– Иди, иди, – отмахнулся Дангеро. Куда определить новоиспечённого вахмистра с его крепкой медиумической памятью – ещё будет время решить. Пока хватает забот со штабс-капитаном, близким к обмороку после выкладки послания, и с живой игрушкой Цереса, которая и вовсе ни жива, ни мертва.

С лёгким сердцем покинув беседку, Нож всё же не был уверен, что его судьба решилась. Такие тайны, такие персоны!.. далеко ли до беды? Однако монаршая милость была несомненна, и путь указан.

Почти под стенами беседки он с удивлением заметил согнувшегося, как грибник, садовника – то ли он травку выщипывал, то ли соринки подбирал. Ишь, тихоня, подобрался будто змей!..

– Э, друг любезный, где тут главная кордегардия?

Человек в синей блузе разогнулся и указал рукой:

– Прямо по аллее, от статуи морского царя направо, там спросишь.

– Благодарствую!

Шагая по аллее, Нож вдруг спохватился – лицо!..

Его память обычно ухватывала всё, на что он обращал внимание – но внешность садовника не удержалась, словно расплылась. Даже с усилием Нож припоминал лишь какое-то лицо без черт, мутное и зыбкое.

Провожать Сарго с компанией Удавчик не пошёл – вставать до зари, ехать куда-то на аэродром… зевота и морока. Ограничился тем, что накануне пожелал им счастливого полёта. Куда людей послали, что за «экспедиция»?.. Без шлема до Огонька не дозовёшься, так что, считай, троица в небо канула. Теперь жди, когда объявятся назад.

Время в столице Тикен прожигал со вкусом и пользой. Само собой, столовался в ресторациях, как человек состоятельный. Лучшего вина и трюфелей! «А у вас, часом, не мориорские вырыши? Слышал я, иные рестораторы вырыши под трюфеля красят…» «Нет-с, что вы, гере, мы – заведение-люкс, мы с уважаемым клиентом без обманов-с».

Побывал в игорных домах, сыграл по маленькой, чисто для души. У лучшего шляпника обновил головной убор. В императорском театре новая пьеса со страстями, отвергнутыми дочерями, подкидышами и раскаяньем под звон колоколов – непременно надо взять место в ложе первого яруса, заодно посмотреть, чем нынче блистает высший свет. Всё больше богатых дамочек щеголяло ювелирными ошейниками, даже умудрялись прикреплять к ним нечто вроде поводков – в виде цепочек из мориорской брони с позолотой. Модные журналы предлагали, как это носить – стиль «вечная привязанность», стиль «живущая свободной», «страждущая в неволе», с брелоком, с камеей, с полумаской, с часиками.

На рыночных лотках, где продают грошовые книжонки, пестрели броские названия – «Щупальца во мраке», «Канонир и дьяволица», «Графиня подземного царства, или Похищенная и вернувшаяся. Часть 3-я, с картинками. Дозволено церковною цезурою, кроме детей младше совершенных лет», «Братец Серп, сокрушитель ересей: Битва с волхвами»… Пару книжек Удавчик купил для коллекции.

Однако минул день, другой – а вызова от статс-секретаря Галарди всё не было. До пресыщения столичными соблазнами Удавчику было далеко, но становилось как-то одиноко. Надеть обруч, заглянуть в многоголосье здешнего эфира?.. лучше остаться невидимкой. Если работаешь на потайную контору, вроде гнезда «аспидов», не стоит рисоваться лишний раз.

Хотя… Тикен нет-нет да вспоминал чудной и забавный круг Тёмных Звёзд, где мужчин было двое – он да Касабури, – а прочие все юбки. Угораздило ж войти с ними в союз на клятве!.. Бези с Ларитой оказались в Гестеле, но Безуминка держалась с ним надменно и чуть отчуждённо, а Ласточка, славная девчонка, была не в его возрасте, вдобавок влюблена (по юной дурости, конечно!) в Огонька и занята учёбой. Не очень-то поговоришь с ними. Вдобавок, каникулы. Поди, разъехались кто куда.

«Хм, а Бези? Эта графиня подземного царства – без родни, без дома… и с барскими запросами. То у принца жила как домашняя кошка, в холе, в неге, хоть и забытая на время, а у Бертона – иной расклад, если верна сетевая молва. Он службы потребует как с чиновника. Неуютное житьё! То-то Бези огрызалась и отмалчивалась. Может, всё-таки запеленговать её, утешить?.. Ведь не чужая. Перед расстрелом из одной кружки пиво пили».

На четвёртый день блаженного безделья Тикен дозрел. Уже было взял медиатор, чтобы нацелиться на Гестель – почти восемьдесят миль, но ничего, махнуть чарку можжевеловки, с напрягом как-нибудь дотянемся лучом! – но тут рассыльный застучал в дверь гостиничного номера:

– Гере Тикен, вам письмо-с!

Без подписи, но ясно, от кого – явиться в серый дом без таблички при входе. Приписка удивительная: «С собой иметь саквояж, в котором лежит кирпич, и это письмо». Отдельно прилагался пропуск.

Работа! Денежки! Карьера тайного агента! Прифрантившись и побрившись, пахнущий одеколоном Удавчик отправился с кирпичом к Галарди, набавив кучеру полтину – «Чтоб вихрем, понял?» Как на свидание с красоткой!

Стриженый очкастый филин, свивший гнездо в безымянном пасмурно-сером доме, принял его наедине, заперев дверь изнутри:

– Итак, вам предстоит дальняя дорога. Это – на расходы, – Галарди выложил кошелёк, сладко звякнувший червонцами, – а вот чек с авансом, обналичите по прибытии. Ваша задача – доставить в Лациан ларец и конверт. Адрес получателя запомните на слух.

Любуясь чеком – «500 (пятьсот) унций»! – выписанным на лацианское отделение банка Золотой Лозы, Удавчик мысленно присвистнул – не близко ехать! До Лации – верных две с половиной тыщи миль на запад, а железные дороги забиты военными эшелонами. С ожиданием поездов и пересадками дня четыре в пути проведёшь, если не больше. А где проездной документ с драконовой печатью, чтобы садиться на любой экспресс?..

– Давайте сюда письмо, – протянул руку Галарди. – И кирпич.

– На стол?

– В печку, – указал статс-секретарь, блеснув серебряной оправой очков. Изразцовая печь в углу – глянцевая, бело-голубая, с вычурными узорами, – казалась украшением, капризом хозяина кабинета, но, открыв топливник, Удавчик убедился, что печка самая настоящая, с чугунной колосниковой решёткой и поддувалом, заботливо вычищенная до поздней осени, когда придёт пора греться.

Взамен он получил гладкий железный ларец – с кирпич величиной, – со странной формы замочной скважиной и пакет из жёсткой, как кожа, изжелта-серой бумаги. Явно ларец был не пустой, но его содержимое не шуршало, не бренчало, вообще не смещалось.

– По возвращении получите ещё пятьсот золотом, – холодно улыбался Галарди. – Следите, чтобы саквояж не украли. Потеряете груз – считайте себя покойником.

– Доставлю, гере, – пообещал Удавчик, положив руку на сердце. – Можете не сомневаться.

Он успел убрать вещи в дорожную сумку, когда затренькал звонок над дверью. С недовольным видом Галарди впустил малого в аспидном сюртуке и нарукавниках, державшего телеграфную ленту.

– Срочная из Этергота. Лично вам.

Пробежав по ленте глазами, Второй сухо распорядился:

– Электрокар к подъезду. Через минуту еду. Всю почту, что осталась – мне в машину, прочту по дороге. Вы, – мельком взглянул он на Удавчика, – можете идти.

Гордые рыцари безучастно взирали с потемневших от времени полотен на устало осунувшегося императора и второго статс-секретаря, сидевших в пустом сумрачном кабинете. На улице смерклось, высокие окна Меделица затянула тень, но государь не велел зажечь лампы, и дождливая полутьма превратила строгий величественный кабинет в мрачный паноптикум. Фигуры на портретах казались призраками, резная мебель красного дерева приобрела какие-то угрожающие, хищные черты, чёрно-бронзовые статуэтки псов словно ожили, но затаились перед броском, и двое мужчин выглядели чужими в сводчатой комнате, среди одушевлённых стульев и зеркал, отражающих пустоту. По оконным стёклам ударяли капли – и стекали извилистыми ручейками, будто слёзы.

– Я сообщал Вашему Величеству об этой особе… – прервав молчание, осторожно начал Галарди.

– Не только вы. И о том, что Церес общается с… выходцами из-под земли, я тоже был осведомлён. В конце концов, это могло послужить империи – если не примирение с дьяволами, то переговоры.