А когда перезаряжали оружие, он даже не пытался разговор наладить!

И стрельбу Лары не обсуждал.

Хоть бы сквозь зубы сказал: «Нормально, у тебя уже получается».

Или боялся, что она начнёт его меткость оценивать?..

Лара сделала попытку похвалить: «Ловко работаешь», но он лишь буркнул: «Да, ничего так» и отвернулся.

Грустно.

За обеденным столом наконец выпало время побеседовать – только Эри про свои дела помалкивала, но все замечали, что она держится с плохо скрываемым торжеством. Весёлый взгляд её поблёскивал, жесты выдавали нетерпение, а улыбка на тёмно-пламенных губах вспыхивала чаще, чем обычно.

– Кавалер велел летучую гадину утопить в спирте, – доложила Хайта. – Её повезут на материк, учёным господам на растерзание. Они всё режут на части, что им достанется?

– Хайта, такова наука, – разъясняла Лис. – В академии ищут тайны жизни.

Чтобы вдуматься, Хайта приложила палец к носу:

– Жизнь – это когда живое. А мёртвое – это тайны смерти. Вот профессор Картерет, тот изучает живое… Он тоже в академии?

– Его оттуда исключили. – Разгорячившаяся и проголодавшаяся за день Лара с аппетитом ела мясную поджарку под остреньким перечным соусом. – Бези рассказывала мне… Дедушка Рикс ни с чем не считался, мог человека уморить ради науки. Натуральный живодё… ну, мучитель настоящий, инквизитор. Представляю, как он без нас тоскует – пытать некого! Наверно, за ассистентов примется… Прелесть! мы вернёмся – а Сеттен с Китусом уже заспиртованы! вот их мечты и сбудутся – винищем захлебнутся…

– А я опасаюсь за кошек, – печалилась Лисси. – При нашем отъезде профессор диктовал Китусу заказ на сотню кошек…

– Это ему Карамо нашептал, чем заняться. Учёный спор про… – Лара прищурилась, вспоминая учёное слово, – …наследственность! Вроде, если у кота хвост белый, а у кошки чёрный, то какие будут у котят? Рикс ещё два шкафа тетрадей испишет.

– Цвет хвоста – от бога…

– Лисси, ну какое богу дело до хвостов?!

– …и зачем ради этого кошек неволить?

– Уверяю, кошки будут «за» всеми хвостами и лапами. Казённый корм досыта и любовь без края.

– О, Ларита! пожалуйста…

– Кошачья порода такая, что делать. Через год в Гестеле ступить будет некуда, сплошное «мяу». Они плодущие! Но на самом деле Карамо с профессором хотят вычислить, что станет, если медиум и лунатичка…

Лисси чуть не подавилась от смущения.

– Летающий вещун родится, – вмешалась Эри. – Но слишком редкая пара – с разными дарами.

Подбирая вилкой рисовый гарнир, Лара искоса, чтобы Эрита не увидела, взглянула на неё – «Редкость?.. Да что вы говорите, Ваше Высочество? А ваш ночной полёт в обнимку с Огоньком?» – и продолжила расспрашивать златовласку:

– Хай, много нашли кротовых нор?

– Я с патой – две, Каси – три. Они между домами, а выходят наружу, за стену. Бояться не надо – под гостевой дом ходы не прорыты.

– Мне посчастливилось выведать важный секрет. – Эрита не вынесла переполнявших её чувств и таки решила поделиться с Тёмными Звёздами, приоткрыть краешек своей радостной тайны. – Я опробую его наедине, а потом покажу вам. После ужина, хорошо? Нет, пока не расспрашивайте, я ещё не разобралась хорошенько.

«Подумаешь, какой-нибудь гушитский фокус, – чуть пожала плечом Лара. – С моим небесным ключом не сравнить…»

На свидание с Юнкером Карамо и Лара выехали в мотокарете посланника. Разведка донесла – в Панаке неспокойно, были возмущения черни. При подобном раскладе лучше быть на колёсах, с вооружённой охраной.

– Гере кавалер… – сидя рядом на кожаном диванчике, Лара долго набиралась смелости, и таки решилась. Стрельба в тире, учёба на дирижабле и жизнь в Гестеле, где она стала самостоятельной, придавали ей сил утверждать своё «я».

– Да, ан? – тепло взглянул на неё Карамо, до того наблюдавший в окно дверцы за суетой на панакских улицах.

– Вот, я участвую в ваших делах… конечно, я не должна знать всего, но… Вы мне так много доверили, я вам очень признательна.

Кавалер скрыл ласковую улыбку.

«Может, она далека от того, чем я занимаюсь двадцать лет, но уверен – это её увлекает. Она пытлива и сообразительна… лишнее доказательство тому, что кровь двух орденов в ней не угасла, а напротив – возгорелась с новой силой. Ну-с, милая кареглазка, сделайте ещё один шаг… но помните – прикоснувшийся к тайне отмечен ею навсегда».

Тем временем Лара плела свои простенькие – не чета дворцовым, – хитрости:

– В Гагене так говорят: «Плох кровельщик, если не видит кровлю целиком». Вам ведь нужна помощница, я верно поняла?

– Соратница. Но вы ещё молоды, ан…

– Тогда проще оставить меня в гостевом доме и не звать больше.

– А вы сможете там усидеть?

– Я усидчивая. Буду читать книги из библиотеки. Может, заведу знакомства с умными людьми. Даже когда выйду замуж… мысли-то останутся со мной. И когда-нибудь я доберусь до того, что хочу знать.

– Что именно?

– Почему ключ говорит. Зачем его надо собрать, кто его сделал… ну, и всё-всё-всё остальное.

«Познать тайны Отца Небесного до последней» – вспомнился Карамо орденский завет.

«Голос крови!.. Поразительно – он просыпается порою в нежном существе, чьё назначение – любить, растить детей, вести хозяйство… Нет, нет – та, что задалась целью всё узнать, стоит выше званий госпожи и хозяйки. И дети такой женщины – рыцари будущего века».

– Эти загадки, ан Ларита – не просто девичьи забавы.

– А я не просто девушка, я медиум. И потом, вы же меня посвятили…

Рассмеявшись и встряхнув тёмно-русыми волосами, Карамо хлопнул себя по колену:

– Кто вас учил дискутировать?

– Наш пансионный поп, отец Конь. Он такой языкаст… то есть – красноречивый.

– Сдаюсь. Против красоты и святой церкви я бессилен. Но… возможно, вы разочаруетесь, ан – многих ответов я и сам не знаю.

– Если повезёт, я вам помогу.

– Очень надеюсь. Мы подъезжаем.

Квартал оптовых купцов, где стояла церковь святого Лавана – место благополучное и чистое, улицы тут замощены камнем, дома часто построены на имперский лад, хотя куклы-души на карнизах и здесь попадались. Раскосые гушиты, торговавшие с материком, желали выглядеть респектабельно, даже принимали веру Грома – но оставались собой.

На пороге церкви Лара замялась в неловкости. Входить одетой по-мужски… местные воспринимали её наряд как должное, а что скажет священник? Ступишь – тотчас пономарь выскочит: «Это против устава. Извольте покинуть сень Грома!»

– Я подожду снаружи.

Можно помолиться и перед вратами храма, кланяясь Птице-Грозе, что над входом. Наружная охрана царственных персон так всегда и делает.

Входящие поглядывали на неё. Какая воинственная юная девица! строгая прическа, ремень на талии и револьвер на поясе… наверное, цари-драконы учредили новый род войск.

«Теперь Карамо мне расскажет! – думала она, осеняясь и отдавая поклон. – А то, что я – инструмент, что ли? Я даже голос ключа слышу, а он – небесный. Только странный… Действительно, как граммофонный, неживой. Если ангелы так говорят…»

– Примете ли от меня святой воды? – тихо спросил вблизи молодой мужской голос.

Лара с дрожью обернулась.

Он!

Для встречи Юнкер приоделся, как здесь обычно рядятся торговые агенты – белая сорочка с фатовским воротником, небрежно повязанный чёрный галстук, палевый жилет в кофейную полоску, лёгкий жемчужно-серый сюртук нараспашку, за атласным кушаком – кошель и револьвер. Узкие панталоны бледно-табачного цвета и сияющие ваксой щегольские сапожки. Широкополую шляпу он снял и непринуждённо обмахивался ею, как веером.

– Жаркий вечерок, не правда ли?

– А в другой раз так подкрадёшься – будет худо, – ощетинилась Лара. – Зачем явился? вечерня ещё идёт! И хватит на меня пялиться, я тебе не подружка…

– Мои глубочайшие извинения, Ласточка…

– …и не Ласточка!

– Как же тебя звать, если не позывным?