29 апреля 1896 года Николай II повелел: объявить теперь же, что национальным флагом должен почитаться во всех случаях флаг бело-сине-красный, и другие флаги допускаемы быть не должны. Об этом на следующий же день Военное ведомство издало свое распоряжение с указанием, чтобы «прежние флаги обратить в продажу, в пользу казны, на местах хранения».

Что побудило царя накануне коронации быстро собрать административное совещание и ускоренно решить непростой для России вопрос?

Николай II был образованным человеком, разбирался во многих вопросах, в том числе в истории государства. Его нетрудно было убедить, что флаг «черно-оранжево-белый не имеет геральдических исторических основ», чтобы считаться полотнищем, несущим русские национальные цвета. К тому же, в ситуации конца XIX века для сплочения всех слоев населения требовался поистине русский символ. Таковым был введенный Петром I бело-сине-красный флаг.

Члены Особого совещания доказывали, что цвета флага происходят из народного быта, находят проявления в народной жизни. В ход шли народные пословицы со словом «красный», «белый», цвета народных костюмов. Для интеллигенции обоснования были более научными – исторические деяния Петра Великого.

Символ, объединяющий народ и царя, – бело-сине-красный петровский флаг, по замыслу правительства, должен был явиться альтернативой все усиливающемуся использованию красного флага. Красные флаги с демократическими лозунгами: «Свобода!», «Долой самодержавие!», «Да здравствует республика!» – становятся обязательным элементом демонстраций политического характера, а затем – знаменами рабочих стачек и демонстраций (например, демонстрация солидарности 1 мая 1891 года в Петербурге). Особенно же красный цвет бушевал на улицах городов в 1905–1907 годах, поднимали красное знамя военные моряки. Известны и крестьянские выступления под красными стягами уже в XIX веке.

В последнее десятилетие XIX века бело-сине-красный флаг сопровождал ярмарки и другие народные праздники, вывешивался на зданиях, для чего были сделаны особые гнезда под древки. В Русско-японскую войну (1904–1905) его можно было видеть и в войсках.

Приближение эпохального события – 300-летия Дома Романовых – и только что прокатившаяся по России буржуазно-демократическая революция (1905–1907) с ее красными символами обусловили новый крутой поворот в политике правительства в отношении государственных (национальных) цветов.

Сторонники монархических устоев решительно выступили за исторические цвета, но не бело-сине-красные, а черно-желто-белые. Экскурсами в историю России пестрели страницы многих газет и журналов, специалисты-геральдисты обратились к истории российского герба. В черно-желто-белом знамени они видели защиту от надвигающихся и грозящих их образу жизни перемен: «Значение этого флага у нас в России всегда было и будет – „За царя и Отечество!“.

И вот «для всестороннего и по возможности окончательного выяснения вопроса о государственных русских национальных цветах» в мае 1910 года было образовано новое Особое совещание при Министерстве юстиции под председательством товарища (заместителя) министра юстиции А. Н. Веревкина. В нем, кроме чиновников различных ведомств, приняли участие специалисты по геральдике, нумизматике, архивному делу: Ю. В. Арсеньев и В. К. Трутовский – хранители Оружейной палаты, Д. Я. Самоквасов – знаток русских архивов, П. И. Белавенец – специалист по флагам и другие. Именно в это время П. Белавенец и привез из Архангельска трехполосный бело-сине-красный стяг с двуглавым орлом, принадлежавший Петру I.

Каждый из ученых, в меру своих профессиональных знаний и исходя из собственных политических убеждений, оставил в опубликованном виде свое мнение по данному вопросу. О результатах работы Особого совещания его активный участник П. И. Белавенец в 1915 году сообщил следующее: голоса участников совещания разделились; большинство было за введение общим флагом «нового флага по гербу», но «вверх ногами, т. е. получался бы флаг бело-желто-черный». Сам П. И. Белавенец и ряд присоединившихся к нему членов Совещания категорически настаивали на бело-сине-красном флаге. Аргументы обеих сторон казались столь убедительными, что «вынесенное заключение не удостоилось Высочайшего окончательного решения». Заключение передали в Совет министров, последний передал его «Особой Междуведомственной комиссии при Морском министерстве» для дополнительного рассмотрения.

В 1914 году появился «симбиоз» двух «конкурирующих» флагов: бело-сине-красный флаг имел в «крыже» желтый квадрат с черным двуглавым орлом. В условиях начавшейся Первой мировой войны это сочетание должно было демонстрировать все то же единство русского общества и монархической власти. Однако даже всплеск патриотизма в начале войны не помог утверждению столь эклектичного стяга, хотя подобные флаги реяли над русскими представительствами за рубежом, по крайней мере, в течение еще трех лет.

Отречение от престола императора Николая II и Февральская буржуазная революция практически исключили имперскую символику из государственной жизни России. Прежде всего отказались от гимна «Боже, царя храни». Сокрушительным ударам в полном смысле этого слова подвергся двуглавый орел: его сбивали со зданий, сжигали на кострах. Несмотря на попытки Временного правительства «внедрить» в сознание населения идеи гражданской символики и русских исторических традиций,[32] оно не могло изменить революционного настроя масс, одержимых идеями свободы. Символом свободы являлся красный цвет не только в виде красных стягов, но и в виде красных бантов, шевронов, нашивок и т. д. «Ликующий алый цвет», как писал выдающийся русский ученый Климент Аркадьевич Тимирязев, нес «не смерть, а жизнь», водворение «мира на земле, в человецех благоволение».

Хотя в некоторых городах России в честь Февральской революции вывешивались бело-сине-красные флаги, а лента «национальных русских цветов» в качестве нарукавного знака использовалась русскими солдатами и офицерами, бежавшими из германского плена, приверженность «к красному», казалось, затмевала разум – у бело-сине-красного русского флага отрывали две верхние полосы, оставляя нижнюю.

Шеврон из красной и черной полос нашивался на рукава ударных частей русской армии. В приказе Верховного главнокомандующего (май – июль 1917 года) генерала от кавалерии Алексея Алексеевича Брусилова данная символика объясняется следующим образом: «Красный… символ борьбы за свободу, черный… указание на нежелание жить, если погибнет Россия».

Весной и летом 1917 года полки, уходя на фронт и присягая Временному правительству, поднимали красные знамена. Их солдатам вручали «шефы» – рабочие многих фабрик и заводов и просто российские граждане, озабоченные победой в войне свободной России. На красных полотнищах читались демократические лозунги. Таким образом, красный цвет и красные стяги как символы свободы сыграли свою объединяющую роль в российском обществе еще в период буржуазно-демократических преобразований. Этот символ так же, как и эмблема «братания» (серп, молот), возникшая в тот же период, был принят на вооружение большевиками, став в дальнейшем символом социалистического государства.