, впервые за много дней.

– Шлем будет надёжней. Закажи лазутчикам принести побольше обломков от бомб – не все они взрываются, – и монтажные паты слепят шлем по горло.

Тон господаря тотчас изменился:

– Нас лоцируют? давно? Почему молчал?

– Поправка на купол, – теперь и жрец возвёл очи горе, изучая ломаную паутину трещин и полосы латок. – Медиумы у них есть, даже могучие, но им не попадались сотни мыслящих голов под сводом брони. Токи мозга преломляются, накладываются… Вдобавок, господарь мой, ты ничем не мечен! Кроме доблести и благородства, – оговорился он уважительно. – Но, выходя на поверхность с воинами и бойцами, ты становишься для вещунов открытым. Знай это.

– Я выйду не затем, чтобы вернуться в подземь. Тогда мне будет всё равно, слышат меня или нет.

– Повремени с последним боем. Послание почти у цели.

– Варвары могут его отвергнуть. В посланце я не сомневаюсь, ты постарался над ним, но как можно доверять тем, кому послано?.. У них своя вера, свои принципы, обычаи… отличные от наших.

– Но слово чести крепко как на Ураге, так и на Санкари. Ручаюсь, сотник клялся искреннее. Значит, у здешнего сословия владык так принято.

Откровенничать господарь решался лишь со жрецом, своим вернейшим помощником. С ним они обдумывали план «Посланник», с ним держали замысел втайне от всех остальных в стане. Ему же вождь мог приоткрыть свои сомнения.

– Я думаю – не выпустить ли на охотубрата? Ему под силу повредить летун-пузырь, это отучит варваров парить над кратером. Может он и ракетную батарею разрушить… Если явится к ним ночью, многих перебьёт. Так мы выиграем время…

– Брат – твоё лучшее оружие, – принялся увещевать жрец. – Пусть я несведущ в искусстве войны, но мне сдаётся, что пускать брата в ход ещё рано. Его явление должно быть шоком в неожиданный момент.

– …или всё-таки удастся получить помощь старых станов? Я приказал тебе взывать к ним неустанно…

В свете ламп, наполненных люминесцирующими бактериями, лицо жреца выглядело блёкло, а после напоминания о приказе оно стало казаться мёртвым.

– Скажи, что я отдам им половину рабынь. Половину зародышей и половину бойцов, – продолжал господарь со скрытым в голосе отчаянием. – Перейду под их руку как младший. Пусть только пришлют летуны с оружием и воинами. Ударят варварам в тыл.

– Поздно просить их, – тяжело молвил жрец. – Уговоры бесполезны. Они ждали вас и гибли, пока вы на Ураге выясняли, кто главней. Их осталось немного, они далеко. Летунам за ночь не одолеть такое расстояние, а днём они – мишень. Их ответ один: «Предатели, будьте вы прокляты». Такова расплата за клятвопреступление, господарь мой. Прости, если мои слова горьки, но они правдивы.

Господарь собирался сказать что-то скверное о вожаках первой армады, но тут чашка связи на столе запела сигнал срочного вызова – «Иииии!»

– Говори, – за шнур притянул он чашку к лицу.

– Атака варваров в юго-восточном секторе. Пять самоходных орудий, за ними несколько сотен пехоты. Дистанция полтора поприща от минного пояса. Идут под прикрытием дымовой завесы. Ведут пушечный огонь, стараясь детонировать мины.

– Пока в ответ не стрелять. Иду на пост. Вот, придвигаются всё ближе, – вставая, бросил он жрецу. – Штапс-ка-пи-тансо своей кош-кой хорошо разведал подступы для них. Скоро и на валу ракеты установят. А нам почти нечем рыть подкопы.

Печально кивнуть – что ещё мог жрец? Каждый землеройный снаряд, несущий клубень-мину или глаз-камеру, каждый бронеход, добытчик сырья, монтажная система – это пата. Без пищи паты не растут, они живые, хоть и машины. А варвары постарались выжечь в мёртвой зоне всё съедобное, даже траву. Устояли только обгорелые деревья.

Уже пошли в ход тела павших бойцов. Ещё десть дней, и настанет черёд свободных воинов. Рабыни в последнюю очередь – они вынашивают пат до ранней зрелости.

Да что там говорить, если жена господаря легла в плодный мешок наравне с рабынями!.. «Всё для стана, всё для клана», согласно заповеди предков. Какой она оттуда выйдет, ведомо лишь Владыкам Неба. Если выйдет…

«Мы съели желток яйца, доедаем скорлупу и скоро примемся пожирать самих себя, пока не обратимся в ничто», – невольно подумал жрец, оставшись в одиночестве.

Тем временем господарь поспешно поднялся в пост управления огнём. Пожалуй, из всех, кто находился там, он один был по-настоящему сыт. У остальных ввалились щёки, потускнела и зашершавела кожа. Даже имея питание, грибы – главный корм «людей шахт», – не могут расти так быстро, как их собирают. А кормить надо всех. Хоть шатайся с голодухи, но клади грибы охапками в пищеварилку, готовь кормовой сок для плодных мешков.